Фомина, Лукина и Матвеева — уборщицы Бумерангов,
Лианозов, Химкин и Митя — соседи по палате в психдиспансере
А н т а р — существо непонятное и многоликое, что-то вроде живой колонны
Сестра
Деревяшкин и Мартын в будке пограничников рядом с огромным прожектором.
Деревяшкин (говорит по телефону). Так точно, товарищ комендант. Карлики, но в действительности диверсанты. Понял. Из воздуха появятся. Рогохвосты. Внеземные. Да. Жала, сверла, яйцеклады. Возможны взрезывания с целью изъятия органов. Каких? Понял. Так точно, выполним! Не позволим. Бдительность поднимем. Уставы подтянем. Взбодримся. Гайки закрутим. Да, понял… Пресечем. Вплоть до применения табельного оружия. Дадим отпор марсианской военщине. Да, понял, молчать. И не миндальничать. Есть! (Кладет трубку.) Мартын, твою душу-мать, ты куда делся? Тут такие дела творятся, голова кругом идет, а ты пропал. Нет, чтобы позаниматься, уставы подтянуть… Или в прожекторе лампы поменять… Разболтались все…
Незаметно появляется Мартын. Босой, без гимнастерки, загорелый.
М а р т ы н. Я, товарищ лейтенант, купаться ходил. Вода теплая. Освежает. Потом ел. Потом опорожнялся. К службе всегда готов. Хотите, в магазин сбегаю… Туда, по слухам, селедку должны завести. И три семерки.
Деревяшки н. Слушай Мартын, не до семерок тут. Мне этот страус австралийский звонил, Буручага. Надо же с такой фамилией человека в комсостав взять! Все они там, в управлении, по фазе сдвинулись. У меня, говорит, сведения имеются, что сегодня в полночь в районе Анапы марсиане высадятся — голубые карлики и скорпионы. Вида жуткого. Сидячебрюхие. Вооружены сверлами и яйцекладами. Кровососы. Со спецзаданием! Мы должны подготовиться и обезвредить. Понял? Появятся из воздуха. В Анапу прибывают с целью просочиться, так сказать, и раствориться среди курортной публики. А потом с подложными документами — в Москву. Кремль взрывать. Но возможен саботаж и в районе… И взрезывания граждан для добычи внутренних органов.
Мартын. Взрезывания? Карлики-диверсанты с яйцекладами? Страна чудес, понимаю. Но такого отродясь не слыхал! Представляю заголовки в Правде… Диверсия в детском курорте. Агрессивный блок НАТО при поддержке голубых карликов вырезал почки анапскому обкому…
Деревяшки н. Ты не разглагольствуй! И не миндальничай! Приказано, не размышлять… Кто его знает. Тридцать лет назад тут на пляж чудо-морское выкинулось — не дельфин, не осьминог, а Левиафан волосатый. Его пограничники пристрелили. А тушу собаки сожрали. Может, это первый марсианин и был. Наше дело — светить прожектором и смотреть, а если что увидел — наряд посылать. Потому как рядом — государственная граница. Купальщиков гонять будем, бабочек ночных попугаем… Тут надо родину от пришельцев защищать… А они всё кадрятся.
Мартын. Так точно, товарищ лейтенант, кадрятся… А родину мы защитим… От карликов и скорпионов. (Тихо в зал.) Догоним и еще раз защитим. Сидячебрюхие рогохвосты! Ну, шиза! Спятили военные. Марсиане! Веселый городок Анапа. А Буручагу давно пора в Австралию выслать… К страусам… Или на Марс… И с ним все погранвойска. Срочно в магазин. Три семерки. Иначе не выстою, упаду и окочурюсь… Тут-то ко мне скорпионы и подползут. С режиками. Проснусь, а ни почек, ни печени, ни хуя. Тра-ля-ля, Мартын Игнатьевич. Ку-ку! В крематорий пожалуйте. Советская армия кремацию оплатит.
На кухне коммунальной квартиры. Фонвизин, потом Неподделъский.
Фонвизин (пьяный). Вы все тут суки, бляди и говно… А я, между прочим, майор! Служил, служил… Дослужился. Сто десять ре. Это, стало быть, по три рублика шестьдесят шесть копеечек в день. Если в месяце тридцать дней. А если тридцать один, то и того меньше! А квартира? Липездричество, телефон… Которого нету… Нету телефона. И звонить некуда. Детей не завел, друзья все перемерли. Думаете, я конченый человек? Да? Правильно. Я конченый. А вы? Только начинаетесь, что ли? Мы все кончаемся. Кончаемся, кончаемся… А кончить не можем! Вот я, например, служил. Служил родине и устарел… И на сто десять… На домино. Пусть забивает козла, старый хрен… Прошла жизнь. Слышу, слышу, как мыши грызут мои кости… Каждую косточку чувствую… Хрям-хрям… Хрящики разгрызают и обсасывают. Погрызут, обсосут, а потом лапками морду чистят… Грызуны! Гры-зу-ны, вы все! С гнилыми зубами. Советская стоматология! (Открывает беззубый рот.) Ни одного зуба не осталось — все испортили. Харкотину на вас жалко, а то бы плюнул! (Пугает зрителей первого ряда.) Что, товарищи, перебздели? Вот и я бздел всю свою жизнь… И на службе и дома… Жену похоронил двадцать лет назад. По гарнизонам мотались, жилья не было. На гарнитур копили. Потом померла Полина. Двадцать лет без бабы. Гарнитур так и не купили. В коммуналке живу… А вот и дорогой соседушка, (Тихо.) чтоб ты околел побыстрее.
Входит Неподделъский, старый, с претензией на интеллигентность.
Неподдельский. Наше вам! Как пошла?
Фонвизин. Ясным соколом. А ты, доцент, опять на кладбище ходил? (В сторону.) Чтобы ты в море упал и утоп, что ли!
Неподдельский. Был, был. На старом.
Фонвизин. Какой черт тебя туда носит? Что ты там потерял? Потерпи немного, оба там ляжем. (Тихо.) Надеюсь, не рядом…
Неподдельский. Там жена, там товарищи, однополчане…
Фонвизин. Так ты же не воевал! И женат не был…
Неподдельский. Не воевал, не женат, ты откуда знаешь? Я на Дальнем востоке японца сдерживал. А ты в погонах по тылам ошивался…
Фонвизин (вдохновенно врет). По тылам… Да я… В СМЕРШЕ служил. У нас везде передовая была. Мне сам Бабич орден вручал… Исай Яковлевич… Я на врагах народа психику попортил! Антисоветский элемент вычищали беспощадно. Предатели везде позасели. Как тогда, так и сейчас… Вот, посмотри на них (Показывает в зал.). Все присягу на верность партии и правительству принимали… А если немец придет, опять к Власову побегут… Или к дяде Сэму на харчи. В Вашингтонский обком. Партбилеты — на стол! Над кем смеетесь? Хамелеоны.
Неподдельский (умиротворенно). Это ты правду сказал, майор. Тут я с тобой согласный. Ненадежный элемент вокруг. Чуть что и партию продадут и родину. Зажрались! Я тут селедочки принес и хлебца… Хлеб теплый еще… Ставь чаёк, погужуем… Мне тут такое рассказали, закачаешься! Слухи по Анапе ползут… Диверсанты сегодня ночью к нам пожалуют… Двадцать лодок по пять бойцов. С книгами, брошюрами и листовками. Разбегутся как крысы по Союзу. Вербовать будут. Ячейки вражеские организовывать. Организация белогвардейская есть — Антарес. Во Франкфурте штаб-квартира. Недобитки там и наши новые. Реваншисты. Ядов привезут — чемоданы. Чтобы активистов травить. Антисоветчины у них — вагоны. Порнографии — штабеля. Недовольство у несознательных подогревать будут. Мне Яша рассказал.
Фонвизин. А не наврал? Ты же их знаешь… Скользкий народ. Любят каштаны чужими руками из огня таскать… Заведут нас, а сами…
Неподдельский. Яша хоть и еврей, но советской власти преданный. Ему Буручагина баба проболталась. Дело серьезное. Батальон снайперский из Москвы вызван. На пляже прямо и разместят. Белогвардейскую и эмигрантскую сволочь отстреливать будут. Посмотреть охота, ты пойдешь?
Фонвизин. Что, я? Я конечно. Я первый. Мне и винтовки не надо. Я их голыми руками передушу. Контра проклятая… Слушай, доцент, а мне пенсию за подвиги не повысят?
Вишняков и Зинуля прогуливаются по пляжу.
Вишняков. Так что Зинулечка, воздухоплаванье — это тоже русское изобретение. Был еще в 1731-м году самородок такой, подьячий Крякутной, он — фурвин сделал, надувной баллон, то есть, надул его — дымом поганым и вонючим и по Рязяни летал, за что его хотели — сжечь или живым в землю закопать…
Зинуля. Он рвался в небеса, к звездам. А его — в землю.
Вишняков. Он смылся тогда из Рязани. А другой русский самородок, Никитка, тот крылья для летания смастерил, да сдуру самому Ивану Грозному решил свое изобретение показать… Есть же смельчаки на свете. Ему голову отрубили, а труп свиньям на съедение бросили. Уважили изобретателя.
Зинуля. Лебединые крылья души… Как ты думаешь, Аркадий, душа может летать? Я так часто летаю во сне… Лечу, лечу через пространство, как будто сквозь туманность Андромеды… И не в вакууме, не в пустоте, а в светящемся эфире. В синеве, как в кристалле, умылись, лебединые крылья души… Красиво?
Вишняков. Супер! Крылья умылись в кристалле! Как утки в озере. Порошок есть такой стиральный, — Кристалл… А так замечательно… Знаешь, что я сегодня краем уха слышал? Будто бы сегодня ночью тут на пляже марсиане высадятся!
Зинуля. Что ты говоришь, Аркадий! Боже, боже мой! Я знала, я чувствовала… Поверь мне, я сегодня такой странный сон видела. Будто я летаю, летаю… И вдруг со всех сторон налетают на меня осы. Черные страшные осы… Целый рой… Я подумала во сне — это мои тайные желанья… Они жалят и жалят меня в соски… И сосут… А я — та самая ось… Помнишь, у Оси…
Пауза.
Вишняков. Говорили, марсиане для того присланы, чтобы нам, землянам, тайны мира открыть, вразумить так сказать… Чушь конечно. Но что-то во всем этом есть… В тупик мы зашли. Буксуем. И поганим все… Ты посмотри — в Черном море рыбы нету… Плавают какие-то желтые безглазые ящерицы… Сам видел… Был на рыбзаводе, хотел бычков взять. А рыбаки мне и говорят — нету бычков. И кефали нет. Только дрянь какая-то попала в сети. Вот, говорят, возьми на память, покажи там в Москве кому-нибудь, пусть придумают чего… Пока мы все не сдохли…
Зинуля. Как это интересно! Тайны мира! Я думаю, это не марсиане, это элохимы из туманности Андромеды, спиральные, вьющиеся, светоносные существа… Я всегда чувствовала, что они среди нас… Вьются, невидимые… О вы, невидимые люди, очистите наш мир, придите к нам на пир, падите мне на груди…
Вишняков (тихо, в зал). Целую неделю только об этом и мечтаю, но не дает, колбаса копченая, только стихами мучает. Одна надежда на марсиан… (Громко.) Эврика, Зинуля! Давай сегодня ночью тут костерок разведем, посмотрим на небо. Вдруг они и впрямь прилетят… Отсюда далеко видно… Даже если в Джемете приземлятся, увидим. Только бы нас пограничники не застукали…