За то время, пока ты все это говорила, изголодавшиеся Октомонтаньярды Вульси́дии истребили каждого десятого племени Вилитьямбо́, и сделано это было с ужасающей жестокостью.
Вернись и скажи Младенцам номер 1 и номер 2, что час раскаяния пробил.
Вчера вечером я посмотрел Все течет и изменяется: там спор шел о кредитах постсмертных, где один человек напрасно жаловался на то, что в действительности не получил ничего; потом я посмотрел Возвращение моего я, затем Скажите это дважды два четыре, там был один мотоциклист, сестра которого по имени Биргитт стала братом по имени Бьорн при помощи одного удивительного скальпеля! А в это время в Орловой Слободе испытывающие страшный недостаток во всем Топсели отмстили Пассатам, проведя по ним острием ножа. Вчера вечером я посмотрел Подводя итоги, что подводят меня, там был круглый стол на кресло-кроватях, на котором человек пятого дня сказал, что видел множество псов-рыцарей. А сейчас я испытываю страшную боль в опорно-двигательном столбе.
Я видела Вернитесь завтра вечером намедни: там был человечек с сильно разжиженной зарплатой. А в это время в Тюемойнаке Плетя́ничи истребили Хорватов и Хоруниатов, не полагая между ними никакого различия. Затем я посмотрела Хартия наш рулевой: там шел ученый спор о самоубийстве псов и другой ученый спор о чувственности попов: человек, который повстречал своего соплеменника, смог все сие засвидетельствовать. Пойди-ка скажи Младенцам номер 1 и номер 2, что мы их сейчас утопим.
Меня самого утопила жизнь кипящая. Это я. Запиши меня на прием к врачу дауну. Или педуорто. И пойди скажи Младенцам номер 1 и номер 2, что прекратилось их существование.
А теперь, если бы мне надо было узреть вещность, я бы сказала ей: вещность, ты — моя зрящая звезда, и я говорю тебе да и да.
Вы говорите все это, потому что вы сами — чье-то тело, но оно пустое внутри.
Да, именно так. Тело мое мне подсказывает, что в настоящее время я нахожусь вокруг вас, засиженная и засто́ленная, чтобы слушать впоследствии мыслью своей уста передающие; но я противополагаю ей внутреннее бормотание моего собственного ритмического протеста.
Они доходят до точки равновесия, где пространство распахнуто на четыре части. Действие ударилось в слезы. Велосипедист Кордуба пересекает безумие; Пожиратель Киркокеркегоров входит в собственную плоть; Человек Панталагийский достигает своей цели; чиркает карандашом по бумаге Младенец с Верхней Сиферы; Дети Гнева слушают шум ветра; Человек Черного Квадрата испивает до дна свою губку; Младенец Селадон сомневается в том, что он создал машину для истребления человечества; Младенец Заживодыродер терпеливо ждет, пока Мешковидный Младенец не предложит ему свои услуги; множество других персонажей отсутствует и достигает успеха, отсутствует и достигает успеха в постановке циркового номера под названием Трюк Человеческий.
IX
Когда я был маленьким, у меня тоже было две дыры-победительницы, сегодня из них осталась только одна, но моторизованная.
Подберите этот камень остановившегося мгновения и превратите его в предмет. Что хочет сказать камень сей? Бросьте теперь его перед собой: вы можете бросить его, а можете и сами отступить на метр!
Когда я был маленьким, этот маленький кусочек мяса жил от меня отдельно: теперь же он воссоединился с моей думающей головой. Моя рука связана с мыслью моей синапсолями, фибриолями, светозарием; мысль моя соединена с ногой моей сердечным сплетением. Там находится средоточие страха.
Мы не слышим уже более язык ваш, коим вы глаголите, доходящий до нас почти снизу.
Внутри нас есть рука, которая спускается. Я пойду поищу продолжения у Иоканана Продолжицы и скажу тому, к чему я обращаюсь, что я отправляюсь в местности пустынные. Поглядите на эту руку!
Она невидима, эта рука. Вы ничего не сможете схватить ею.
Теперь: я вхожу в часть пространства, которое во мне освещено кожей.
Нет-нет: вы входите в часть пространства, что освещено теперешним настоящим: и оно впереди, словно свет, вопреки воле своей содержащийся в месте осязаемом.
Мы входим в ту часть света, которая есть страх.
Есть ли одесную пространства нашего часть видимого, что невидимо зрению нашему?
Ну да, ну да; но нет, но нет.
Мы, слепцы, в состоянии ли мы увидеть черное? Ну да, но нет.
Если бы в сей же миг вошел Глагол и действительно стал глаголом, в этом мире не осталось бы места более ни для чего, кроме как для света слова.
Да, да, да. Третьи наши уста зарылись в том, что, как мы слышали, спряталось внутри нас.
Произнесите же еще несколько слов, прежде чем посыпать их прахом.
Они перемещаются в том же пространстве, в котором мы пребываем в неподвижности.
Свойство целеполагания человеческого — ставаться человечишкой, помноженной на человека.
Когда человек удаляется от человека и от его значенья, он вновь начинает сознавать, что человек есть болезнь твари животной.
Человек стал единственной целью человечка.
Человек есть самые малые дарованные нам врата.
Таков человек, когда стамши он человеком в отсутствии человека.
Вместо того чтобы в собственном соку развариваться, смогли бы вы различать свет, землю, материю и воздухоплавательную мистерию, что отмораживает жизнь?
Нет.
Да.
Свет — это материя тонкая, проворная и проницательная, являющаяся причиной светания, она освещает и придает всему цвет и делает предметы видимыми. Свет попадает на материю, это так. Материя же есть смешение малых частиц, соединение которых образует все тела. Земля есть подлунный шар, созданный для нашей и тварей наших жизнедеятельности и пропитания. Землей называют также субстанцию, материю, из которой состоит этот шар как снаружи, так и внутри. Воздух есть жидкий и легкий элемент, окружающий землю.
«На берегу реки Ткема́ли
Топтал я пурпур сапогами.
Я плюнул в пьяное шабли,
А затем развернулся и пошел домой».
В том месте, где Иоанн Сороковник поет свою одинокую песнь, не надобно бы ему затягивать псалом 151.
«Бездна взывает к глубине: ради бытия я съела брата своего; я преступила его, а затем совершила покаяние. Ты поднимешь то, что погребено, ты погрузишь то, что воспламенено!»
Мне всегда становилось плохо при мысли, что во французском языке слово я могу произносить я и вместе со мною совершенно посторонние мне люди.
Й-й-а тоже.
Я никогда не могла смириться с тем, что меня изрекало именно то, чем я сама являюсь, что меня создало то, чем я была, что я должна стать тем, кем буду, что я должна говорить кому ни по́падя ты есть, слышать, как ты рассказываешь, чем ты являлся, когда он был. А ты?
Что понимаешь ты под ты? Предположим, что я принадлежит мне: но если оно принадлежит мне и вы пользуетесь им, то вы не имеете на то никакого права.
Замолчи. Тем, что мы живем здесь и можем углубиться, обязаны мы не языку, но пространству, что выносит нас и которое есть храм хроноса, углубленное здесь временем настоящим. Велите же сейчас всем тварям отведать понемногу от мира окружающего и открыть нам в лучах света вид на наши вежды.
Отведаем же немного действия и съедим его завтрак, но прежде забудем всё перед обилием свершенных нами усилий.
Организм испытывает качку; если бы они догадались, что они сущие, то они быстренько нашли бы себе место под яблоком Адамовым; в другой пьесе Младенец Углубленный видит, как мысль его вновь приходит в движение; под хвора́стью Младенец Сукровичный убегает от беды; малыш Тентен Дубшан находит под пихтой свой стакан; размежевывает мир в двух противоположных направлениях Младенец Добрачный; Младенец Зловонный поглощает свой полдник; Углублятель жестов созерцает воздействие реальности; Младенец Почти Совершенный мечтает о том, как выйдет он на охоту на смерть и тело, что создано по образу и подобию тела; Иванжан Освобождатель приходит к мысли, что театр не есть производное