Она прижала руку к груди:
- Ну а я жила сыном. Ради него я продолжала жить, дышала, ела. выносила один бесконечный день за другим.
Джулия испуганно прикрыла рот ладонью. Поздно - она уже сказала слишком много. Будь проклята ее вечная несдержанность.
- Я не понимаю.
Тяжело дыша, Джулия закрыла лицо руками. Когда она снова взглянула на Клаудию, глаза ее были ясны, а лицо спокойно.
- Я совершила ошибку, и я ее исправлю. И ты мне поможешь, потому что и ты должна искупить то, что натворила. Перестань держаться за прошлое! Пора оставить все позади и жить дальше.
Клаудия побледнела:
- Ты должна была позволить нам самим решить свои проблемы. У нас было на это право. Ты не должна была вмешиваться.
Джулия вздохнула:
- Ты права. Я не должна была вмешиваться. И возможно, я бы не стала, если бы ты отвергла мое предложение.
- Я никогда не брала твоих денег! - воскликнула Клаудия. - Я согласилась, только чтобы ты оставила меня в покое.
- Правда? А что же ты не искала встречи с дочерью все эти годы? - > неумолимо бросила Джулия. Она не позволит невестке найти очередную уловку, чтобы цепляться за свой самообман. Она знала, что такое мучительное раскаяние, и умела подавить в себе жалость. - Да, ты не взяла деньги, которые я предложила, чтобы ты оставила мне дочерей. Но на мгновение ты едва не сказала «да». И этот стыд двадцать лет держал тебя вдали от Айрис.
Клаудия сжалась, как загнанный в угол зверек, и вытерла ладонями мокрые щеки.
У Джулии кольнуло сердце:
- Послушай меня внимательно. Все это в прошлом. Было и прошло. Нужно думать о будущем.
- Мое будущее вдали отсюда, с моими дочерьми.
Джулия покачала головой:
- Ошибки как занесенные песком камни: пока ты зарываешь их, они всегда будут на месте, тяжелые, неподъемные. Ты это поймешь. Чтобы освободиться, ты должна откопать их и отбросить прочь.
- Почему я должна тебя слушать? Однажды ты меня уже обманула. Из-за тебя я лишилась всего!
- Ты, должно быть: считаешь себя худшей из матерей? - Джулия тихонько рассмеялась и вытерла слезы. - Глупая девчонка. Как же ты ошибаешься!
Она глубоко вздохнула и посмотрела невестке прямо в глаза:
- Мне нужно всего несколько дней, и я навсегда исчезну из вашей жизни.
Клаудия ошеломленно помолчала.
- Почему я должна тебе верить? - со злобой и недоверием вскинулась она. - Если бы ты не вмешивалась, у нас с мужем могло все наладиться. Несмотря ни на что, мы любили друг друга!
- К чему кричать? Лучше, если девочки узнают правду от нас.
Клаудия устало кивнула и провела рукой по глазам:
- Что тебе от меня нужно, Джулия?
Как долго она ждала этого момента. Теперь все зависит от невестки.
- Я предлагаю тебе договор. Останься в Спинозе и позволь мне исправить свои ошибки.
Клаудия рассмеялась:
- Прошлое не исправишь. Ты сама об этом сказала.
- В каком-то смысле ты права. Иногда прошлое настолько сильно, что держит нас в своей тюрьме и день за днем пожирает, лишая надежды на будущее. Но наша сила - в желании искупить ошибки, потому что все можно изменить. Остается лишь решить, какой ценой мы готовы заплатить за избавление.
- Что ты хочешь сказать? - прищурилась Клаудия.
Джулия с улыбкой подошла вплотную к невестке:
- Скоро поймешь. Клянусь, через несколько дней тебе уже не придется из-за меня беспокоиться.
Закрывая за собой дверь, Клаудия продолжала гадать, правильно ли поступает. Но от отчаяния, что охватило ее по приезде в Спинозу не осталось и следа. Непросто будет вернуть любовь дочерей, конечно, нет. Но теперь все по-другому. Удивительно, как быстро все меняется! Она едва не рассмеялась.
В одном Джулия Донати была права. Клаудия сама подарила ей власть над собой, сама позволила себя мучить. Все эти годы ненависть к свекрови росла в ней, как раковая опухоль. Она сама это допустила. Клаудия прошлась по комнатам в поисках дочерей. У нее будто камень с души свалился. Перед ней стояла огромная задача: будет нелегко вернуть то, что она когда-то потеряла. Но, может, она не такая уж плохая мать. На губах ее показалась горькая улыбка: никто не удружил ей больше, чем самый страшный враг -Джулия Донати.
Как бы абсурдно это ни звучало, благодаря женщине, разрушившей ее жизнь, ее отчаяние обернулось новой силой.
33
Сад - живой: и все создания способствуют его жизни. Буддлея (лат. Buddleja alternifolia) богата нектаром, который привлекает бабочек. За это ее прозвали кустом бабочек. Ее крупные и яркие соцветия окутывают сад медовым ароматом и приносят радость и веселье. Этому пышному растению требуется простор. Буддлея любит солнце и регулярный полив. Цветет летом.
- Я не могла оставить тебя с собой.
Айрис словно окаменела. В голове оглушительным эхом отдавались слова матери. Она не знала, что и думать. Только лежащая в ее руке ладонь Виолы < дарила немного спокойствия и облегчения. Сейчас, когда родители пытались оправдаться за то, что совершили, лишь сестра могла ее по-настоящему понять.
- Ни один из нас не мог отказаться от вас обеих. Это бы убило нас, вы понимаете?
- Это не оправдание! - вдруг гневно закричала Айрис. - Ну разошлись вы, и что? Велика беда! Тысячи пар расходятся. Но вы двое отличились! Вы впутали нас в свои проблемы, разлучили нас, лишили совместного детства! У меня были сестра и мать. У Виолы были сестра и отец. Вы отняли их у нас. Почему? Почему?
Клаудия побледнела как полотно. Франческо сквозь слезы посмотрел на дочерей:
- Не нужно так с ней, Айрис. Твоя мать ни в чем не виновата. Все это моя вина. Это я настоял, чтобы ты осталась со мной.
- Так, значит, ты выбрал ее? - Виола подняла глаза на отца. Голос ее был мертвенно спокоен. Айрис крепче сжала ее руку, но Виола вырвалась и отвернулась.
- Нет Виола. Это я выбрала тебя, - выдохнула Клаудия. - Тебе было плохо. Ты росла очень ранимой. Я говорила тебе, помнишь? Из вас двоих ты больше во мне нуждалась.
Она помолчала и обернулась к Айрис. В глазах ее стояли слезы:
- Мне нет прощения: и у меня нет права о нем просить. Но поверь, не было ни дня, чтобы я не мечтала тебя увидеть, чтобы не думала о тебе - чем ты занимаешься, счастлива ли.
- Твоя мать умоляла меня вернуть тебя ей, но я просто не мог. Я не мог отказаться от тебя, дочка, - сдавленно произнес Франческо.
- Вы выросли, веря, что у вас только один родитель, - продолжила Клаудия. - Мы договорилась открыть вам правду позже, когда вы станете большими. Мы думали, что однажды все станет легче, все образуется. Когда же время пришло, мы не находили слов, и с каждым днем признаться становилось лишь сложнее.
- Ты хочешь сказать, что вы с отцом общались?
- Несколько раз, - кивнула Клаудия. - Но все реже. Это было нелегко. Каждый из нас отчаянно желал, чтобы вы снова были вместе, но в то же время боялся этого больше всего на свете. У нас с вашим отцом были разногласия, которые непросто было уладить. Мы пытались договориться, прийти к компромиссу. Но довериться друг другу оказалось слишком больно. И когда положение стало невыносимым, мы стали общаться через адвоката. От него мы узнавали новости о вас.
- Почему ты мне раньше ничего не сказала об этом?
- Успокойся, Виола. Мама молчала, потому что мы об этом договорились.
Настала гнетущая тишина. Вот и ответы, которых они так искали. Почему же они ощущают все ту же пустоту? Объяснения родителей ничуть не смягчили пережитую боль.
Айрис изумленно переводила глаза с одного на другого:
- Неужели это все?
- Тебе этого недостаточно?
- Нет, недостаточно! Да вы и не сказали правды! - Виола вскочила и обвиняюще ткнула пальцем в сторону родителей. - Мы так и не знаем, что случилось. То, что у вас были размолвки, ничего не оправдывает!
- Детали для вас ничего не изменят, - прикрыла глаза Клаудия.
- И потом, это вас не касается, - добавил Франческо.
- Не касается нас?!
- Именно, - Франческо был непреклонен. - Почему мы рассталась, касается только меня и вашей матери. Мы принимаем ответственность за наши поступки. И на этом все. Остальное - только наше дело.
В отце что-то изменилось. Айрис долго всматривалась в него, а затем поняла. Раньше они всегда были только вдвоем. Затем в их жизни появилась Виола, и он изменился. Теперь он снова принял новую роль. Не только отец, но и муж. Она опустила голову и снова нащупала ладонь Виолы. Сестры сплели пальцы и переглянулись. Поняв друг друга без слов, девушки встали и, не глядя на родителей, вышли из кухни.
Клаудия спрятала лицо в ладони:
- Они нас ненавидят.
Франческо погладил ее по спине. Мимолетное прикосновение - большего она бы не потерпела.
- Это не так. Они просто злятся. Это у них пройдет, вот увидишь.
Она кивнула: проще было согласиться, ведь они бессильны повлиять на дочерей.
- Что теперь?
- Подождем, - Франческо сделал глоток чая.
- Почему я не сказала правду? - Клаудия всмотрелась в свою чашку. Ведь она могла признаться. В каком-то смысле это был ее долг. Она посмотрела мужу в глаза.
- Какую правду? - не дожидаясь ответа; он поднялся и распахнул окно. -Чувствуешь, какой свежий воздух, Клаудия? Я хочу дышать им каждый день. Я устал жить прошлым, устал трудиться, создавая что-то для других. Устал идти на компромиссы с людьми, у которых на уме одни деньги. Разлучив дочерей, мы похоронили свои мечты и амбиции. Ты помнишь, кем хотела стать? Помнишь, чего хотела добиться в жизни?
Она медленно покачала головой.
- Вот и я не помню, - горестно ссутулившись, Франческо вышел. И пока за ним закрывалась дверь, Клаудия почувствовала, что он снова в ее сердце, как раньше, когда они были молоды и понимали друг друга с полувзгляда. Когда все еще не запуталось и жизнь казалась им прекрасной. Но, может быть, это не жизнь сыграла с ними злую шутку. Может быть, это сами они не умели жить, не умели прогнуть ее под себя, оседлать как волну?