Определившись с маршрутом, она столкнулась сразу с двумя проблемами. Во-первых, лететь над водой было гораздо страшнее, чем над землей, потому что, упади она – и можно считать, что Вий победил: Ева останется в его подземном царстве навечно. Только уже в виде постоянного жителя, такой же неживой, как сам Вий. А во-вторых, Ева зацепилась за формулировку «горизонт», и в голове обосновалось определение слова «горизонт» как место соединения земли и неба, и здесь мозг бунтовал, потому что неба в подземном мире быть не могло. Скорее всего, вторая проблема вытекала из первой: Ева просто боялась лететь над водой, но вместо запланированного полета ей срочно захотелось вернуться к Глебу и спросить, что думают местные жители о небе, которого здесь не существует. Она даже почти повернула в ту сторону, однако вовремя заставила себя остановиться и выбросила все из головы.
«Громова, хватит придуриваться. Ты же храбрая!» – прозвучал в голове Женькин голос.
В жизни он ни разу не говорил ей ничего подобного. Ну и что? Зато в воображении здорово поддержал. Решительно сжав кулаки, Ева посмотрела на бескрайнюю водную гладь, освещенную множеством шаров, и полетела прочь от берега.
Стоило ей оказаться над водой, как в голове панически замельтешили тревожные вопросы. Выключается ли здесь освещение? Есть ли ограничения по времени у полета? Водятся ли в этом море хищные рыбы и, вообще, глубокое ли оно? Если закричать, придет ли кто-то на помощь?
Впору было повернуть назад, но Ева этого не сделала, потому что чувствовала: она должна быть сильной и обязательно выбраться из подземного царства.
Глава 17. Спящий красавец
Часов у нее не было, поэтому оценить, сколько времени она скользила над водой, Ева не могла. В какой-то момент ей даже стало казаться, что прошло уже девять дней и девять ночей. Ведь в мире, где нет солнца, день от ночи отличить нельзя. Потом ее накрыло страхом: а что, если сутки здесь отличаются от тех, что наверху? Вдруг она пробыла здесь уже больше девяти дней?
Единственное, что хоть немного притупляло панику, это четкое понимание того, что она движется к острову, пусть пока его и не видит. Ева не знала, как это работает, просто чувствовала, что летит в верном направлении. Периодически она вызывала в воображении показанный Иридой остров, не забыв упрятать воспоминание в рамку. И тогда чувство, что цель совсем рядом, становилось почти невыносимым. Ей даже казалось, что в такие минуты она летела быстрее.
Вскоре вдалеке появилась темная точка, и Ева зависла над зеркальной гладью в раздумьях. В том, что это остров, она не сомневалась, но теперь, добравшись до него, поняла, что, возможно, уже выполнила свою миссию: узнала, где находится место, к которому, по мнению Ириды, опасно приближаться. Мысль была успокаивающей, потому что приближаться к потенциально опасному месту было глупо. Ну правда. Она же не Жаров, в конце концов.
Так думала Ева, а точка у горизонта становилась все больше и больше, и, значит, расстояние между нею и островом сокращалось. Ева вроде бы не собиралась, не хотела, но почему-то летела именно туда. Сначала она даже подумала, что это какое-то охранное колдовство: раз – и заманили незадачливого нарушителя, а оттуда уже заберут на расправу. Она даже попробовала отлететь подальше, чтобы удостовериться, получится ли. Получилось. Выходит, приближалась к острову она по своей воле. И тут снова вспомнились слова Никиты, сказанные им, кажется, вечность назад, о том, что волшебнику помогает подсознание. Подсознательно Ева хотела приблизиться к таинственному месту, и ее тело понимало это буквально: оно летело в выбранную сторону.
Вблизи остров оказался неожиданно маленьким, и большая его часть была занята совершенно черной скалой, напоминавшей ту, с которой сбегал водопад у замка Кощея. Вершина скалы утопала в темно-серых облаках, отчего весь остров выглядел недружелюбно. И все-таки Ева рискнула приблизиться к берегу, а потом и вовсе опуститься на землю. Здесь было тихо: не пели птицы, не трещали сверчки в траве. Да и самой травы не было – под ногами шуршали камни.
– Эй, – негромко сказала Ева и замерла в ожидании ответа, но никто не отозвался.
Она оглядела пустой берег, чувствуя, как сердце колотится с сумасшедшей скоростью. Мысль о том, что она всесильна, никак не помогала. В ответ на вопрос, опасно ли здесь, Ирида пожала плечами. Это могло означать что угодно.
– Эй, есть здесь кто-нибудь? – спросила Ева, и снова никто ей не ответил.
Скала, совершенно черная и гладкая, как мрамор, уходила высоко вверх, теряясь в тумане. Никаких знаков и надписей на ней Ева не увидела. С другой стороны, Никита однажды сказал, что охранный морок действует на всех.
Вздохнув, Ева решила обойти скалу и посмотреть на нее с обратной стороны. Рассудив, что если будет держаться поближе к воде и постоянно оглядываться, то сможет успеть взлететь, заметив опасность, она медленно двинулась по берегу.
Здравый смысл пытался сказать, что она дура, которая летала второй раз в жизни, поэтому верить в то, что она от кого-то таким образом сможет убежать, несколько наивно. Но Ева решила к нему не прислушиваться, хотя искренне любила бабушку, чьим голосом этот самый здравый смысл пытался говорить в ее сознании.
– Буду сегодня немножко Жаров, – пробормотала Ева себе под нос, чтобы набраться храбрости. – И будет у меня тупой план: посмотреть остров, на который никому нельзя. Женька бы точно оценил.
Голос у нее немного дрожал, поэтому взбодриться не очень получилось.
Скала была все такой же черной и безжизненной, и Ева реально не могла понять, почему ее здесь прятали. Она допускала, что стоило бы прятать лунный свет, который может усилить любое колдовство, но что не так с абсолютно черной и гладкой скалой? Может, это какая-нибудь рыба-кит?
Ева присела на корточки и принялась разгребать мелкие камни у ног, однако ничего необычного не нашла. Под камнями были камни и снова камни. Если это и был чудо-юдо рыба-кит, то погребло его здесь давненько.
Снова вздохнув, она двинулась дальше по берегу. По-прежнему единственным звуком, нарушавшим поистине мертвую тишину, был шорох камней под ее ногами. Кажется, это место действительно было пустынным, и если здесь что-то и прятали, то найти это Ева точно не сможет. В конце концов, она просто расскажет об острове Кощею, а уж он сам решит, насколько это важно. Мысль удивила Еву. Получалось, что, несмотря на все, что ей здесь рассказывали, она все равно оставалась на стороне Кощея. И ее это, пожалуй, успокаивало, потому что отрекаться от человека, о котором она думала десять лет, Ева не собиралась. Пусть даже он был не совсем человеком. Подумаешь! У каждого свои недостатки.
За этими мыслями Ева не сразу заметила, как что-то вокруг изменилось. Скала стояла на месте, остров по-прежнему был пустынным, но что-то стало иначе. Как будто… уютнее, что ли. Ева сделала еще несколько осторожных шагов и наконец сообразила, что вокруг теперь гораздо светлее и что скала, да и сам остров больше не выглядят такими зловещими. От скалы шло серебристое свечение. Получается, здесь все-таки есть лунный свет? Именно его прячет Вий? То есть у него два источника: в том зале, куда приводил ее анчутка, и здесь?
Двинувшись дальше, Ева поняла, что это свечение идет из пещеры.
Странное дело, стоило ей осознать, что рядом есть лунный свет, как тревога улетучилась и душу затопило радостное волнение. Без раздумий Ева пошла на свет, и даже внутренний голос ничего не сказал.
Вход в пещеру был высоким, и это натолкнуло на мысль о том, что он рассчитан на рост Горыни, но даже это ее не остановило, потому что, освещенная лунным светом, она чувствовала себя в безопасности. «Тот, кто несет лунный свет, не может погибнуть». Так сказал Никита. Ему Ева верила, как и его отцу.
Она ожидала, что сияние ее ослепит, но ничего подобного не случилось. Серебристое свечение лилось сверху, где под высокими сводами висела россыпь волшебных шаров, а еще в глубине пещеры, по центру, был настоящий фонтан в виде сидевшей на камне русалки, и, судя по цвету сбегавших по черному камню струек, было несложно догадаться, что это не вода. Ева вошла внутрь и направилась к фонтану. По плечам и ладоням русалки действительно стекал лунный свет. Будь у Евы при себе пузырек, она бы непременно собрала немного про запас, чтобы можно было спокойно открыть проход между мирами.
Ева огляделась. Значит, все-таки это сокровище прятал здесь Вий. Это, а еще пару десятков статуй, окруженных цветущими кустами. Вообще, пещера была скорее похожа на оранжерею. Даром что здесь не было окон.
Ева принялась бродить между фигурами, гадая, почему Вий их прячет. Что в них такого ценного? Остановившись возле каменного старца, она принялась его изучать. Старик тяжело опирался на посох. У него на спине висела котомка, а поза говорила о том, что он очень устал. Скульптура была выполнена так искусно, что можно было различить отдельные волоски в его бороде и вздутые вены на узловатых кистях. В нескольких шагах от него стояла девушка. Она раскинула руки и запрокинула голову, будто подставляя лицо солнцу. Ее глаза были закрыты, а на губах сияла улыбка. Длинная коса закрутилась кольцом, как будто ее подхватил ветер. Как и подол платья. Ева обошла скульптуру несколько раз, разглядывая мельчайшие детали.
Потом ее внимание привлек юноша. Вся его поза выражала страх: спина сгорблена, голова втянута в плечи, руки прикрывают голову так, будто пытаются защитить от удара. Так же прикрывался Женька, когда на него в замке Кощея спикировал Корвин. Эта скульптура вызвала в ней тревогу. Юношу Ева тоже обошла несколько раз, потом попыталась оценить всю композицию. Но то ли она не понимала задумки автора, то ли между этими скульптурами не было никакой взаимосвязи. Хотя, возможно, для того чтобы оценить увиденное, нужно было знать историю Тридевятого царства.
Еще здесь были пара гномов, настоящий кентавр, какое-то странное существо с телом человека и волчьей головой, а в самом дальнем углу зала висел настоящий хрустальный гроб без крышки. Как в сказке про спящую царевну. С той лишь разницей, что в гробу лежал… царевич. Ну может, и не царевич, но юноша.