От его уверенности было теплее.
– В общем, я попробую его вспомнить, а вы смотрите. Там в воздухе картинка должна появиться, – с волнением прошептала Ева, вытерла вспотевшие ладони о подол платья и крепко зажмурилась, воспроизводя в памяти юношу, лежавшего в хрустальном гробу.
Глава 25. Военный совет
– Ух ты! – раздался рядом голос Лики, и Ева приоткрыла один глаз.
Если они все видели одно и то же, то сейчас присутствующие могли оценить пещеру Вия и Горыни путем онлайн-экскурсии. По детальной двухмерной картинке проплывали статуи. Оказалось, что Ева запомнила все же больше, чем волка и юношу. Здесь были русалка, девушка, кентавр. Валера рядом восхищенно сопел и, кажется, с трудом сдерживал вопросы и восклицания. Вероятно, боялся сбить Еву. Наконец «камера» замерла рядом с подвешенным на цепях хрустальным гробом, в котором лежал темноволосый юноша.
Изображение приблизилось, когда Ева подошла к гробу.
– Надо же, – пробормотал Никита, – а я столько лет его в РАВ искал.
– Почему в РАВ? – вполголоса спросил Валера, не отрывая взгляда от картинки.
– У нас были основания предполагать, что он там, – сухо ответил Никита.
– А он вообще живой? – прошептал Женька.
Они все говорили тихо, как будто вправду стояли у гроба усопшего.
– Ну, он… теплый. И похож на живого.
Вдруг картинка резко приблизилась, и Ева в панике вскочила с кресла.
– Что это? – уточнил Жаров.
– Ничего! Как это убрать? Никита?
Ева замахала на картинку руками, но та, как назло, в деталях ее глазами показывала, как она… поцеловала парня. Незнакомого. Спящего. Господи, ужас какой!
Ева снова бессмысленно замахала руками на картинку, а потом обессиленно плюхнулась на кресло, отмечая, что в библиотеке воцарилось гробовое молчание.
– Ты его поцеловала? – наконец уточнил Женька очень странным тоном.
– Никита! Как? Это? Убрать? – сквозь зубы процедила Ева.
– Просто перестать об этом думать, – светским тоном произнес Никита, как будто они были на званом обеде и говорили о погоде.
– Как?! – рявкнула Ева.
Ответить Никита не успел: Корвин сорвался с места и пролетел прямо сквозь картинку, тут же разорвавшуюся на лоскутки, а потом и вовсе исчезнувшую.
– Спасибо, – выдавила из себя пунцовая Ева.
Ворон не ответил. Он взлетел и уселся на перила второго яруса.
– А ты что пыталась сделать? – нарушил тишину Никита.
– Разбудить, – прошептала Ева, боясь поднять взгляд от своих коленей.
– Серьезно? – Никита неожиданно прыснул, и Ева возмущенно повернулась к нему.
– Так было в сказках! Ясно?
– Слушайте, ну не могут же вас настолько плохо учить в начальной школе? – Голос у Никиты был серьезный, но во взгляде плясали чертики. – Принц будил спящую красавицу живой водой.
– В наших сказках – поцелуем, – вступилась за Еву Лика, и та почувствовала прилив благодарности к подруге.
– А на самом деле живой водой. Он взял ее у моего отца.
– А целовал он ее зачем? – с вызовом спросила Лика, глядя на Никиту.
– Потому что соскучился. И вообще, это романтично. Разве нет?
– Нет! – отрезала Лика.
– Ну а вот Ева решила, что да.
– Захлопнись, а? – посоветовал Жаров.
Никита бросил на него тяжелый взгляд, но, к счастью, идти на конфликт не стал. Вместо этого повернулся к Еве:
– А зачем ты хотела его разбудить?
– Ну, просто. Он же живой. И явно заколдован.
– Забавно. Думаю, Иван бы качественно обалдел, если бы тебе каким-то чудом удалось. Кстати, имей в виду: если ты спасаешь кому-то жизнь, то за ним долг, – многозначительно произнес Никита.
– Считаешь, что мы все тебе должны? – спросил Женька неприязненным тоном.
– Конечно, – пожал плечами Никита. – Именно поэтому мы все здесь собрались. Мне нужно, чтобы вы помогли мне добраться до этой пещеры и освободить Ивана, а заодно и Илью.
– Какого Илью? – выдохнула Ева и набралась смелости поднять взгляд от своих коленей.
– Второго моего брата. Ты его описывала, а сейчас показала. Статуя, закрывающая голову руками.
– Подожди! Ты хочешь сказать, что все эти статуи – люди?
– Нет, технически не все они люди. Кентавр, например, смертельно бы обиделся на твое определение, – серьезным тоном сказал Никита.
– Хватит, а? – раздраженно воскликнула Лика, и Никита перевел на нее взгляд.
– Как скажешь, – чуть склонил он голову.
– А как их можно спасти?
– Есть два пути. Попросить того, кто наложил заклятие, его снять. Но в нашем случае это не сработает, потому что часть этих статуй – дело рук Горыни, а у него весьма скверный характер и патологическое неумение идти на уступки. А другая часть – в частности, мой средний брат – работа жар-птицы. Это он забрал ее яйцо и хотел передать его на вашу сторону, а она обратила его в камень. Жар-птица может его расколдовать, но исключительно по просьбе моего отца, потому что именно его Илья обокрал, за что и поплатился.
– А зачем тогда его освобождать? – спросил Жаров, и все к нему повернулись.
– А ты, я смотрю, тоже добрый. Прямо как Ева. Она тут интересовалась, чего это меня дядюшки не убьют.
– Нет, правда. Если он предатель, в чем смысл его освобождать?
– Потому что он предал нашего отца и только отец волен решать его судьбу. Ну и быть статуей – это само по себе достаточное наказание.
Он бросил короткий взгляд на Корвина.
– Довольно болтовни. Твой план никуда не годится, – подал голос ворон. – Чем тебе помогут человечки?
– Ну знаешь, ты и в прошлый раз не верил, что им удастся сбежать. А поди ж ты, смогли, – возразил Никита.
– Вий – не Кощей. Он просто добавит в свой сад экспонатов, и все.
– Может, конечно. Но я по натуре оптимист, ты знаешь.
– Ты по натуре балабол! – отрезал ворон. – Я запрещаю тебе в этом участвовать.
– Ну запретить ты мне не можешь, – притворно вздохнул Никита.
– Но я могу все рассказать твоему отцу.
– Я тоже много чего могу ему рассказать, – парировал Никита, а потом произнес очень серьезно: – Если отец сам туда пойдет, – а он пойдет, ты это знаешь, – он оттуда уже не выберется. Именно для этого Еве дали оттуда уйти: чтобы она рассказала, что видела, и отец заглотил наживку.
– Ты думаешь, мне специально дали уйти? – уточнила Ева.
– Конечно! – пожал плечами Никита. – Именно на это мы и рассчитывали в попытке тебя вытащить. Если бы они не хотели тебя отпускать, за тобой был бы неусыпный надзор. Ты бы и шагу одна не ступила и пещеру бы не нашла.
– На меня не действует морок, – заметила Ева. – И пещера едва меня не убила. Там расцвела волчья ягода.
– Твое спасение говорит лишь о том, что отец знал, на кого делать ставку в этой игре.
– Игре? – тихо спросил Женька, вставая с кресла. – По-твоему, все вот это – игра? Похищение моего дяди, похищение Евы, шапки-невидимки. То, что мы едва не сдохли, читая эти ваши книги, а потом чуть не утонули в пещере… А у Яги? Это тоже была игра?
Говоря все это, Жаров подходил к креслу, на котором сидел Никита. Валера вскочил со своего места и шагнул к ним. Никита же даже не шелохнулся, будто Женька не нависал над ним, сжимая кулаки.
– Жень, я не похищал твоего дядю. Я предложил ему мир, в котором он сможет создавать артефакты без ограничений. И он сам согласился. Он прекрасно осведомлен обо всех временных рамках. И он готов здесь остаться. Ты же сам видел.
– Да потому, что твой отец задурил ему голову! – прошипел Женька, упираясь руками в подлокотники кресла Никиты.
Корвин предупреждающе каркнул.
– Ты бы отошел, я не хочу тебе неприятностей, – спокойно сказал Никита.
– Да пошел ты!
Женька оттолкнулся от кресла и отошел в дальний угол.
– Книги не бери, – на всякий случай предупредил его Валера и, повернувшись к Никите, сказал: – Не обязательно так стараться выглядеть циничным. Думаешь, такому тебе мы охотнее поможем?
– Валер, ты мне нравишься. Правда. Ты очень хороший человек, но мир не идеален, увы. Я все равно сделаю то, что собираюсь, и вы мне в этом поможете в любом случае. А еще…
– Ты мог просто попросить, – неожиданно подала голос Лика, и Никита запнулся на полуслове. – Прикинь? Просто сказать: ребят, мой брат попал в беду, и я хочу его спасти. И результат был бы совсем другим.
Никита заметно стушевался. Он отбросил волосы с лица, поправил манжету рубашки. И все это не глядя ни на кого.
Лика усмехнулась и, встав с кресла, направилась к Женьке.
– Подождите, – Валера расстроенно развел руками. – Давайте мы не будем ссориться и обсудим план. Насколько реально попасть в подземное царство? Как оттуда потом выбраться, если учесть, что Еве позволили уйти, а нас вряд ли отпустят? В конце концов, надо понять, кто из нас что сможет там делать.
– С точки зрения волшебства там возможно все. Я летала, – вздохнула Ева, поглядывая на Лику с Женькой, которые хоть и делали вид, что увлеченно читают названия книг на полках, явно слушали их разговор.
– Извини, Женя, – вдруг сказал Никита. – Я не считаю это игрой. Возможно, неудачно выразился. И я не всегда делаю то, что хочу. Что касается слов Анжелики… – Внимательно глядевшая на Никиту Ева заметила, как он нахмурился и несколько секунд смотрел в пол, будто не мог подобрать слов. – Я не верю в то, что вы захотели бы мне помочь просто так.
Заявление было неожиданным. Лика развернулась так резко, что подол платья закрутился вокруг ее ног. Женька хмуро оглянулся через плечо, а у Евы вырвалось:
– Ты правда не веришь в то, что мы бы помогли?
– Правда, – пожал плечами Никита.
– Каждый судит по себе, – прокомментировал Жаров, и сын Кощея усмехнулся.
– Это не совсем верно, Женя. Каждый судит из своего опыта. Никто никогда не помогал мне просто так.
– Но Вужалка… – начала Ева.
– Помогает мне, потому что я спас ей жизнь, – закончил Никита.
– Это неправда! – воскликнула Ева. – Она искренне за тебя переживает. У нее вон из головы твое проклятие не идет. Думаешь, она считает, скоро ли ты окочуришься и ей наконец можно будет не выполнять твои просьбы?