– Пять десятков лет, – сказал он.
Ева тихонечко присвистнула, и Кощей улыбнулся уголком губ.
– Но теперь вы, должно быть, рады. Он наконец дома, – вежливо сказала она.
Мужчина медленно кивнул и неожиданно произнес:
– Этот лабиринт создал Никита. Когда-то здесь был сад с каменными статуями: я, было дело, превращал в камни царевичей, богатырей и прочий сброд, что пытался нападать на замок. Никита предложил сыграть в шахматы на этот сад. Выиграю я – он ухаживает за деревьями три года и три месяца, выиграет он – забирает это место себе и делает из него все, что заблагорассудится.
Кощей замолчал, скользя взглядом по аккуратно выстриженным кустам.
– Он выиграл? – спросила Ева.
– Как видишь. Пришлось всех расколдовать, выгнать прочь, а сад отдать неразумному мальчишке. Он все тут засадил и создал этот лабиринт.
– Лабиринт классный, – похвалила Ева. – Я всего три выхода из него нашла, а в середине так накручено, что можно, наверное, день блуждать.
– Лабиринт совершенно бессмысленный, – вздохнул хозяин замка. – В любом тупике можно просто попросить у кустов расступиться, и они расступятся.
Ева удивленно уставилась на переплетение дорожек.
– Потому что тупиков не бывает, – сказал Кощей с очень характерной Никитиной интонацией. – Кто его этому научил, непонятно.
Ева улыбнулась сквозь набежавшие слезы.
– Он очень боялся, что вы туда спуститесь. Говорил, что подземное царство вас не выпустит. Это правда?
Мужчина вновь медленно кивнул, все так же глядя вниз.
– Нужно что-то придумать.
На это Кощей ничего не сказал. Оттолкнувшись от парапета, он выпрямился во весь рост и развернулся, чтобы уйти.
– Вы отпустите с нами Жениного отца? – спохватилась Ева.
– Он нездешка, – вместо ответа сказал Кощей. – Его место здесь.
– Его место с сыном. Пожалуйста.
– Если он захочет, я не буду его удерживать.
Ева зло рассмеялась.
– Вы же знаете, как работает этот ваш дурацкий мир! – Она понимала, что повышать голос на Кощея – плохая идея, но остановиться уже не могла. – Вы ведь знаете, что ему здесь нравится, потому что только здесь волшебник может быть счастлив!
– Ты сама ответила на свой вопрос, Ева.
– Это нечестно!
– Это самый честный выбор, дитя. Он либо останется в мире, в котором у него нет забот, где он всесилен и от этого счастлив, либо уйдет туда, где ему никогда не стать истинным волшебником.
– Вы всесильны. Это приносит вам счастье? Это всего лишь волшебство. Это не вся жизнь. Сделайте так, чтобы он вспомнил о том, что можно по-другому. Иногда человеку нужна помощь, чтобы сделать правильный выбор. Помогите ему. Пожалуйста!
– Нет, – покачал головой Кощей, и Ева зажмурилась, сжимая кулаки и чувствуя, как по щекам текут слезы.
– Нет? – эхом повторила она.
– Ты спросила, делает ли меня счастливым то, что я всесилен. Мой ответ «нет».
Ева распахнула глаза.
– Нездешка вспомнит, – добавил Кощей и пошел прочь.
– Спасибо! – стирая слезы со щек, сказала Ева ему в спину, а он, обернувшись, вдруг произнес:
– Мой младший сын отвратительно играет в шахматы. Так же отвратительно, как музицирует, следует протоколу и… создает лабиринты.
– Скажите ему об этом однажды, – прошептала она.
Кощей серьезно кивнул.
Глава 35. Путь домой
Солнце только-только тронуло лучами зубцы крепостных стен, а ребята уже, отчаянно зевая, топтались во дворе замка Кощея. Женька стоял в стороне от всех, и, судя по гримасе, которую скорчил Валера в ответ на Евин безмолвный вопрос, ребята так и не помирились. Лика на все попытки хоть как-то ее расшевелить не поддавалась.
Кощея с Глебом Семёновичем еще не было. Зато рядом с Ликой немым стражем стоял Иван. Одетого в черные штаны и черную куртку, его можно было принять за Никиту. Правда, только издали. А уж когда он слегка склонил голову и спросил: «Как вам спалось, Анжелика?» – всем, кажется, захотелось взвыть. Наверное, Иван был неплохим царевичем, соблюдал протокол и, скорее всего, прекрасно музицировал, вот только это было как с безграничной силой, которая не могла сделать счастливым.
Кованые двери распахнулись, и на крыльцо вышли Кощей и Глеб. Они оба были одеты так же, как и Иван, и Ева поймала себя на мысли, что совсем не представляет Глеба в современной одежде. Для нее он был частью этого мира.
– Доброе утро. Готовы? – без предисловий обратился к ним Кощей.
– Дозволь обратиться, отец, – выступил вперед Иван. – Ты отпускаешь всех?
Кощей кивнул и оглядел присутствующих.
– И Анжелику? – уточнил Иван.
– Валерий, – сказал Кощей, словно о чем-то вспомнив, – удели мне минуту.
– Конечно, – пролепетал Валера и послушно поплелся за Кощеем прочь от крыльца, стискивая лямку своего безразмерного рюкзака.
– Что случилось? – Вычеркнувший их из статуса друзей Женька возник рядом с обеспокоенным выражением лица.
– Думаю, это связано с помолвкой, – на грани слышимости прошептала Ева.
– Я не пойму, чё он не уймется никак? – Женька сказал громче, однако явно услышавший это Иван остался невозмутимым.
– Не знаю, – так же громко ответила Лика.
На ее реплику Иван отреагировал:
– Мой долг – исполнить обязательства брата, которые он исполнить не может.
– Вы друг друга даже не знали, – приподняв бровь, заметил Жаров.
– Мы братья. Этого достаточно, – ответил сын Кощея, и Женька не нашел что сказать.
По лицу Кощея было невозможно понять, чем закончился разговор. А вот Валера был пунцовым и еле шевелил ногами. Спросить никто ничего не успел: вокруг них соткался воздушный пузырь, и секунду спустя все уже стояли у знакомой скалы.
Никаких намеков на проход на склоне не было. О том, что это нужное место, говорили лишь камни, оставшиеся после июньского обвала. А ведь не подопри они тогда выход, камнепада бы не случилось и луг у скалы выглядел бы гораздо аккуратнее.
Иван переместился вместе со всеми, как и Глеб, который выглядел непривычно задумчивым.
– Я отворю вам проход и дам вот это. – Кощей достал из кармана пузырек, похожий на те, в которых Никита таскал запасы живой и мертвой воды. Лунного света в нем помещалось раза в два больше, чем в кулоне.
Валера с Женькой многозначительно переглянулись.
– Этого вам хватит для того, чтобы открыть дверь. Анжелика, ты видишь волшебные предметы на расстоянии? – спросил Кощей, хотя наверняка и так об этом знал.
Лика кивнула.
– Тогда это тебе. – Он достал из кармана куртки сухую веточку. – В зале со множеством дверей отправляйтесь туда, где растет куст, от которого она была отломана. Это – веточка волчьей ягоды. Она мертва и не причинит вреда. Оттуда Ева найдет дорогу.
В последнем заявлении Ева сомневалась, но сказать об этом не успела: Лика спросила, вертя веточку в руках:
– Почему я не вижу вас? Я вообще из всех только Валеру вижу.
– Если бы ты могла, ты бы видела еще себя, – улыбнулся Кощей. – Ты не видишь тех, кто принадлежит этому миру, миру… неживых. Евгения мой сын напоил мертвой водой, чтобы оживить, на мне и моем роде смертельное проклятие, а Ева… Ева тоже принадлежит этому миру сильнее, чем ей кажется.
Кощей улыбнулся, но его улыбка не отразилась в глазах. Ева открыла было рот, но Кощей едва заметно покачал головой, и она так и не спросила, что он имеет в виду. Наверное, потому что боялась, что он рассердится и передумает их отпускать или же… возможного ответа.
– А я нездешка, – невесело усмехнулся Глеб.
– Да, ты – тоже часть этого мира, – подтвердил Кощей, а потом посмотрел Еве в глаза и произнес: – Я выполнил твою просьбу, дитя. Нездешка вспомнил все, что было для него важно в прошлой жизни, но только он сам может решить, стоит ли это того, чтобы к нему возвращаться. Человека можно подтолкнуть, но никто не сделает шаг за него. Ступайте.
– Подождите. – Лика сжала ветку в кулаке так, что костяшки побелели. – А как же Никита? Он не может остаться там.
– Мне нужно время, чтобы подготовиться, – невпопад ответил Кощей.
– Но вам нельзя туда спускаться, – прошептала Ева.
Никто из волшебных существ не мог ей соврать, а Вий, Горыня да и сам Кощей признались, что подземный мир не отпустит владыку Тридевятого царства.
– Ступайте. Только сперва поклянитесь никому не рассказывать о том, что видели и слышали здесь.
Кощей пристально посмотрел на Еву.
– Клянусь, что никому не расскажу о том, что услышала и увидела здесь, – сказала она, чувствуя, как воздух вокруг дрожит и в мире что-то меняется от ее слов.
Друзья под взглядом Кощея повторили клятву. Все, кроме Лики, которая помотала головой.
– Мы ведь можем попросить там помощи! В РАВ есть сильные волшебники, которые наверняка смогут что-то придумать. Глеб Семёнович ведь смог обмануть колдовство Вия, и это позволило нам сбежать.
Кощей слабо улыбнулся:
– Ты очень храбрая девочка, Анжелика. Даже жаль, что Валерий лишь неудачно пошутил.
Лика поперхнулась воздухом и стремительно покраснела, а Иван смерил Валеру взглядом.
– Только беда в том, что самый сильный волшебник РАВ – вот он, – бледная рука с тяжелым перстнем указала на Глеба.
– Я? – удивился Глеб.
– Никому другому пока не удавалось вмешиваться в колдовство высших.
– Если я останусь, это спасет Никиту? – уточнил Глеб, и, как ни старался Женька выглядеть равнодушным, на этих словах его лицо вытянулось.
– Не обманывай себя, нездешка. Если ты останешься, это будет потому, что оставленное там значит меньше, чем обретенное здесь.
– Но тогда в вашем походе к Вию не будет смысла, – едва слышно сказал Валера. – Вы же ничем не поможете Никите.
– Мне есть на что выменять жизнь сына, – улыбнулся Кощей.
– На свою? – впервые за все время подал голос Иван, но отец ему не ответил.
– Никита этого не хотел, – упрямо сказала Лика. – Поэтому мы должны найти другой способ.
– Вы должны уйти отсюда, потому что, когда истекут девять дней и девять ночей, ни один из вас не захочет вернуться в свой мир.