мала, что в таком количестве они способны закусать до смерти! И их будет непросто с себя сбросить. Вера вспомнила крючки на муравьиных лапках, которые увидела под лупой. Забыв об осторожности, она отступила, задела лежащие на углу стола бумаги, и те с шорохом посыпались на пол.
Изабелла Ричардовна вздрогнула и широко распахнула глаза, как лежащая на полу кукла, когда ее поднимают.
– Что такое? – вскинулась она на Веру. – Что ты здесь делаешь, мерзавка?
Та от неожиданности выронила кроссовки и почувствовала, как разгорелись щеки, а сердце забилось высоко под горлом.
– Вы сказали, – принялась оправдываться она, – что эскизы надо нести сюда, к вам в кабинет.
– Тебя учили, что, прежде чем войти, надо постучаться?
– Я стучалась… – прошептала Вера, у которой вдруг пропал голос.
– И я разрешила тебе войти? Ты услышала мое приглашение? – тон колдуньи стал издевательским.
– Н-нет, – заикаясь, помотала головой девочка. – В-вы не ответили, и я просто решила занести рисунки. Я-я подумала, что вы вышли на время, и когда вернетесь, увидите мою работу… и оцените ее. Скажете, плохо у меня получилось… или нет. После этого я смогу работать дальше. Буду знать, что делать.
Она положила рисунки с треугольными котами на стол перед ведьмой.
– Ты что делаешь? – взвилась колдунья. – Ты коснулась этой бутылки! Ты дотронулась до нее грязными руками!
Схватив рисунки, она собралась было бросить их в Веру. Та испуганно присела и стала подбирать упавшие на пол листы бумаги. Ведьма вдруг замолчала и замерла. Вера подняла взгляд, опасаясь нового приступа гнева хозяйки кабинета. Ведьмина рука, держащая рисунки, лежала на столе, а глаза с любопытством уставились на треугольных котов.
Хмыкнув, Изабелла Ричардовна удивленно произнесла:
– А ведь неплохо получилось, если учитывать, что это начало, что это в первый раз. Муравьи в глазу кота – эта идея тебе пришла до того, как ты здесь оказались?
– Да, – проговорила Вера, чувствуя, как от пережитого волнения к глазам подступают слезы.
– Странно. – Изабелла Ричардовна уставилась на нее. Теперь лицо ведьмы стало совершенно спокойным, и трудно было поверить, что мгновение назад она захлебывалась от злобы. – Как это могло взбрести тебе в голову? Такая вот фантазия?
Стащив с рук резиновые перчатки, она ткнула пальцем в лист с нарисованными насекомыми.
– Не знаю, – все еще испуганным голосом ответила Вера. – Наверное, я придумала это из-за коробочек с муравьями, которые висят на стенах комнаты.
– Удачная мысль, – похвалила колдунья. – Я имею в виду твой эскиз. Тут надо подумать, из чего можно сделать муравьев. Может быть, вышить их? Или лучше заказать из стекла? Как ты думаешь? Черные блестящие муравьи из стекла подойдут для твоей идеи? А красные? – Она говорила отрывисто, будто размышляя вслух.
Вера пожала плечами.
– Ты же автор! – разочарованно напомнила Изабелла Ричардовна. – Ты же как-то это представила? Свою окончательную работу? Не бисером же ты думала вышивать такую красоту?
– Не бисером, – поддакнула Вера, хотя ничего против бисера не имела.
– Конечно, не бисером! – кивнула ведьма. – Бисер так слюняво, так гламурно! Лучше всего подошел бы металл. Но где взять такого кузнеца?
– А если сделать из глины? – осмелилась подать голос Вера. – Я слышала от своей подруги, то есть от ее мамы, как делают керамику. Лепят, допустим, чашку из глины, потом обжигают в печи, потом красят.
– Да, хорошая идея – глиняные красные муравьи. Придется отложить на время твою работу, поискать исполнителей. И о розах надо подумать. Из чего лучше сделать розы? Я была уверена, что ты придумаешь что-нибудь простое, такую работу, которую можно тут же выполнить. Например, захочешь что-нибудь разрезать котенку: живот, щеку, лапу – а потом зашить. Крупным крестиком… Получается эффектно. Ладно, пора обедать. В качестве премии ты получишь компот из ананасов.
Она двумя пальцами взяла зеленую бутылку и, поискав что-то на столе, вытащила из-под бумаг сначала черный телефон с большой трубкой, затем стеклянную пробку и следом металлическую крышку с резьбой. Вставив в горлышко стеклянную пробку, аккуратно закрутила другую и, понюхав пальцы, поднялась из-за стола.
Видя, что у ведьмы улучшилось настроение, Вера спросила, показав на стеклянный куб:
– Эти муравьи – ваши друзья?
Изабелла Ричардовна посмотрела на нее так, будто она сказала невероятную глупость.
– Огненные муравьи, – наконец произнесла она, – не поддаются дрессировке. Они – самые опасные на земле. А эти – самые опасные из огненных. Они уничтожают все вокруг и ни с кем не дружат. Они сами по себе. Но не как кошки, которые держатся поодиночке. Муравьи держатся своего коллектива, своей огромной семьи. Все, кто не в ней, тот враг.
– Они называются огненными из-за красного цвета?
– Из-за своих укусов, из-за яда, который выжигает все живое.
– Аквариум не разобьется? – Вера, подобрав с пола кроссовки, отступила от стола.
– Это не аквариум, дурочка, это формикарий, в нем находится муравьиная ферма. Он сделан по заказу. Видишь, какой большой? Удобный. И крепкий. Я даже не знаю, сколько в нем живет особей. То есть муравьев. Особь – это кто-то отдельный. Человек, тигр, муравей… Ну и так далее, – Изабелла Ричардовна объясняла обстоятельно, как учительница.
– А он может разбиться? – спросила Вера.
– Хочешь знать, могут ли муравьи сбежать из формикария? Могут. Если ферма окажется открытой. Если им нечего будет есть. И разбиться может. Поэтому нечего соваться в мой кабинет без спроса! – У ведьмы покраснели не только щеки, но и лоб.
– Но зачем вам муравьи? – поспешно спросила Вера, заметив, что вопросы делают хозяйку кабинета добрее.
– У них очень редкий и действенный яд, в нем содержится соленопсин, цинк, ферменты, полипептиды и… и многое другое, это тебе ни к чему, – ответила Изабелла Ричардовна, резко успокоившись. – Я обожаю муравьев, – улыбнулась она. – Они трудолюбивы и справедливы. Если их товарищ ранен, муравьи приносят ему еду, выхаживают его. А лентяев убивают. Легко! Если муравей несколько дней ничего не принес в семью, он подлежит уничтожению!
– Ужас какой! – не удержалась Вера. – Убивать своих товарищей? Можно сказать родных.
– Да, в муравьином обществе больше справедливости, чем у людей. Люди ленивы и завистливы. Девиз муравьев: не бездельничай и будешь жить! Вот так! – Ведьма помолчала. – Иди обедать, кухня на первом этаже. Потом ты свободна. Иди в свой дом. Или погуляй по саду.
– В коридоре перегорела лампочка, – вспомнила Вера. – Там ничего не видно.
Изабелла Ричардовна выдвинула ящик письменного стола и, достав большой синий фонарь с ручкой, протянула его девочке.
– Бери, с ним не заблудишься. Он тебе пригодится в доме, в саду, в лесу.
– Спасибо! – поблагодарила Вера.
Она шла, освещая путь фонарем, и думала, что ведьма совсем не злая. Да и не ведьма она вовсе. Ну, если чуть-чуть.
Глава 16Обед в столовой
Вера спускалась по лестнице, освещая крутые ступеньки покачивающимся в руке фонарем. Несколько раз она вздрагивала от доносящихся неведомо откуда шорохов, и тогда свет метался по стенам, которые от летающих теней выглядели еще более неровными и зловещими. Коридор нижнего этажа оказался ненамного светлее: его освещали две запыленные лампочки без плафонов. В сумраке выделялись светлыми прямоугольниками пять дверей.
По стуку посуды и вкусным запахам Вера сразу нашла столовую, которую скорее можно было назвать кухней. У боковой стены, рядом с электрической плитой, стояла старая кирпичная печь, побеленная известкой. Такую печку Вера видела у бабушки Саши Ивашовой в саду. Вдоль стены с окнами выстроились в длинный ряд шкафчики с полочками и цветастыми занавесками вместо дверец.
Между двумя окошками стоял высокий холодильник. Одно окно закрывали жалюзи, на подоконнике второго, распахнутого настежь, грелась на солнышке белая с рыжими пятнами кошка. Она уткнула мордочку в вытянутые лапы, что не мешало ей приоткрывать щурящиеся глаза и посматривать на женщину в простом халате, которая возилась у плиты. На голове у женщины белел платок.
В столовой было прохладно и, несмотря на открытое окно, сумрачно. Женщина мягко позвала: «Кис-кис» – и бросила кошке какой-то кусочек. Та, тут же спрыгнув с подоконника, словно только этого и ждала, мигом проглотила угощение и принялась тереться о скрытые халатом ноги.
У Веры отлегло от сердца: хоть эта кошка живая, а не призрачная, как кот Федор! У девочки поднялось настроение и проснулся аппетит. Она внимательно посмотрела на стоящие ближе к выходу столы. Их было два. На круглом, накрытом клеенчатой скатертью, стояла большая тарелка с борщом и маленькая – с жареной картошкой, котлетой и сосиской в тесте. На белой салфетке лежал нарезанный хлеб, рядом – большая и маленькая ложки, вилка и нож.
В широкой стеклянной кружке плавали кусочки желтых фруктов.
«Ананасы! – вспомнила об обещанной „премии“ Вера. – Значит, это приготовлено для меня».
То, что второй стол – длинный прямоугольный – был пуст, подтверждало ее вывод.
На всякий случай Вера хотела спросить женщину в халате, можно ли сесть за стол, но та даже не взглянула на девочку, продолжая стоять к ней спиной. А со спиной трудно было заговорить.
У накрытого стола не на что было сесть. Вера оглядела столовую в поисках стула и обнаружила сразу несколько. Одинаково старые, они отличались друг от друга степенью потрепанности затертой обивки. И лишь около печки, в углу, выделялся стул, обтянутый парчой и от этого похожий на кресло. Проникающий из окна свет отражался от серебристой ткани, и комната казалась веселее.
Положив фонарь на стол, Вера отправилась именно за этим стулом. Он оказался тяжелым, и Вера потащила его, гремя по полу деревянными ножками.
Женщина повернула голову, и Вера увидела недовольное лицо.
– Здравствуйте! – наконец смогла поздороваться девочка и объяснила устроенный ею шум: – Тут нет стула, я взяла этот, красивый. Можно?