– Ужас какой! А как звать кота?
– Звали когда-то Федькой, а сейчас Федором. Иначе нельзя: обидится, мышами закидает.
– И где он ходит?
– А вон, посмотри, видишь, пятно светится и катается? Это Федор собственной персоной мышей ловит. Долг кошачий выполняет, – грустно произнесла Алина.
Вера вгляделась. И вправду: это был кот. Его шерстка зеленовато светилась, и казалось, словно он не ступает по земле, а бежит над землей, по воздуху.
– Хочешь посмотреть поближе? Давай спустимся, – предложило привидение.
– Нет. – Вера замотала головой, решив, что с нее хватит потустороннего.
– Ну как хочешь! – Алина махнула рукой и потянулась. – Ты хорошая, мне тебя даже пугать неохота.
Вере показалось, что девочка-призрак хочет спать. Она подумала и спросила дрогнувшим голосом:
– А зачем меня пугать?
– А что еще делают привидения? Пугают. Зачем еще они нужны?
– Странный вопрос, – поразмыслив, заметила Вера, – тем более от привидения. А ответ еще страннее. Страньше…
– Ответ более странный, – поправила Веру девочка-привидение.
– Вот-вот, правильно, более странный, – согласилась Вера. – Мы же не интересуемся, зачем комары? Сказать, что комары существуют для того, чтобы кусать – глупо-глупо. А мухи? Для того, чтобы жужжать? И комары, и мухи просто есть. А муравьи? Тоже. Так и призраки. Они просто существуют. Если, конечно, существуют, – в голосе Веры не было полной уверенности.
– Ладно! – Алина махнула сероватой рукой. – Нет смысла спорить. Лучше я тебе пирожков принесу. С яблоками. Здесь в углу на тумбочке стоит электрическая плитка. Видишь? – Она ткнула в гладкую черную плитку с двумя конфорками: большой и маленькой. – Вдруг чай захочешь попить. Или яичницу сделать. Ладно, я пошла. Если Федька прибежит, не пугайся. Он добрый. Может, правда, мышку дохлую подсунуть. Одну. Но ты ее не трогай. И его не ругай, а то он тебя царапнет. А называй его непременно Федором. Можешь даже Федором Котофеевичем. Ему нравится.
Глава 9Алик – отражение Алины
– Спускайся за пирожками! – крикнула Алина, стоя у подножия лестницы. В руках она держала тарелку или даже скорее блюдо. – Я боюсь уронить!
– А я? – удивилась Вера, спустившись на несколько ступенек вниз. – Не могу уронить?
– Ты спортсменка. Должна справиться, – категорично заявила Алина. – И это для тебя. Не хочешь нести пирожки в дом, ешь внизу. С яблоками закончились, я принесла с бананами.
Пирожки были горячими и пахли корицей. Вера обняла одной рукой блюдо, прижала его к груди и стала не спеша подниматься по перекладинам. Добравшись до верха, оставила блюдо на полу и побежала в комнату, чтобы вынести на воздух стул. Поставила его рядом с креслом, которое кто-то подвесил на веревках к навесу террасы, взяла блюдо и водрузила на стул.
Пирожок был душистым и пышным, сладким, но не приторным.
– Я поняла, почему ты не захотела нести тарелку наверх, – сказала Вера, покачиваясь на мягком сиденье и облизывая сладкие пальцы. – Ты хочешь, чтобы я все делала сама.
– С чего ты взяла? – небрежно спросила Алина, она перекинула правую ногу через перила и уселась на них верхом.
– Но перед этим ты принесла ягоды и не рассыпала их. Кстати, с чего ты взяла, что я спортсменка? У меня на лбу не написано. А спортивную одежду может надеть любой.
– Что ты все спрашиваешь? – сердито спросила Алина. – Для призрака человеческие мысли – открытая книга.
На террасе было тепло и уютно. Свет от фонаря, похожий на желтое масло, растекался по деревянному полу и резным перилам. Вере вдруг показалось, что она плывет на корабле по мутным зеленым волнам – так папа ходит по океану. Она сидела в мягком кресле и покачивалась. Время от времени кричала невидимая в темноте птица и разносилось истошное мяуканье. Тогда девочка вздрагивала и переводила взгляд на Алину, которая прижалась спиной к резной колонне и прикрыла глаза. Левая ее нога стояла на полу террасы, а правая, перекинутая через перила, дергалась, словно подкидывала носком невидимый мяч.
– Тебе совсем пирожков не хочется? – недоверчиво спросила Вера. – Они очень вкусные!
– Совсем.
Внизу, то медленно, то рывками, двигалось светящееся пятно.
– Это что, кот светится? – спросила Вера. – Странно как-то он ходит.
Алина, качнувшись, вздрогнула, широко раскрыла глаза и хрипло приказала:
– Хватит сидеть, иди спать! Вон, Федор Котофеевич мышей ловит, он их тебе на постель натаскает, дохленьких. Не забыла, что тебе на работу с утра?
Алина спрыгнула с перил, открыла дверь и отступила.
– Заходи. Пижама – под подушкой.
Вера вернулась в комнату и вздрогнула от пристального взгляда женщины с портрета. Девочка сделала шаг влево, портрет продолжал смотреть на нее. Она отбежала вправо – взгляд последовал за ней.
– Ты что бегаешь туда-сюда? – насмешливо поинтересовалась Алина.
– Портрет странный…
– Следит за тобой? Это такой прием есть у художников. Называется «эффект вездесущего взгляда». Говорят, его несложно добиться.
– Это портрет Изабеллы Ричардовны?
– Нет. Это другая ведьма. Она жила здесь двести пятьдесят лет тому назад. Где-то так.
– Постой! Ты хочешь сказать, что Изабелла Ричардовна – колдунья? Ты назвала ее ведьмой.
– Ну да. Что ты так глаза округлила? – насмешливо спросила Алина. – Вот-вот на лоб вылезут! А ты думала кто?
– У… ученая. – Вера запнулась от удивления.
– Ну, можно и так сказать, – пожала плечами Алина. – В деле заклинаний и зелий на основе муравьиного яда тетя Изабелла сто очков даст любому ученому.
– А это что такое? – испугалась Вера, заметив в окне чье-то бледное лицо, очень похожее на лицо Алины.
– Это? – Та проследила за взглядом Веры и, хмыкнув, пожала плечами. – Это мое отражение.
– А почему оно ведет себя по-другому? Ты стоишь, а оно наклонилось. И волосы короткие?
– Потому что отражение вышло из зеркала. В зеркале оно слушается, а вне зеркала ведет себя как хочет. Ты не представляешь, как злит, когда собственное отражение начинает с тобой спорить!
– И что теперь делать, как его в зеркало вернуть?
– Даже пытаться бесполезно, – вздохнула Алина. – Оно теперь само по себе. У него даже имя свое есть.
– Знаю, – догадалась Вера. – Я уже с ним познакомилась. Его зовут Алик.
– Да, можно сказать, мы раздвоились. Была я одна, и вот стало двое. Оно даже прическу поменяло. Представляешь? Разве это не противно, когда твое отражение самовольно меняет прическу?! И цвет глаз другой, оттенок то есть…
Вера смотрела на Алину, расширив глаза, и можно было подумать, что она просто удивляется. Очень удивляется. Невероятно удивляется. Но она одновременно мысленно рассуждала:
«Есть несколько объяснений этой истории с отражением. Может, я сплю или жутко болею… Или попала на другую планету, где отражение способно выбраться из зеркала и зашагать куда-нибудь, пока ты сидишь и читаешь книгу. Просто выйти из стекла, в нем тоже бывают отражения, или из воды… И тогда весь мир наполняется отражениями, и не поймешь, где настоящий человек, а где его копия. Есть еще одно объяснение такого невероятного явления, и оно самое страшное: меня обманывают. Причем обманывают все в этом саду, даже орущий внизу кот. И деревья. Например то, на котором три разных цветка. Но ведь невозможно, чтобы все-все обманывали! Зачем? Это как-то совсем уж бессовестно».
– Эй! Ты чего? – испугалась Алина, заметив, что у Веры дрожат губы, словно она собирается заплакать.
– Вот скажи, зачем меня обманывать? – едва слышно спросила Вера.
– Никто тебя не обманывает! – попробовала возмутиться Алина, но получилось совсем неубедительно, а так, будто она плохо прочитала вслух слова из книжки. – С чего ты взяла? У тебя лицо как у маленькой девочки, у которой отняли дорогую конфетку. Смешно.
Тут она сообразила, что ляпнула что-то не то, и воскликнула:
– А ну-ка ложись, закрывай глаза и немедленно засыпай, а то мне будет за тебя нагоняй!
– От кого нагоняй? – Уцепилась за слово Вера, глядя в совсем растерявшиеся глаза призрака. – Кто даст тебе нагоняй?
– Совесть! Самый страшный нагоняй человек получает от собственной совести. – Алина удрученно замолчала.
«Да уж! – Вера вспомнила маму. – Как она, моя мамочка? Вдруг вернулась домой…»
Тут ей стало так плохо, что заболел живот, и она закрыла глаза.
– Слушай, я тебе не сказала, – донесся шепот Алины, – что не любое отражение может отклеиться и начать жить отдельно от человека. Чтобы это получилось, надо минут десять смотреть в Суперзеркало. Это зеркало сверхчеткости. Все, что в нем отражается, становится реальным. Вещественной копией. Понимаешь? Потому и может существовать самостоятельно. Суперзеркало находится в Главном доме. Чтобы не плодить лишние копии, его занавешивают покрывалом из листьев. А потом отражение отклеивают и получают необыкновенно красивую ткань.
– Я видела платье из этой ткани, – пробормотала Вера.
– Значит, ты и правда видела ведьму Изабеллу, – вздохнула Алина. – Она красивая, но вредная, обожает это дело – давать нагоняи. – Это прозвучало грустно. – И живет в нашем саду. То есть в своем. Этот сад ей, ее сестре и ее брату достался по наследству. Вообще сад делится на три части: жилую, садовую и лесную. Самая смешная – лесная. В ней можно встретиться со скелетами. Самая сладкая – садовая, там растут ягоды, груши и яблоки. А в жилой части живут колдуны и призраки. Иногда в ней появляются обычные люди, но редко. Поэтому жилье для них не предусмотрено. Ты будешь жить в этом домике – в Скворечнике. А работать – в большом здании, то есть в Главном. Ты его видела – Главный дом. У него есть другое название – Главный муравейник.
– Почему муравейник? – изумленно спросила Вера, чувствуя, как удивление прогоняет сонливость.
– Разве ты не слышала такое выражение «человеческий муравейник»? Люди так говорят в переносном смысле. Кстати, тебе повезло. Другие, например тетя Марианна, там и работают, и живут.