– Древним? Чего это вас так прозвали?
Я прикрыл глаза. Трудно мне будет с этой тупой штукой. Вообще-то за время жизни среди людей и орков я привык смотреть на чтецов с уважением. Сам я ни одной книги не прочитал, понятное дело, да и грамоте обучился с огромным трудом, ровно настолько, чтоб в дорожных указателях разобраться. А эта орчиха говорит, что книжек прочитала ого сколько, целую эту… картотеку? дровосеку? В общем, много книжек прочитала, и должна была от них поумнеть. Но что-то у неё не получилось.
– Древ-ние, – с нажимом повторил я. – Народ Древа.
– Я буду звать тебя Хвостатым, – помолчав, решила она и добавила, – Борбатуб Моргджурсз.
– Будь здорова, – буркнул я.
– Это мое имя!
– Да, я понял. Буду звать тебя Орка.
Вот послал же дух Древа со-ратника, что тут скажешь! Но мы еще посмотрим.
Ведь мы, древ-ние, говорим так: если судьба окунает тебя мордой в грязь – ныряй поглубже: как знать, что найдется на дне?
Когда Орка принялась рассказывать о жизни и повадках вампиров, то сразу перестала выглядеть неповоротливой, грустной или тупой.
Её маленькие глазки блестели, плоская морда разрумянивалась. Орка махала руками и тараторила с таким жаром, что аж слюной брызгала, и наваливалась пузом на стол, отчего в вырезе рубашки виднелись волосатые сиськи. Жуткое зрелище. А я его наблюдал день за днем, пока мы готовились к первому походу на вампира.
Жили мы в спальном доме недалеко от той самой жральни. Орка снимала целый подвал – просторный, пустой, с высоким потолком – самое подходящее жилье для большого неповоротливого существа. Подвал был набит Оркиными книгами, одеждой и одинаковыми с виду гигантскими башмаками, к которым она относилась с нежным трепетом, каждый вечер натирала их куском сала и расставляла в ряд под стенкой. Наверное, в этом было какое-то таинство, но мне его не осмыслить – я-то обхожусь вообще без обуви, если только не доводится застрять в местах, где выпадает снег. Но, как по мне, башмаки – это устройства вроде пыточных приспособлений, и что нужно иметь в голове, чтобы накупить себе много таких приспособлений да так нежно о них заботиться – я не знаю, этого мне не постичь.
Мне нравился уютный большой подвал, запах дерева и влажной земли, ну и то, что платить за жилье не приходится. А плохо было то, что Орка целыми днями была рядом, её бубнёж меня изрядно утомлял, временами так и хотелось придушить её подушкой во сне.
Она трепалась, трепалась, трепалась и никак не могла заткнуться. С утра до ночи одно и то же: вампиры, повадки, места обитания…
Я узнал, что молодые кровососы живут одиночками – хвала Древу, а я уж думал, придется лезть в логова, где кишат эти твари. Что питаются они животными и людьми, которых приманивают на всякие цацки. Детей, хотя их приманить легче, вампиры как раз не любят: крови мало, визгу много, да и ищут заплутавших детишек упорней. А какой вампир обрадуется, если на его логово выйдет орава людей с копьями и топорами? С мужиками проще: пошел на охоту да сгинул. Бывает.
Очень мне стало интересно, на какие такие цацки вампиры ловят своих жертв. Спрашивать Орку я не стал, но для себя запомнил, что в логове нужно будет хорошенько порыться, наверняка там найдется что-нибудь интересное.
О том, что при хорошем ударе вампир может вспороть тело до мяса и занести смертельный яд, я и без Орки знал: всякого пришлось наслушаться там-сям. Но моя чешуя покрепче человечьей и даже орочьей кожи, да и яд действует на древ-них слабее. Про то, что от укуса вампира в него не превратишься, я тоже знал. Хотя байки ходили всякие, но никогда я в них не верил.
А вот что убивать их нужно, вырывая глаза – это для меня была новость. Я вначале решил – Орка шутит, но тут же передумал: на шутницу она меньше всего походила. Небось вообще не знает, как улыбаться, тупая унылая штука.
– Глаза – хранилище души, – повторяла она упорно, и я в конце концов просто махнул рукой.
Потом мы искали вампирью лёжку. То есть, Орка искала, а как – я не понял, хотя она долго и заунывно объясняла. Но объяснения ускользали от меня, как рыба- хвостун, слишком они были невнятные: то ли птицы должны петь не так, то ли деревья не такие расти, в общем, какая-то неизмеримая муть. Шатались мы по лесу несколько дней, временами уходя очень далеко от приречного селения, и тогда я остерегался больше кабанов, чем вампиров. Но в конце концов Орка заявила, что лёжку нашла, причем чуть ли не на опушке, и указала на самый обычный с виду холм, поросший деревцами-сливянками. Заявила, что в холме есть вход в пещеру, где живет вампир, что это крупная тварь, у которой нынче период бессонницы. Я решил принять всё это на веру, поскольку утверждать обратного я не мог, а в вампирах не разбирался.
Мы вернулись в спальный дом, благо до поселка было недалеко, и принялись готовиться к убийству крупного и бессонного кровососа.
Я по-прежнему был уверен, что нужно попробовать осиновый кол в сердце или отрубание башки лопатой – хотел бы я посмотреть, какой вампир выживет после такого! Но Орка всерьез намерилась выдирать кровососам глаза, причем самолично. Видать, что-то у неё в голове повредилось после той истории с сестрой, она даже перчатку себе справила особую – из плотной свинячьей кожи и с чем-то вроде заточенных ложек на двух пальцах. Ими она и собиралась выцарапывать глаза вампирам, ну или выкалывать, как получится. Даже я оторопел от такой кровожадности, хотя вроде как из нас двоих я должен быть больше привычен ко всяким кровавым вещам.
Убийство вампира мы репетировали раз триста.
План был такой: обыскиваем логово, пока не наткнемся на тварь, я иду первым, а Орка делает вид, что прячется за мной. Когда я столкнусь лицом к морде с вампиром, то использую свое ящериное преимущество – подсечку хвостом. Никто ж не ожидает такой подлянки в краях, где не водятся древ-ние! Вдобавок я хорошенько пинаю вампира, чтобы он уж точно рухнул, тут же на него напрыгивает Орка и вырывает его измученные бессонницей глаза, а я бегаю вокруг и слежу, чтобы вампир её не цапнул, пока она будет его расковыривать. Как я должен за этим следить – понятия не имею.
– Но если тварь меня все-таки ранит – тебе придется меня убить, – раз за разом наставляла меня Орка, как будто я с первого раза не понимаю. – Ты слышишь?
– Слышу.
– Не жди. Не рассуждай. Просто убей меня.
– Угу.
– Никакой жалости. Орку после такого не выжить, я видела. Если вампир меня ранит…
– Да понял я! Заткнись, а то прибью, даже если не ранит!
В наших тренировках вампира изображал здоровый мешок, набитый вещами вперемешку с соломой и досками. И сбоку он на меня «выскакивал», и спереди, и сзади, даже сверху Орка его бросала. Практиковались в полутьме: света в вампирских жилищах немного, в темноте они видят куда лучше нашего. Орка мне объясняла, как они делают светильники из костной муки, говна и собственной слюны, но я предпочел тут же это забыть и сосредоточиться на тренировочном мешке. Движение, приближение, подсечка хвостом, толчок ногой, шаг в сторону – дорогу орчихе. И все сначала: движение, подсечка, толчок.
Достало! Я все понял! Кто из нас обучен драться, в конце концов, я или баба? Но Орка не унималась и швыряла в меня мешок снова и снова.
Я стал размахивать хвостом даже во сне, и один раз так сильно хлестнул по ножке стола, что с него свалились две миски и кружка. Пришлось мне с утра собирать черепки и идти к хозяину спального дома за новой посудой, а на хвосте вокруг места удара два дня топорщилась чешуя, и еще синяк под ней был виден.
Может, я и вляпался, не знаю. Но тут уж оставалось только до конца переть, уходить некуда. Как у Орки не было больше места, где её ждали бы другие здоровенные штуки с тупыми плоскими мордами, так и у меня не было места, где я мог бы встретиться с древ-ними как с родными.
… Пять лет – а кажется, что целая жизнь. Вечную вечность я не видел нормального чешуйчатого лица, не ел правильно запечённой рыбы, не встречал заката, держа в своей руке другую руку с перепонками, и не нырял в теплое озеро у корней семейного Древа. Не было у меня больше семьи и не было Древа. Я так и не вернулся в Озёрный край, потому что ничего моего там не осталось, а за его пределами я не нашел такого, что было бы жизненно важно для тамошних древ-них.
Ну да речь не об этом, а о вампирах. Даже если я вляпался, то это было хотя бы любопытно, а любопытство для нас… ну, про это я уже говорил.
Оказалось, охота на вампиров – это еще и полезные тренировки. Бег, к примеру. Как мы драпали из этой пещеры – загляденье!
Света внутри было еще меньше, чем мы думали, потому на бегу я то и дело во что-то врезался. От визгов Орки в ушах звенело, а вдобавок она еще споткнулась и ногу подвернула. Я уже почти добежал до выхода, когда услышал позади Оркин вопль. Пришлось выхватывать кинжал, возвращаться за этой дурой и волочить её на себе к выходу, отмахиваясь от вампира. Подсечки хвостом я тоже на нем опробовал, и получалось не хуже, чем с людьми, орками и нашим тренировочным мешком. Но о том, чтобы убить эту тварь, мы уже не помышляли, всех желаний было – оказаться от неё как можно дальше.
Просто вампир – он был обосраться какой страшный!
Здоровый, почти как Орка, похожий одновременно на мертвеца и на здоровенную змеюку. Он был голым, лысым и вонял гнилым мясом так, что аж выворачивало. Морщинистые складки на теле болтались, словно под кожей копошились какие-то мелкие твари. На голове и руках проступали сплетения темных вен. Морда покатая, выкаченные глаза в припухших голых веках, коричнево-красные, с бурыми пятнами на белках. Клыки такие здоровенные, что губа их не закрывала – получался вечный оскал, слюнявый, как Оркины стенания о былых временах.
В общем, когда на меня выпрыгнула эта хреновина, я заорал и дал деру. А Орка, подвывая, бежала впереди, это потом я её обогнал, и почти сразу она свалилась, подвернув ногу.
Из пещеры я её вытащил, конечно. Кто бы сомневался. Потому Орка и наняла меня, а не кого-нибудь из людей или своих сородичей. Те бы могли и бросить. Или ограбить прямо в подвале спального дома, не заморачиваясь. Но древ-ние не подводят и не бросают союзников, и когда я обещал просто так пристукнуть Орку – балаболил, она про это знала.