Идеально.
Я устроилась за письменным столом у окна, за которым простирался темный сад, и принялась за еду. Не знаю, что и думать: нападавшие на меня уже дважды сообщали, что их подослал Орион, но затем появлялся он сам и спасал меня. Если бы он в самом деле задумал прикончить меня, то, естественно, выбрал бы исполнителями тех, кто умеет держать язык за зубами. Оставлять кучу грязных следов не в его стиле.
Потягивая вино, барабанила кончиками пальцев по столу. Если бы меня спросили несколько недель назад, то я, вероятно, ответила бы, что позволила очарованию инкуба запудрить мне мозги, что игнорирую очевидное. Согласно философскому принципу Уильяма Оккама, известному как «бритва Оккама», надлежало выбрать самый простой вариант ответа. В моем случае – что Орион пытается одолеть меня.
Я смотрела в окно, когда увидела, как он прошел по саду и, опустившись на каменную скамью, понуро опустил плечи. Ветви яблонь образовали над его головой подобие арки. Тут он вытащил носовой платок и начал стирать с рук кровь, пачкая белую ткань красным.
Круто. И нет, нисколько не подозрительно.
Чувствуя, как ужас многоножкой ползет по позвоночнику, я повернулась с намерением спуститься по лестнице и выйти в сад якобы подышать соленым ночным воздухом. Захмелевшая от быстро выпитого вина, я мгновенно протрезвела при виде крови на руках Ориона. Стоило мне приблизиться, как он поднял голову, и я залюбовалась мужественной красотой его лица, залитого лунным светом.
– Ты что же, весь день потворствовал жажде убийства? – спросила я.
Он бросил превратившийся в тряпку испачканный платок на скамью.
– А ты никак проспала весь день, теневая наследница?
– Да, черт возьми. – Я присела рядом с ним. – Итак, чья это кровь?
– В великом городе демонов завелся шпион, который передавал информацию «Маллеус Даймониорум», собственно, так охотники и узнали, что ты здесь. Я поймал нескольких за прощупыванием слабых мест в нашей обороне: они пытались найти лазейку, чтобы проникнуть внутрь. Кто-то подсказал им, с чего начать. Кто-то, располагающий сведениями о нашей магической защите.
– Что, если охотники на демонов разрушат защитные ограждения и стены? – продолжала выпытывать я. – Мы ведь успеем уничтожить их, прежде чем наша магия иссякнет?
– У смертных есть ракеты. Если они начнут расстреливать город, мы не успеем восстановиться от взрывов и просто прекратим свое существование.
Я содрогнулась, представив себе эту страшную картину.
– Охотники на демонов, к сожалению, весьма влиятельны. На протяжении веков они спонсировали политиков, подкупая власть. – Орион посмотрел на меня, и в его глазах что-то блеснуло. – Возможно, они уже не так влиятельны, как раньше. Я лично работаю над их ослаблением. – Он взглянул на свои руки. – Это кровь двух охотников на демонов. Я хотел получить ответы, выяснить, кто пытается меня подставить и кто работает со смертными.
Я глубоко вдохнула.
– Узнал что-нибудь?
– Касательно этих вопросов, нет. Зато мне стало известно кое-что гораздо более важное. – Орион устремил на меня взгляд своих голубых глаз. – А именно местонахождение того, что мне очень нужно: Гримориум Верум. – По его губам скользнула едва заметная усмешка. – Поиск этой книги и будет нашим следующим заданием.
Темное, тревожное чувство змеей скользнуло по моей шее.
– Почему она так важна?
Орион долго смотрел мне в глаза, прежде чем, наконец, ответить:
– Согласно небезызвестному тебе труду «Испытание боем в мире демонов», я не должен ничего рассказывать, но все же расскажу: книга для меня важнее, чем корона. Если я проиграю, защищать город придется тебе, и тогда эти знания тебе пригодятся, Роуэн. Именно из-за гримуара мы здесь заперты. В нем содержится заклинание, которое заставляет нашу магию исчезать после нескольких дней нахождения вне городских стен или в подземельях. Заклинание, что отправляет нас в подземный мир, если мы зайдем слишком далеко. Только Гримориум Верум освободит нас. Он хранится в штаб-квартире охотников на демонов в Садбери. Тот, у кого находится этот гримуар, по сути, распоряжается и судьбой мира смертных. Очевидно, в моих руках он был бы в большей безопасности.
– Зачем открывать городские ворота, когда мы точно знаем, где найти охотников на демонов? – спросила я. – Нам нужно прикончить только их, а остальных смертных оставить в живых. Если сумеем уничтожить охотников на демонов, то тем самым, возможно, предотвратим войну. – Я глубоко вдохнула. – Ты недооцениваешь их влияние. Быть может, получится стереть их с лица земли.
– Мне нужно снять проклятие, которым смертные связали нас по рукам и ногам.
– Но без него демоны без разбора начнут набрасываться на людей. Разве не так было в древние времена? Помнится, ты сам мне об этом рассказывал. Они охотились на смертных, пили кровь, питались их похотью, горем или обжорством.
Орион вздохнул.
– Не стану уверять, что испытал все это на себе. Но как король я смог бы приказать демонам оставить людей в покое, если это поможет сохранить мир.
– Не ты ли всего себя посвятил клятве мести? – натужно сглотнув, возразила я.
– Возможно, как ты и предложила, я мог бы удовольствоваться убийством охотников на демонов, ведь именно они были зачинщиками уничтожения лилит. – Орион склонил голову. – Но контроль должен быть сосредоточен в наших руках, а не в руках смертных. С помощью гримуара можно повернуть время вспять и оказаться в прошлом до того, как все это произошло. – Его голубые глаза осветились печалью. – Мы могли бы снова жить в безопасности. И разрушить подземелья.
У меня возникло ощущение, что Орион надеется воскресить свою семью.
– Повернуть время вспять, – задумчиво протянула я. – Звучит неплохо.
Между нами воцарилась тишина, нарушаемая лишь шелестом ветра в деревьях.
– Какой была твоя жизнь до прихода смертных? – поинтересовалась я несколько мгновений спустя.
Он грустно улыбнулся.
– В раннем детстве? Я просто хотел быть Молором, моим старшим братом. Он был похож на меня, только выше ростом. Великолепно владел мечом. Был непобедим. – Между его бровями залегла складка. – Точнее, мне так казалось. Ему было всего тринадцать, но он выглядел намного старше. Умел играть на лютне и рисовать чудовищ. Однажды подстрелил оленя в Райской пустоши. В общем, Молор был настоящим мужчиной, способным делать все на свете. Поэтому я и хотел быть им. Ну и, кроме того, мечтал открыть пекарню, где продавались бы хлебные пудинги, потому что никогда не мог ими насытиться и решил, что было бы здорово иметь в своем распоряжении подобное заведение.
– Молор, – с улыбкой повторила я, представляя двух великолепных мальчиков с серебристыми волосами, один из которых был уменьшенной версией другого.
– Трудно поверить, но, проведя некоторое время в подземелье, я начал ему завидовать, – признался Орион. – Потому что брат умер быстро, а я угасал медленно и мучительно. Я был Светоносцем, поэтому меня трудно убить. Но Молор умер героем, а я нет. Совсем нет. – Он снова уставился на свои руки. – Я всегда считал его взрослым, но по возвращении домой понял, как сильно ошибался. – Орион поднял голову, и я увидела, что его глаза сияют. – Больше я не испытываю зависти. Потому что я сейчас здесь, с тобой, а он нет. – На его губах появилась грустная улыбка.
Я почувствовала, как покраснели щеки, и смахнула серебристую прядь с его глаз.
– А какой ты была в детстве? – спросил он.
– Мечтательной. Погруженной в свои мысли. Всегда с книгой в руках. Как только узнала о профессии психолога, сразу поняла, что это было создано для меня. На занятиях по психологии в начале года мы всегда выступали в классе и объясняли, почему хотим изучать эту дисциплину. Буквально все, один за другим, говорили о своем стремлении помогать людям. Будь я лучшей версией себя, наверняка считала бы так же. На самом же деле моей мотивацией было треклятое любопытство. – Я улыбнулась. – Мне хотелось узнавать истории других людей, ведь именно этим и занимаются психологи. Сидишь себе да слушаешь чужие россказни. К тому же собственная жизнь всегда казалась мне удушающей. Потому-то я и интересовалась тем, что происходит у других. Мама была… – Я запнулась, ощутив, как стеснило в груди.
– Какой?
– Хаотичной. Непредсказуемой. Я считала ее параноиком, поскольку она вечно проверяла, заперты ли окна и двери, повсюду расставляла ловушки и в целом казалась нестабильной. Я не знала, что на нее в самом деле ведется охота. Мама частенько паниковала, когда меня не было дома, а иногда даже шпионила за мной в школе. Все это казалось ненормальным. Еще она совершенно не понимала современных детей: что они носят, как развлекаются. В своей странной одежде мы с ней выглядели двумя чудиками… В то время мне представлялось очень важным вписаться в общество, чтобы дома все было стабильно. Именно поэтому я увлеклась жизнями других. Хотела знать, что происходит за закрытыми дверями их красивых особняков. – Мое дыхание стало поверхностным. – Теперь-то я понимаю, что мама не была сумасшедшей. Она пыталась уберечь меня от сводного брата. Жаль только, что не рассказала мне всю правду.
– Как думаешь, почему она скрывала это от тебя? – спросил Орион.
Я окинула взором великолепие сада, засмотрелась на белые цветы, отчетливо выделявшиеся в темноте на фоне каменного коттеджа.
– Может, она думала, что я захочу вернуться в Город Шипов. Это место похоже на дом. Особенно ночью. – На глаза вдруг навернулись слезы, но я не хотела, чтобы Орион заметил их. – Было бы трудно устоять, невзирая на опасность.
– Это твой дом, – мягко произнес он, – и пустошь тоже. И ночь. Мы, инкубы и суккубы, создания тьмы. В стародавние времена мы бодрствовали ночи напролет, устраивали празднества света звезд и теней. Веселились в ночном небе и питались похотью смертных. До того как смертные поймали нас в ловушку, мы свободно носились в темноте по лесам, упиваясь их развратными снами. – Он оперся локтями о колени и устремил на меня пристальный взгляд. – Думаю, ты и сама это чувствуешь. Тебя влечет к дикой природе, ко тьме. Ты хочешь охотиться, как поступали мы в прошлом. Ощущаешь заточенную внутри тебя дикость и стремишься освободить ее. Хоть и зовемся Светоносцами, но родились мы в темноте.