– Герой должен защищать людей, – по-детски возразил он, как будто некая часть его сознания навсегда застыла на уровне пятилетки.
Я поцеловала его в шею.
– Маленькому мальчику рано геройствовать. Порочными были те, кто пытался сломать тебя, ведь дело было далеко не в получении признания. Они хотели сломить Светоносца. Орион, я знаю, что твоя мама предпочла бы умереть вместо тебя. Моя ради меня сгорела заживо. Не сомневаюсь, что она любила тебя так же сильно. Может ли быть иначе? Сломленными не рождаются. Ты был просто мальчиком, который обожал свою семью, а враги использовали это против тебя. У тебя остались шрамы, внутри и снаружи, но так у всех. – Я пристально посмотрела ему в глаза. – Сколько раз ты спасал мне жизнь? Сегодня предпочел пройти через пытки, чтобы уберечь меня. Ты защищаешь меня.
Его рука скользнула вверх, обхватила мой затылок, а я скользнула пальцами по испещренной шрамами коже, ныне почти зажившей и без рубцов.
– Ты – мой Светоносец. Сияющий, которого обуяли тени.
Голубые глаза Ориона свирепо сверкнули. Он наклонился и прильнул к моим губам в глубоком поцелуе, обхватив за талию и оторвав от земли. Я ощущала вибрацию его теплой магии, чувствовала, как весь мой гнев улетучивается, и страхи вместе с ним.
Отстранившись, Орион глянул на меня из-под своих темных ресниц и объявил:
– Роуэн Моргенштерн, королева Города Шипов.
Я снова передала ему гримуар.
– Отнеси его домой, Орион.
Глава 32Роуэн
Хорошо, что мне удалось вовремя покинуть Ориона. Я не сомневалась, что Джек приближается к границе – магической преграде, которая удерживала демонов в ловушке.
Я нашла его у старой каменной мельницы. Деревья вокруг были одеты в багрянец с редкими всполохами алого, оранжевого и охры. Благодаря тому, что одежда Джека изрядно пропиталась кровью, выследить его по запаху не составило труда. И к тому времени, как я добралась до него, он порядком подустал, исчерпав запасы энергии, хотя продолжал упорно хромать вперед. Лицо его покраснело, весь он был перепачкан кровью Ориона, вызвавшей во мне новый приступ ярости.
Я приземлилась прямо перед ним, широко расправив крылья. При виде меня Джек страшно перепугался и попятился назад. Я же упивалась его страхом.
– Роуэн. Не забывай, что когда-то мы были друзьями.
– Мы никогда не были друзьями, Джек, – напомнила я, приблизившись к нему.
– Ты не такая, как те демоны. Я знаю тебя, Роуэн. Мы ведь выросли вместе. – Он поднял руки. – Помнишь шоу талантов? В средней школе? Ты подготовила выступление. – Он нервно хохотнул. – Отлично получилось, Роуэн… Не просто отлично. Великолепно. Ты свалилась со сцены. А теперь вдруг оказалось, что можешь летать? Сжигать людей? Это не та Роуэн, которая знакома мне с детства.
По моим губам скользнула усмешка.
– Ты умудряешься продемонстрировать, какой ты придурок, даже когда умоляешь сохранить себе жизнь. Ты тогда заснял мое падение на видео и выложил в соцсети. Помнишь?
Джек, казалось, вот-вот заплачет.
– Я вот что пытаюсь сказать тебе: ты не такая, как они. Мне так кажется. Ты просто… ну, сама знаешь. Роуэн. Безобидная.
Молниеносно выбросив вперед руку, я схватила его за горло и приподняла над землей.
– Ты причинил боль тому, кого я люблю. Как оказалось, это пробудило мою демоническую натуру. Я больше не безобидная.
Я разжала пальцы, и Джек упал на землю. Он начал отползать от меня, но я снова поймала его и, выпустив немного когти, проткнула кожу. В следующее мгновение он снова болтался в воздухе.
– У меня есть парочка вопросов. Во-первых, я хочу знать, где книга. Та, в которой записаны имена лилит. Я тебя сейчас отпущу, а ты мне все расскажешь.
Я уронила Джека во второй раз и впечатала каблук в колено, раздробив кости. Он заверещал, схватившись за ногу. Прошло некоторое время, прежде чем стихли крики, и он, наконец, прохрипел:
– Сгорела.
Я стиснула зубы.
– Это ты ее сжег?
Мой каблук снова приземлился на то же колено, и окрестности огласила новая порция воплей Джека.
– Она больше нам не нужна, – пробормотал он и перевернулся. Казалось, его вот-вот стошнит. – Все оцифровано.
Такое банальное заявление посреди страшной бойни, но чрезвычайно полезное.
– Где Шай? – продолжала допрос. – Это она меня выдала?
Дрожащий, распростертый на земле Джек выдавил из себя слабую улыбку.
– Она не та, за кого ты ее принимаешь. Даже сейчас у тебя нет настоящих друзей, Роуэн. Демонам плевать на тебя. Я могу стать твоим другом, если оставишь меня в живых.
– Где она?
– Вернулась в Осборн. – Он баюкал поврежденное колено, пока по его искаженному от боли лицу текли слезы. – Ты убила моего отца и братьев. Неужели прикончишь и меня тоже? Поэтому мы охотимся на таких, как ты, – вдруг выкрикнул он. – Потому что вы чудовища!
Я присела рядом с ним на корточки.
– Пусть я чудовище, но и ты недалеко ушел. Ты едва не замучил Ориона до смерти. Что Шай делает в Осборне?
– Орион тоже не тот, за кого ты его принимаешь. Он запятнал себя грехами, от которых вовек не отмоется. Известно ли тебе, что он убил свою мать? – Измазанный грязью и кровью, Джек смотрел на меня снизу вверх. – Всего-то и нужно было сделать, что запустить в его камеру змей. Стоило им обвиться вокруг него, как он заверещал, моля о пощаде, и отправил свою мамочку на смерть. – Он дико захохотал. – Твой большой плохой демон боится змей.
– Ему было пять лет, гребаный ты маньяк!
– Демоны искупят свои грехи только собственной кровью. Пролить ее – священный долг охотников.
Я заскрежетала зубами.
– Скоро вы умрете, Джек. Мы разыщем вас, всех до единого, и истребим. Тогда смертные и демоны смогут жить в мире. К сожалению, ты этого уже не застанешь.
Джек задрожал.
– Ты же выросла среди нас, Роуэн. Что, если ты снова примкнешь к нам? Никто не узнает. Друзья предали тебя. И Орион тоже предаст. Демоны не знают, что такое преданность. Они заботятся только о себе, как животные. – Белый, как молоко, он продолжал говорить, захлебываясь словами: – Нельзя верить Лорду Хаоса, Роуэн. Он же чокнутый. Иначе и быть не может. Он подписал смертный приговор собственной матери, а потом провел остаток жизни, глядя на место преступления, на затянувшуюся вокруг ее шеи петлю. Орион зациклен на своих грехах, на том, какой он гнилой внутри, порочный, как и все демоны по натуре. – Голос Джека сорвался на крик. – Мы порезали ему грудь, пометили его, подобно убийце Каину. Пролили кровь, чтобы заставить искупить грехи.
Слушая Корвина, я распалялась все сильнее, сияла все ярче. Смертные пытались сломить Ориона. Заклеймили его виной за то, что он осудил родную мать, когда был маленьким мальчиком. Джек был не только физическим, но и ментальным мучителем.
– Ты ошибаешься, Джек, – услышала свой голос. – Я не такая, как ты. Может, я и мерзость, но рождена демоном, а не смертной. Мне не чужда преданность, и я буду оберегать тех, кого люблю.
– Так прояви снисхождение к смертному, с которым выросла!
Мой разум полыхал огнем, а голос эхом разносился меж каменных мельничных стен.
– Я буду оберегать невинных смертных. Ты к ним не относишься.
Когда я дала волю своему гневу, вокруг меня разлилось звездное сияние. То был особый вид наслаждения – перестать сдерживаться.
Я стала светом, спустившимся во тьму, падшей леди Люцифер.
Под аккомпанемент воплей Джека в воздух взметались комья земли и камни, кости и кровь, пока я с азартом рвала его на части, всецело отдавшись разрушению. Я превратилась в ночной кошмар, который поглощает нечестивцев. Позволяя свету вытекать из меня, я открыла себя для тьмы.
Полая внутри, поглощала свое окружение.
– Я – Хаос, пожиратель миров, – прошептала я. – С меня началось все сущее и мной же завершится.
Глава 33Роуэн
Сознание заполнили мрачные, порожденные тенями кошмары. Отныне я обитала в ледяном дворце в сокрушительном одиночестве.
Я и есть кошмар.
Во тьме моего разума спиралями кружились мысли, похожие на крошечные вращающиеся галактики. Здесь никогда не существовало тепла.
Я не была уверена, существую ли я сама…
Мне казалось, что я умерла… мое тело, охваченное яростью, поглотило себя и мою душу заодно.
Порядок и хаос… свет, проникающий в подземный мир.
Тени поглотили мой свет.
Я вечна. Альфа и омега всего сущего.
Как же мне недоставало тепла. И его. Прекрасного падшего бога, настолько совершенного, что тени возжелали его для себя. Будучи одной из них, я хотела впитать его красоту.
Жажда расколола мою оболочку, явив желание вцепиться в него. Я снова могла чувствовать. Мне нужно напитаться тем светом…
Раз ощущения не покинули меня, значит, я была еще жива. Тот, кого я люблю, поцеловал меня в шею, в щеку. Как же его имя?
Мои ноздри затрепетали, когда я почувствовала на себе его аромат. А слабый аромат лавандового мыла вернул меня в собственное тело.
Нахлынуло желание. Жажда. Царящий внутри меня хаос требовал насыщения.
Мышцы сделались вялыми и обессиленными, по телу потекла вода. Я могла бы в полной мере ощущать обнаженную кожу падшего бога на своей, но он не давал мне желаемого.
Меня завернули в отрез хлопка, тут же промокший, а мускулистые руки обхватили и уложили в постель. Ощущения от прикосновения прохладных чистых простыней к коже, легчайшее скользящее трение казались сладостной пыткой, переполняющейся вожделением.
Он попытался отстраниться, но я обхватила его руками и, впившись ногтями в голую спину, теснее прижала к себе. Мой стон прозвучал будто издалека, будто бы доносился со стороны. Я отчаянно нуждалась в падшем боге, понимала, что он может снова наполнить меня светом. Я лизнула его шею, пробуя на вкус. Собственная кожа была необычайно чувствительной и нуждалась в его прикосновениях. Я не могла решить, хочу ли укусить его или отдаться ему. Скорее всего, и то, и другое.