Они нужны человеку как инструмент контроля в разных сферах: в работе, обучении, воспитании детей.
Родителю любого ребенка кажется, что главная его задача заключается именно в том, чтобы научить ребенка тому, что такое хорошо и плохо, выдать оценки в ответ на каждое его действие! Ибо оценки просты тем, что ультимативны и сужают бесконечное множество вариантов поведения человека до одной узенькой дорожки под указателем «хорошо». А затем всего-то и остается, что постоянно и неустанно подпихивать себя и других на эту дорожку, с которой каждому ребенку и взрослому почему-то непременно хочется свернуть. Тут-то собака-самооценяка и зарыта, и не просто зарыта, а, как в романе Стивена Кинга «Кладбище домашних животных», еще и воскрешена не тем, кем она была изначально, а зомби-монстром. Вот им и становится для человека любая оценка, изначально призванная якобы позаботиться о нем.
Постоянные сомнения в своей хорошести и подозрения в том, что с вами что-то не так, страх встретиться с трудностями и зависание в знакомом «болоте», где вероятность допустить ошибку минимальна, сравнение себя с другими и ощущение, что все, кроме вас, уже что-то умеют, – верные признаки оценочной зависимости. Это состояние, в котором оценка вредна и пагубна, ибо она подменяет собой вашу личность, ваши желания, ценности, потребности, чувства и подчиняет себе вашу волю, как и любая другая зависимость.
Со времен студенчества были у меня лучшие друзья, семейная пара из соседнего города. Они часто приезжали во Владивосток по делам и останавливались ночевать у меня. А что, удобно: и потусили, и поболтали, и узы дружбы укрепили посиделками до утра и совместной головной болью на следующий день. Время шло, у меня и у них дел становилось все больше, и в город они приезжали все чаще. Редкие ночевки раз в пару месяцев стали превращаться в настоящий «ол инклюзив», как в турецком отеле: две недели проживания, включая завтраки и массаж. Я работала в детском саду с 7:30 утра, и приезд друзей из долгожданного события постепенно стал превращаться в неминуемое наказание и тот самый дамоклов меч, висящий надо мной 24/7. Я четко понимала, что такое положение вещей меня уже не устраивает и пора бы сказать друзьям, что я уже не та, что раньше, и привычный уклад необходимо пересмотреть, но… это же плохо! Что «плохо»? Да все плохо! Плохо не хотеть видеть друзей у себя дома, плохо быть негостеприимной, плохо злиться на друзей, плохо им отказывать, в общем, плохо быть такой, как я – эгоистичной затворницей! Время шло, я бережно и кропотливо по капельке накопила целый паровоз претензий, злости и обид и, разумеется, однажды в ответ на очередное «мы приедем во вторник» вывалила весь этот ушат претензий на головы ничего не подозревающих друзей. Дружбу после этого откачать не удалось, а я еще долго пребывала в иллюзии, что они сами виноваты и должны были понять, что доставляют мне неудобства.
Моя оценочная зависимость ложилась в основу любых отношений, которые я строила, личных или рабочих, неважно. Сначала делала все, чтобы быть хорошей, а потом силы на удерживание маски до посиневших скул заканчивались и из меня лез крокодил, в результате чего я в одночасье становилась о-о-очень плохой, теряла работу и дружбу. Таким образом, кстати, еще и подтверждала свою теорию о том, что я на самом деле очень плохой человек и надо это любой ценой скрывать от наивных граждан, которые по доброте душевной одаривают меня своей дружбой, не подозревая, какую гадкую змею они пригрели на своей священной груди. Оценка в данном случае заменяла мне меня же: настоящая Яра в отношениях не участвовала, вместо нее там была сверхмощная ультра-мега-пауэр-стелс Яра, которой все по плечу, которая ни на что не злится и все готова понять и принять, которая только отдает и ничего не ждет и не просит взамен. Именно в такие моменты, когда человек сутками пытается вести себя как блаженный светлый дух, при этом оценивая каждый свой шаг и относясь к себе самому как к гадкому утенку, которого нужно стыдиться и прятать, может казаться, что причина всех бед в проблеме с самооценкой.
Этому выводу хорошо соответствует известное высказывание Антона Носика о перевернутом мире, где слово «мел» на заборе написано мужским половым органом. А на самом деле, конечно же, все наоборот: в детстве к вам относятся неуважительно и надменно, отвергают, стыдят, ругают и оценивают каждый ваш шаг, потом то же самое с собой продолжаете делать вы сами и затем уже, как следствие, приходят и усугубляются проблемы с самооценкой. Точнее, одна большая проблема – отсутствие самооценки как таковой. Вместо самооценки вы имеете набор оценок, которому безуспешно пытаетесь соответствовать. Безуспешно потому, что этот набор оценок вы бессознательно собирали давно и многие из них несете с собой из самого детства, не подвергая анализу их уместность и оправданность в вашей нынешней жизни. Другими словами, может, когда-то я и была девочкой, которую родители могли отругать за то, что она не хочет впускать их в свою комнату, но взрослая Яра уже запросто может решать сама, кого и когда ей впускать или не впускать в свою квартиру. Почему же тогда эта взрослая Яра не отказала друзьям в ночевке сразу же, как только ощутила минимальный дискомфорт, а вместо этого накопила тонну злости и дождалась большого взрыва? Именно потому, что продолжила поддерживать внутри себя оценочную картину мира и ни разу не усомнилась в ее ложности и абсурдности.
Таким образом, продолжая поступать с собой, как с ребенком, которого нужно все время контролировать и учить быть хорошим, я САМА ЖЕ мешала себе приобрести стабильную самооценку.
Вывод: даже если в детстве вас очень много хвалили, вы все равно можете иметь проблемы с самооценкой. Изобилие похвалы – тоже оценка, которая со временем заменяет вам ЗНАНИЯ о себе и истинный интерес к жизни. Мотивы ваших действий сужаются до необходимости избежать негативной оценки и получить позитивную. Отсутствие оценки в таком случае будет вызывать тревогу и дезориентировать. Становясь взрослыми, оценочно зависимые люди продолжают поддерживать внутри себя эту чудесную семейную традицию, оценивая не только свои действия, но и мысли, чувства, желания и потребности. Обнаружив в себе, например, зависть, оценочно зависимый человек не станет разбираться, в чем причина этого чувства и о чем оно говорит, а сразу оценит это чувство как плохое и себя как плохого, задвинет подальше свои переживания и будет тратить энергию на удержание себя в положении «хорошего», а не на удовлетворение той своей потребности, о наличии которой зависть сообщает. Таким образом, оценки мешают человеку изучать себя и жить удовлетворяющую его жизнь, потому что на решения и действия, ведущие к удовлетворению, сил не остается: все уходят на обслуживание оценочной картины мира.
Чем же заменить оценки?
Перспектива отказа от оценок нередко приводит человека в парализующий ужас. Многие настолько сильно привыкли относиться к себе как к неуправляемому ребенку, что одна лишь фантазия об отсутствии постоянного деления себя и других на плохих и хороших кажется началом личного и общественного апокалипсиса. Это неудивительно, ведь для многих оценка – основа мировосприятия, и, если ее изъять, произойдет полное разрушение картины мира: чему доверять, что выбирать, каким быть, как поступать, с кем общаться и строить отношения – все эти вопросы останутся без ответа, если человек вдруг перестанет пользоваться принципом «хорошо/плохо».
Когда я работала в детском саду, нам с коллегами ежедневно требовалось что-то распечатывать: план на день, неделю, месяц, на год, на тысячелетие, доклады и отчеты, инфолисты и справки. Чтобы всем было «удобно» выполнять эту и без того «манящую» работу, исключительно ради которой люди идут в педагогику, на коллектив из 30 человек был один принтер и один компьютер с доступом в интернет. За этим компьютером ВСЕГДА работал администратор сада и, чтобы что-то распечатать, нужно было оставить у нее заявку и в полнолуние разгадать три загадки старца Фура в башне… Ладно, шучу, нужно было просто оставить заявку и подождать, когда у нее освободится время для печати. Иногда ожидание затягивалось, а документы нужны были еще вчера, и нервы начинали сдавать у всех, даже у самых проработанных педагогов и психологов. Однажды, в очередной раз услышав от администратора «Подождите», я взорвалась и сказала ей повышенным тоном: «Может, ты просто распечатаешь сейчас этот несчастный листик, и я пойду, а ты и дальше будешь делать свои дела?!» Стол администратора стоял у двери в кабинет руководителя, и мое душеизлияние было им замечено и воспринято как недопустимая агрессия, с которой мне было велено поработать, чтобы взять под контроль свою раздражительную и требовательную натуру.
Как человек, обладавший черно-белым мышлением и оценочной зависимостью, я немедленно объявила в своем внутреннем мире режим ЧС и приняла ряд, как мне тогда казалось, очевидных и необходимых решений:
1. Злость – это плохо, ее необходимо исключить и вытравить из себя немедленно!
2. И если злость – это плохо, а я злюсь, то я, разумеется, тоже плохая и меня тоже нужно будет исключить из общества, если я не образумлюсь и не одолею эту напасть!
3. А пока мне, ведьме, что практически жарит младенцев на совковой лопате, дали шанс исправиться, нужно за эту возможность держаться изо всех сил, бояться ее потерять и все в жизни принимать как благо, с любовью и благодарностью!
Нет, а что? Логично же! В чем подвох? А в том, что всякий, кто хотел на мне «прокатиться», мог это сделать. Через год такого самовоспитания я набрала еще 10 кг лишнего веса и обзавелась бронхоспазмами, возникающими всякий раз, когда мне нужно было принять и простить то, на что раньше я бы открыто разозлилась. Это классический пример влияния оценки на человека и ситуацию в целом: «плохо» становится подпиской о невыезде из одного конкретного способа поведения, как, собственно, и «хорошо».