Снова прошелся по аллее. Оглянулся. Рыжей Вальки, как ее называл Ваня Самохин, все еще не было.
Настроение, состояние ожидания праздника, свидания стали потихоньку угасать в Игоре. Сменяться нервозностью.
«Еще два раза пройдусь по аллее и — назад», — решил он.
И, развернувшись, зашагал неспешно в сторону базара. Аллея вдруг показалась ему слишком людной. Навстречу шли два армейских офицера, за ними — еще какие-то люди. Офицеры на ходу, разговаривая, отдали ему честь, на что он козырнул в ответ. Козырнул так четко, словно делал это каждый день и много лет подряд. Сам себе удивился.
— Вы как будто бы не рады? — остановилась перед ним неожиданно женщина в платке. Ее глаза показались удивительно знакомыми.
Игорь посмотрел ей в глаза и расплылся в улыбке.
— Вы так замаскировались! Не узнал! Извините!
— А мне маскироваться легко, — рассмеялась торговка рыбой. — Волосы спрятала под платок, и всё — никто меня не знает, никто не видит. А если не спрятать, то у всех на виду… Присядем? — Она кивнула на ближайшую скамейку. И сразу, поправив свое бежевое пальто, достававшее до колен, уселась.
— Я боялся, что вы уже не придете, — признался ей Игорь, закидывая ногу на ногу.
— А вы сегодня кого-нибудь арестовали? — шутливо спросила Валя.
Игорь отрицательно мотнул головой.
— Не люблю арестовывать, — сказал он, вторя ей шутливой интонацией. — Вас бы с удовольствием арестовал, но только для себя лично!
— Экий смельчак! — она усмехнулась снова. — И куда же вы меня, арестованную, денете?
Игорь пожал плечами.
— Не в тюрьму, конечно!
— И на том спасибо! Вы давно тут у нас, в Очакове?
— Нет, наездами… в командировке…
— А, вот почему вы такой смелый! Командировочные — они всегда смелые, только не у себя в городе! Это я знаю! Были бы очаковским, сто раз бы подумали сначала перед тем, как со мной заговорить…
— А что, вас очаковские милиционеры боятся?
— Не меня. — Валя поправила платок и засунула обратно под него локон рыжих волос. — А моего характера! Я-то что, женщина как женщина!
— А пойдемте куда-нибудь! — предложил Игорь. — Мне город покажете! Я ведь тут ничего не знаю.
— Нет, город пускай вам местные милиционеры показывают! — Валя поднялась со скамейки и оглянулась по сторонам. — Можем к косе прогуляться, там не людно.
— Давайте, — согласился Игорь.
Они шли медленно через парк, потом по улочке мимо приземистых одноэтажных домиков, в окнах которых уже горел свет. Вечер не только зажег окна, горели уже на перекрестках и фонари. Шутливый разговор ни о чем длился так же неспешно, словно в такт их неспешной прогулки. Игорь и не заметил, как последняя улочка осталась позади, а по бокам дороги появились огороды. Потом вынырнули из полумрака несколько деревьев. Ветер зашелестел листьями. Игорь бросил взгляд вверх. Несколько звезд уже прокололи небо и светили вниз через проделанные ими отверстия. Игорь нашел ладонь Вали, нежно взял ее в свою, словно боялся, что женщина уберет руку. Но Валя не забрала ладонь. И теперь они шли, держась за руки и не глядя друг на друга. Словно наслаждались этой вечерней прогулкой, и этого наслаждения им было достаточно.
Через полчаса Игорь услышал море. На невидимый берег накатывали волны. Ладонь Вали стала горячей. Игорь сжал ее, не очень сильно, но тут же почувствовал, как сильно пожала Валя его ладонь в ответ. Почти по-мужски.
— Тут осторожнее, — предупредила Валя, уводя его направо.
Они спустились по узенькой ложбинке. Под ногами был песок, не устойчивый, увлекающий за собой вниз.
Уже стоя у моря, Игорь оглянулся назад и увидел над головой утес, нависавший над узенькой полоской пляжа.
Валя уселась на песок. Игорь присел рядом. Обнял ее за плечи. Она придвинулась.
— С вами сидеть хорошо, приятно, — проговорила она. — У вас пистолет, да и форма вам так к лицу!
— Вас можно поцеловать? — спросил, повернувшись лицом к Вале, Игорь.
— Нет, — ответила Валя. — Я не целуюсь с теми, с кем на «вы».
— Так вы со мной то на «вы», то на «ты»! Давайте перейдем на «ты», — решительно предложил он.
— Для этого надо на брудершафт выпить, а выпить у вас, наверное, нечего!
— Нечего, — согласился Игорь, его голос стал грустным.
Рука Вали легла на его плечо, словно она хотела пожалеть его.
— Какие-то вы нерешительные теперь, после войны, — произнесла Валя. — Наверное, все смелые погибли, а остались… — На ее лице возникла снисходительная улыбка.
— Обычно я решительный, — проговорил Игорь, но тут же смутился, услышав в собственном голосе робость.
— Это когда бандитов ловите? — серьезно поинтересовалась рыжая Валя.
Игорь кивнул.
— А что, их так много?
— Кого?
— Бандитов. — Валя смотрела прямо в его глаза.
Игорь пожал плечами.
— Лет через пятьдесят их станет еще больше, — задумчиво произнес он.
— Лет через пятьдесят?! — Глаза Вали округлились. — А в газетах пишут, что уже через двадцать лет их вообще не будет! Перевоспитают их всех в учителей, инженеров, чтобы польза стране была.
— Газетам верить не стоит, — начал было Игорь и осекся. Спохватился, понял, что несет его язык не туда, куда надо. — Нужно. Нужно, конечно, им верить, газетам. Но и самой понимать…
— Мне больше книги нравятся. В газетах ведь только факты, а в книгах факты и романтика. Я Вадима Собко читала…
— А кто это? — удивился Игорь.
— Как, вы не знаете?! Писатель, всемирно известный. Две Сталинские премии получил еще тогда, до смерти Сталина!
— Не читал, — признался парень.
— Жалко, я уже в библиотеку вернула… Вы зайдите, запишитесь! А то будете, как милиционер из анекдота!
— Это из какого анекдота? — Игорь сделал вид, что сердится.
— Извините. Ну, из того, где два милиционера решают, что третьему на день рождения подарить. Один говорит: «Давай купим ему книгу!» А второй отвечает: «Не надо, у него одна уже есть!»
— У меня дома больше одной книги, — усмехнулся Игорь.
Усмехнулся, и показалось ему, что лицо Вали, ее глаза, ее губы, такие сочные и заманчиво-надменные, совсем рядом. Обнял Игорь ее рукой, притянул к себе. Попытался поцеловать, но сразу ощутил, как остановила его сильная рука, отодвинула в сторону.
— Не надо, — голос Вали прозвучал мягко и извинительно. — Я не здорова… мало ли, может, и вы чем заразитесь?
Игорь замер в недоумении и внезапном испуге.
— Заражусь? Чем?
— Я не знаю, как эта болезнь зовется. Она от рыбы к человеку переходит. То кашель возникнет с плохим вкусом во рту, то глаза слезятся… И детей нельзя иметь… — Последние слова произнесла Валя тяжело, с надрывом. Словно вот-вот зарыдает.
Но сдержалась. Помолчала пару минут. Потом на небо глянула. Звезды на нем сияли. Далеко над морем полумесяц луны плыл. Мелькала в его свете малая волна.
— Так, а что, — осторожно нарушил тишину Игорь, — разве нельзя вылечиться?
— Наверно, можно. Врач сказал, что вылечит меня, если я от мужа к нему уйду… Но разве можно?!
— Так надо на этого врача пожаловаться! — возмутился Игорь.
— Кому? — Глаза и губы Вали снова оказались совсем рядом. Только глаза так грустно смотрели на Игоря, что и мысли никакой теперь у него не возникло о возможном поцелуе.
— А как врача зовут? — спросил Игорь, ощутив себя настоящим милиционером.
— Не надо, — Валя махнула рукой. — Может, он меня любит и про то, что болезнь эту вылечить можно, просто так выдумывает!
В дом Вани Игорь вернулся за полночь. На кухне горел свет. За столиком сидел сам молодой хозяин и читал журнал «Огонек». Услышав шаги на пороге дома, он опустил журнал на столешницу и поднялся.
Дверь в дом была отперта. Игорь зашел на кухню, кивнул. Присели они теперь вдвоем за стол.
— Может, вина? — спросил Ваня. — Только я не буду. Я уже два стакана выпил.
— Знаешь, — Игорь полез рукой в карман галифе и вытянул сотенную купюру. — Тут у вас поликлиника или больница?
— Больница.
— Найди врача, у которого Валя была. Дай ему это и возьми у него историю болезни или просто диагноз. Понял?
Ваня отрицательно мотнул головой.
— Найдешь врача, который лечил рыжую Валю, и узнаешь у него, чем она больна! Понял? Пускай напишет на бумажке!
В этот раз до Вани дошло, что от него хотят. Он закивал, пряча сотенную в карман пиджака.
— Я — спать, — проговорил, поднимаясь из-за стола, Игорь. — Уйду рано. Вернусь через пару дней! Спокойной ночи!
Зайдя в комнату, Игорь не стал включать свет. Он уже наизусть знал, где стоит старинный диван с высокой спинкой, где стул, где тумбочка. Разделся, вслепую сложил милицейскую форму и положил ее на табурет, после чего лег под теплое ватное одеяло и заснул.
Глава 14
Утром у Игоря болела голова. В спальню заглянула мать, задумчиво посмотрела на лежавшего в кровати сына и исчезла за вновь закрывшейся дверью. Мимо дома проехал трактор, и тут уже, взбодренный рычанием трактора, Игорь поднялся. На лице недовольная, болезненная гримаса. Мир вокруг наполнялся неприятными, раздражающими шумами, и голова Игоря, как особый пылесос, втягивала все эти шумы в себя, смешивала, взбалтывала, доводила до гудения.
Взгляд упал на привычно и аккуратно сложенную милицейскую форму, лежащую на табуретке. Рука Игоря потянулась к табуретке, прощупала сложенную форму. Две пачки рублей были на месте, золотые часы тоже. А вот какой-то небольшой предмет, похожий по форме на пузырек с валерьянкой, остановил на мгновение шум в голове и заставил задуматься.
Игорь вытащил из-под гимнастерки галифе, встряхнул их, чтобы штанины отпали вниз. Вытащил черный тубус с фотопленкой. Игорь уставился на кассету застопоренным взглядом, какая-то тончайшая, непрозрачная пелена отделяла его сознание от объяснения: каким образом попала в карман эта кассета?
— Ты встал? — в дверном проеме появилось снова лицо мамы. — Есть будешь? Опять ведь под утро пришел!