— Это же полный бред, — прошептал Колян и тяжело вздохнул. — И ради этого ты меня разбудил?
— А ты смотри на это по-другому, — новые мысли добавили энергии и убедительности в голос Игоря. — Считай, что ты уже труп и ты просто отправляешься в загробный мир. Они же там тоже все умерли, ну с нашей точки зрения, с высоты две тысячи десятого года. Они все там внизу…
— Ага, — неожиданно согласился Колян и кивнул, показывая, что готов слушать дальше.
— Ну и ты перейдешь к ним и доживешь… ну до нормального конца своей жизни. Ни с кем отсюда не пересечешься, а если и пересечешься, то об этом не узнаешь…
Колян снова кивнул.
— Говори, говори, — произнес он.
— А ты слушаешь? — с сомнением спросил Игорь.
— Слушаю. Если это единственный вариант, то да… пойду, спущусь… Что так загробный мир, что эдак… Да нет, я серьезно… Я слушаю, — он поднял взгляд на Игоря.
— Ты поверишь, — убежденно проговорил Игорь. — Я тебе дам фотографии, ты этих людей узнаешь… Тебя встретят, помогут… Собирайся!
— Куда? — перепугался Колян.
— Через час первая электричка на Киев. Там фотографии большие напечатали, я еще не все видел. Посмотришь на город, на людей! На меня с ними, ты же не веришь еще!
— Я верю, — слабым, почти безвольным голосом сказал Колян. — Я начинаю верить… А если меня там убьют?
— В Очакове?!
— Нет, в Киеве.
— Киллеры так рано не встают. Оттуда мы возьмем такси и вернемся сюда! Я сейчас фотографу позвоню, он мне не откажет! Уверен!
Длинные гудки звучали из мобильника Игоря минут пять. Несколько раз сам телефон давал отбой, и тогда Игорь снова набирал номер фотографа.
— Кто это? — наконец прозвучал его сонный голос.
— Это Игорь, по поводу выставки.
— А который час?
— Вы извините, действительно еще рано… Но у меня срочная просьба… вы же напечатали снимки?
— Крупный формат? Да. Сушатся.
— А вы далеко от фотостудии живете?
— Нет, на соседней улице.
— Я тут с товарищем. Мне надо ему срочно снимки показать, часика через полтора-два. Можно?
— Ну… — протянул фотограф, явно еще с трудом соображая. — Можно, только…
— Мы, когда будем подходить, позвоним, — сказал Игорь.
— Хорошо, — только и успел произнести фотограф, а из его телефона уже зазвучали короткие гудки.
Фотограф закрыл глаза, уткнулся носом в подушку и, не выпуская из руки мобильник, снова заснул.
Глава 28
Вытолкать мрачно-пьяного Коляна из дома оказалось делом не легким. Игорь и уговаривал его, и убеждал. В конце концов он принес в свою комнату дутую зимнюю куртку Коляна, заставил ее надеть, натянуть на голову теплый капюшон с оторочкой из искусственного меха, затянуть «лицевое» отверстие до щелочки для глаз. После этого Игорь принес из аптечки пузырек зеленки и, заметив внезапную капитуляцию или апатию приятеля, разрисовал его брови в зеленый цвет.
— Подумают, что ты бухарь и что тебя побили, — сказал Игорь, помогая Коляну подняться, чтобы посмотреть на себя в зеркало. — Я б тебя не узнал! Клянусь! — улыбнулся он, глядя на отраженный в настенном зеркале туповатый взгляд двух «зеленоватых» глаз, выглядывавших из «норки» стянутого противометельным шнуром капюшона.
— Да-а, — только и выдохнул приятель. Голос его был потерянным, безвольным. Игорь тут же понял, что надо ловить момент и тащить его на двор, пока тот не накопил новых сил для сопротивления и для активного страха перед неминуемым будущим.
— А сумка? Там компьютер! — оглянулся на дверь Колян, когда Игорь дотолкал его уже до калитки.
— Мы вернемся сюда через два-три часа! Ничего с ней не произойдет!
Дальше Колян уже молчал всю дорогу. Сначала он шел почти бодрой походкой. Только то, как он затянул «лицевое» отверстие капюшона, говорило о его страхе. Но потом, видимо оттого что в куртке было невыносимо жарко, он стал время от времени ослаблять шнур, растягивать лицевое отверстие и жадно вдыхать прохладный влажный воздух.
Первая электричка была почти пустой. Им достался на двоих целый вагон. И уже усевшись на деревянную лавку, Колян на несколько мгновений стянул капюшон. Его лицо, благодаря скрытому таланту художника, проявившемуся в Игоре, действительно было неузнаваемым. Оно превратилось в универсальную физиономию алкоголика, у которого путь один — в бомжи и дальше, в зимнюю вечность, в метель, из которой не возвращаются. Выпитые коньяк и настойка только помогли. Сам Игорь улыбнулся творению своих рук и зеленки.
— Слушай, ты на себя не похож! — не удержался и прошептал приятелю Игорь.
— Я уже никогда не буду похож на себя, — мрачно проговорил Колян.
Кажется, он начинал трезветь. Но процесс отрезвления длится долго. И даже прогулка пешком от вокзала на Прорезную не смогла возвратить Коляна в состояние нормального и трезвого человека.
Когда они проходили мимо Оперы, Игорь позвонил фотографу. Сказал, что они будут возле дверей фотостудии через десять минут.
Фотограф их уже ждал во дворе, возле железной двери с коваными украшениями. Ждал и позевывал. Глаза его сопротивлялись свету нарождающегося дня. На Коляна он посмотрел испуганно, но на Игоре его взгляд растаял, он расслабился и открыл двери.
— Всё почти готово, — проговорил фотограф. — Может, хотите кофе?
— Нам всем не повредит, — кивнул Игорь.
Игорь-фотограф повесил свою длинную непромокаемую охотничью куртку на крючок вешалки при входе и исчез за дверью в кухню.
Игорь призывающе махнул рукой Коляну. Они прошли в большую комнату. Игорь протянул руку к стене. Раздался щелчок, и тут же свет залил все помещение. Перед ними, словно от ветра, заколыхались прижатые пластиковыми прищепками к веревкам фотографии.
— Что это? — пробурчал Колян.
— Сейчас, подожди, сядь пока! — приказал ему Игорь, «перебегая» взглядом от одного снимка к другому.
Тот порядок, в котором они висели, оказался бесполезным для «виртуальной» экскурсии по Очакову.
Игорь опустился на диван рядом с Коляном.
— Сейчас, — промычал он, чувствуя надвигающийся на плечи вес усталости. — Выпьем кофе, и хозяин нам все покажет!
Эта вынужденная пауза помогла Игорю сосредоточиться и понять, что и как он хочет сам увидеть.
Хозяин фотостудии, успевший приободриться сначала от запаха кофе, а потом и от самого напитка, соображал быстрее своих двух гостей.
— Вы нам по порядку покажите, — попросил его Игорь. — Ну, в виде серии, как она на выставке висеть будет…
Фотограф выпил кофе, решительно кивнул, демонстрируя свою готовность к действиям, и стал ходить между висевшими на веревках фотоснимками.
— Надо смотреть сначала, первые снимки уже готовы, — проговорил фотограф.
Он шелестел за ширмой минут пять, а потом вышел и опустил на журнальный столик перед Игорем и Коляном пачку черно-белых снимков большого формата.
— Вы пока это смотрите, они тут по порядку, так и висеть будут, — сказал он. — А я остальные сниму. Уже высохли.
— Смотри внимательно и запоминай, — прошептал Игорь Коляну, радуясь тому, что хозяина фотостудии рядом не было. — Вот, видишь, это Очаков. Это улица, на которой Ваня Самохин с мамой живет. Вот и они вдвоем, а это мы вдвоем с Ваней. Это дом Чагина, вон они на пороге, Йосип и Фима… Они тебе не нужны. Если увидишь, переходи на другую сторону дороги… Во! Базар, смотри! Валька! Рыжая, тут не видно! Красавица! Дикая!
Игорь мечтательно покачал головой.
Заметил, что Колян пристально присматривается к женщине, стоящей за прилавком, на котором лежат глосики и бычки.
— Ради такой можно куда угодно, — добавил Игорь, радуясь, что фотография вызвала интерес у приятеля. — Хоть в прошлое, хоть в будущее!
За спиной прозвучали шаги, и на стол опустилась новая пачка больших фотографий.
— Ну вот, это вторая часть! — сказал фотограф, устраиваясь в кресле рядом.
Переложив очередной снимок, Игорь замер. Его палец уже дотянулся до крупного нового плана рыжей Вальки, но то, что перед ней на снимке стоял Фима Чагин, напугало Игоря. На лице Чагина легко прочитывалась угроза, а в глазах и на лице Вали замер страх, реальный страх.
— Чего это они? — спросил почти безразлично Колян. — Они что, любовники?
— У нее муж есть, рыбак. Она его уловы продает. Не думаю, что они любовники…
Колян покосил на Игоря странновато. Приподнял откинутый назад капюшон дутой куртки.
— Ты мне другое скажи, — Игорь заговорил вполне серьезно. — Ты видишь, что это все реально?
Колян кивнул. И посмотрел на прислушивавшегося к их разговору фотографа.
— Реально, реально, — прошептал хозяин фотостудии, глядя Коляну в лицо. — Только он, — фотограф кивнул на Игоря, — не говорит, как это ему удалось…
— Когда-нибудь скажу, — пообещал Игорь, на его лице заиграла хитроватая улыбка.
— Надеюсь, — хозяин фотостудии кивнул. — Это была бы революция в фотографии. То есть — она уже есть, только…
— А у вас маленькие снимки последних пленок есть? — спросил вдруг Игорь.
— Да, контрольки я делал. Вам дать с собой?
— Да!
Назад к вокзалу они спускались быстрым шагом. Колян, судя по походке, полностью протрезвел. На голове — капюшон, в «лицевом» отверстии — только глаза, нос и немного зеленки. Прохожих почти не было, да и, к их счастью, зачастил дождик, замедлив наступление утра.
На вокзале они взяли за сто гривен частника — старенькие «Жигули»-«четверку», — который и отвез их в Ирпень.
Дворники на «четверке» громко бжикали, сбрасывая капли дождя с лобового стекла. Игорь сидел рядом с водителем. Колян, так и не сняв капюшон, спал на заднем сиденье.
— Хорошо гульнули? — спросил приветливо водитель, мужик лет шестидесяти.
— Очень хорошо, — ответил Игорь. — Он, — пассажир кивнул водителю на заснувшего сзади приятеля, — еще не скоро в себя придет!
— С радости или с горя? — поинтересовался водитель.
— С радости, — вымолвил Игорь задумчиво, и прозвучал его ответ настолько двусмысленно, что переключил мысли пожилого водителя на собственную судьбу и ее превратности.