— Я рассказываю то, что слышала сама, — насупилась Стерн. — Верить или нет — ваше дело. Лично мне без разницы, что там происходит и почему не возвращаются корабли. Мне главное, чтобы при этом не оказаться в здравом уме и трезвой памяти.
— Понятно. А вот это наше задание… Что это за вещество, которое мы должны добыть на Голконде? Я знаю только, что его должно быть около двадцати тонн…
— А почему вы меня спрашиваете?
— Ну как, Дедал сказал, что вы в курсе и все расскажете!
— Ничего я не в курсе. Понятия не имею, зачем вас послали. Я туда еду из-за зомби…
— Нормально. И как мы будем искать то, что даже вы не знаете что?
Стерн задумалась.
— А, вспомнила! — сказала она и полезла в свой рюкзак.
Рылась в нем она долго, что-то бормоча, и влезла внутрь чуть ли не по пояс. Наконец она вынырнула обратно и протянула Пульхру что-то напоминающее большой гвоздь с шаром вместо шляпки.
— Что это?
— Дедал мне это дал, сказал, что с помощью этого прибора можно опознать то, что вам нужно.
— Ну хотя бы как это вещество выглядит? Что это, металл какой-то? Жидкость? Руда? Что?
Стерн пожала плечами. Пульхр взял гвоздь у нее из рук. Похоже, странный прибор был целиком выточен из обсидиана. Пульхр покрутил его в руках и поставил в стакан с минералкой шляпкой вверх. Ничего не произошло.
— Может быть, Дедал вам говорил, а вы — забыли?
Стерн обиделась.
— Я никогда ничего не забываю!
Она вынула гвоздь из стакана, заботливо обтерла его салфеточкой и убрала обратно в рюкзак.
— Можно как-то уточнить этот момент?
— Как?
— Связаться с Дедалом, и уточнить, например.
— А вы знаете, как с ним связаться? Я, например, нет. Меня он, например, сам находит. В чем дело, господин капитан? Что вы как маленький? Не привыкли самостоятельно принимать решения? На месте разберемся: двадцать тонн как-никак.
Пульхр помолчал. Такая неопределенность его не устраивала и он продолжил свои расспросы.
— А эта планета, куда мы летим, Голконда, когда вы там были в прошлый раз?
— Лет пять назад. Мы там пробыли очень недолго, буквально пару дней. Мне удалось сделать несколько видеозаписей, но подробно изучить не дали, перекинули на другой объект. Поэтому когда мне сказали, что на Голконду отправляется новая экспедиция, я все бросила и прилетела к вам.
— Сожалею, что оторвали вас от вашей работы…
— Не сожалейте, все равно пора было сворачивать исследования. Я там в одном племени работала невестой местного водяного, великого Чакки-Пукки. Это у них обычай такой: год живешь, как богиня, все тебе поклоняются, выполняют все твои прихоти. Потом свадьба, и отправляешься жить к мужу.
— К водяному?
— К нему, родимому. Сразу после церемонии бракосочетания молодую жену бросают в специальный колодец. Свяжут руки за спиной и головой вниз, чтоб ненароком не выплыла — это у них считается очень плохой приметой. А сами за стол, и неделю всей деревней гудят. В это время они выбирают новую невесту, дарят друг другу подарки, устраивают оргии. В общем, что-то вроде Нового года. Каперы меня давно должны были забрать, но они ребята довольно необязательные, запросто могли даты перепутать или вообще забыть. Я уже и подкоп из своего дворца начала рыть. Вы очень вовремя подвернулись. Как раз сегодня должна была состояться свадьба.
— Ах, вот о чем вы говорили! — осознал Пульхр. — Выходит, водяной остался без жены?
— Не беспокойтесь за него. У Чакки на подобный случай всегда есть три запасных невесты. Вместо меня женой Чакки стала Вачука, никогда терпеть ее не могла, такая стерва… Впрочем, о покойниках или хорошо, или ничего. Опять же ее можно понять: богиней целый год была я, а случись что — утопят вместо меня ее. Да… Как в воду глядела…
Выпили за счастье молодых. Доктор Стерн продолжала демонстрировать неакадемическую стойкость к алкоголю. Движения ее замедлились, словно она очутилась под водой, но на скорости и ясности речи опьянение никак не сказалось. Видимо, ее речевые центры были особо устойчивы к алкоголю.
— Все, что ни делается — к лучшему, — продолжала она. — Что ни говори, зомби гораздо интереснее великого Чакки-Пукки.
— Почему?
— Сложно представить более маргинальную группу, чем живые мертвецы. Это же какой простор для иследований! Все, что мы знаем о культуре и психологии зомби — всего лишь домыслы писателей и сценаристов. Эти многочисленные миры людей, конечно, предстовляют огромный интерес, но ничего по-настоящему нового там нет: все те же войны, жертвоприношения, инцест, всякие галлюциногены, работорговля и ритуальный каннибализм, — все это уже было миллионы раз и во всех возможных сочетаниях. А тут реальный канибализм как социальный строй. Сколько новых вопросов, какой простор для экспериментов! Кстати, сразу вопрос: когда зомби ест человека это каннибализм или людоедство? Вот вы, полковник, знаете чем отличается каннибализм от людоедства?
— Я не полковники, я капитан, помните?
— Такой старый и все еще капитан? Что, начальство вас совсем не ценит?
— Я капитан корабля и командор! И мне всего сорок пять!
— Я бы дала меньше, — сказала Стерн и встревоженно закрутила головой. — А где же тогда полковник? Только что же здесь был полковник!
— Не было никаких полковников.
— Показалось, — Стерн отставила бокал с мартини и налила минералки. — Ну, а вы знаете, чем каннибализм отличается от людоедства?
— Каннибализм это употребление в пищу особей своего вида. То есть для человека людоедство является каннибализмом, а для остальных животных — нет.
— А когда зомби едят людей это канинибализм или людоедство?
— Зависит от того, принадлежат ли зомби и люди к одному виду.
— Вот! — довольно подтвердила Стерн. — Можете когда захотите! И как по вашему, люди и зомби это один вид?
— Да, — неуверенно сказал капитан.
— Откуда такая уверенность?
— Ну, зомби получаются из людей. Они и выглядят как люди.
— Ну, мало ли кто как выглядит. Слыхали про мимикрию? Внешняя похожесть в биологии не играет никакой роли. Овчарка и чипухахуа…, - доктор прислушалась к последнему слову и поправилась: — чихуахуа внешне имеют мало общего, а принадлежат к одному виду. Потому что, если их разнополую пару оставить вместе, они через два месяца нарожают щенят, каких нибудь чихучарок или, я не знаю, овчахуахуа. Главный признак вида это способность скрещиваться и давать плодовитое потомство. В общем, наша первая научная задача установить размножаются ли зомби, и если размножаются, то как именно. Вдруг у них партеногенез. Или вообще почкование, — Стерн хихикнула, видимо, представив этот процесс. — Тогда да, против природы не попрешь — разные виды. И если окажется, что зомби разножаются, и разножаются половым путем, следует начать проводить опыты по скрещиванию зомби и людей. Тут, конечно, потребуется добровольцы. Ну, или наоборот, невольники. Не беспокойтесь, у меня есть знакомые — помогут… Для чистоты эксперимента, нужно несколько пар. Если эти пары дадут потомство, которое в свою очередь сможет размножаться, тогда да, зомби и люди это один вид. По моим оценкам, лет за пятнадцать-двадцать управимся… Я предоставлю вам смету…
Пульхр почувствовал что немного утомился от сравнительной сексологии зомби.
— А что вы можете сказать о лемурианах? — спросил он. — Это тоже маргинальная группа?
— Это врядли. Хотя…, - Стерн вдруг загрустила.
— А вы были в их родной системе?
Доктор горько засмеялась, качая головой.
— За всю жизнь я видела только троих лемуриан. Все они, насколько я поняла, выросли и получили образование на Земле. Так что, вполне вероятно, их родная планета — Земля.
Доктор, похоже, все-таки начала поддаваться действию алкоголя.
— Вы сказали, что видели троих лемуриан. Кого?
— Дедала. Я так поняла, вы с ним тоже общались, — капитан кивнул. — Кроме него я видела еще одну женщину…
— В смысле «еще одну женщину»? Хотите сказать — Дедал женщина?
— А вы что, не знали? Такие вещи надо сразу уточнять, а то можете попасть в неловкую ситуацию. Помню, был у меня в Бразилии один случай…
— Как же так? У него же мужское имя!
— Странно, что он вам не сказал. Они вроде бы это не скрывают. Дело в том, что у лемуриан обратный половой диморфизм: самки занимают нишу, которую у людей занимают мужчины, и наоборот. Поэтому у лемурианок мужские имена и они позиционируют себя как мужчины. Их эволюция шла примерно как у наших пингвинов: самка строила гнездо, откладывала яйцо, ей становилось хорошо и она отправлялась на охоту. Ну, типа, настоящий мужик должен построить дом, родить сына и забить мамонта. А самец оставался, утеплял своим пухом семейный очаг, высиживал яйцо, а когда ребенок вылуплялся, кормил его грудью.
— Грудью?
— Да, у них там молочные, вообразите себе, железы, субмамарные складки — все как положено…
— Это как же у них выглядят самцы?
— Они выглядят в точности как самки человека, за исключением одной маленькой, ну или большой, кому как повезло, детали.
— Откуда вы это знаете? Вам Дедал сказал?
— Сама видела. На одну планету меня по пути подкинула молодая пара лемуриан. Я провела у них на корабле пару дней и несколько раз, совершенно случайно и исключительно в научных целях, пронаблюдала, как они занимаются любовью. Видеозапись они, правда, отняли, но память не стерли, может забыли, не знаю. И на том спасибо. Насколько я могу судить по троим представителям этого вида, у них не только обратный половой диморфизм, но и в принципе, так сказать, половой спектр сдвинут в сторону женственности. Самки, хотя и занимают мужскую нишу, довольно андрогинны: нет особой мускулатуры, нет волос на лице и теле. Соответственно, самцы имеют ярко выраженную феминную внешность, за одним понятным исключением. Я полагаю, дело в том, что лемуриане как вид, гораздо старше нас. Чем дольше вид разумных существ живет в безопасности и цивилизации, тем меньше востребованы мужские качества, все эти ваши бицепсы, бороды и тестостероновая ярость. Соответственно, разница между полами уменьшается. В трудные времена, наоборот, половой спектр часто с