— Это не может быть мозг. Зомби это или не зомби, что-то должно управлять телом.
— Что это тогда?
— Какие-то выделения. Может быть, кровотечение и кровь засохла. Возможно, последствия артобстрела.
— Мне кажется, больше похоже на плесень.
Фредди Лютый остался очень недоволен зомби. Он был поклонником жанра зомби-апокалипсиса и теперь стремился поделиться с учеными своей солдатской мудростью. Пулестойкость зомби вполне соответствовало его ожиданиям.
— Но почему они не умирают от ранения в голову? — возмущался он. — Вон смотрите, у этого две дыры во лбу, а ему хоть бы хны! Это какие-то неправильные зомби! Все знают, что единственный способ убить зомби — разрушить мозг!
— Да какая разница? — успокаивал его Чехов. — У нас же есть разрывные пули, крупнокалиберные пулеметы, их в клочья порвет, какие бы они ни были живучие. Хорошо, что тяжелый дрон с собой взяли.
— Надо было серебрянные пули взять, вот что, — запоздало вспомнил Лютый. — Зомби их боятся…
— Это вампиры серебра боятся, — поправил его Чехов. — И оборотни…
— А у вас есть огнеметы? — поинтересовалась Стерн.
Чехов с Лютым переглянулись.
— Найдутся. Вам зачем?
— Рекомендую взять с собой.
— Наденете абордажные скафандры, — сказал Пульхр. — Бронепластик и армоткань зубами не прокусить. Заодно и защита от заражения, если патоген в воздухе. Есть один важный момент: зомби без крайней надобности не убивать.
Собравшиеся поглядели на Пульхра с возмущенным недоумением, а Стерн с любопытством.
— Как это понимать? — поинтересовался Чехов.
— Буквально. Без охоты, зачисток и оружия массового поражения. Если зомби идет мимо и тебя не трогает — пусть себе идет дальше.
— Это еще почему?
— Это пожелание заказчика. Проинструктируйте своих людей.
Лютый поглядел на Чехова, тот пожал плечами и кивнул. Желание заказчика — закон для наемника. Стерн криво усмехнулась, что-то соображая.
— Доктор Стерн, есть предположение, что это за патоген?
— Не знаю. Одно могу сказать точно: заражение не передается ни воздушно-капельным путем, ни прикосновением. В прошлый раз, когда я здесь была, пираты ходили без скафандров, даже без противогазов. Но питались только своими продуктами и пили только свою воду, капитан на этот счет отдал строгий приказ. Однажды они сумели отбить своего из лап зомби, и ни один не заболел, хотя был прямой контакт.
— Зомби заражают с помощью укуса, — авторитетно заявил Лютый. — И вампиры. И оборотни…
— Доктор Стерн? — спросил Пульхр.
— Я не знаю. Но сомневаюсь, что зомби ограничатся одним укусом.
— Вообще симптомы, которые мы наблюдаем, напоминают бешенство, — сказал Бенуа. — Возможно, какой-то новый штамм. А бешенство как раз передается через слюну.
— С чего вы взяли? — поинтересовалась Стерн. — Симптомы не похожи на бешенство.
— Агрессивность, изможденный вид, потеря личности, извращенный аппетит…, - принялся загибать пальцы Бенуа.
— Если бы это было бешенство, то все зомби давно бы вымерли — зараженные бешенством погибают за две-три недели.
— Мангусты могут бессимптомно носить бешенство несколько лет, — сообщил Бенуа.
— Тут симптомы налицо…
— Я же говорю — новый штамм.
— Так что угодно можно объяснить новым штаммом чего угодно, хоть аппендицита. Зомби боятся света, а при бешенстве наоборот — водобоязнь, агрессивны они только к людям, друг с другом работают в команде, значит, социальная сфера сохранена. Аппетит у них нормальный, они не глотают, как при бешенстве, несъедобные предметы, а предпочитают вполне съедобных людей. Для животных у них вполне нормальное поведение. Единственное, что их отличает — это аномальная живучесть. В этом направлении и надо копать.
Снова вмешался лютый специалист по зомби.
— Я знаю, почему они такие живучие. То, что мертво, умереть не может!
Стерн, Бенуа и Картье синхронно закатили глаза. Капитан даже испугался, не накрыл ли ученых одновременный эпилептический припадок.
— Давайте рассуждать логически…, - сказала Картье, вернув глаза на место. — Никаких оживших мертвецов быть не может по определению. Человек — биологический робот. Мертвый человек — безнадежно испорченный биологический робот. Основа жизни — кровь, которая разносит кислород по клеткам. Это химическая основа жизнедеятельности человека. После смерти кровь приходит в негодность через шесть-восемь часов…
— Подождите — заинтересовался Чехов. — Это что, получается, кровь умершего можно перелить живому человеку?
— Да, конечно, если трупу меньше восьми часов, — Картье поглядела на Чехова, словно удивляясь, как такое можно не знать. — В каком-то смысле мертвая кровь даже лучше живой. Во время боевых действий трупную кровь часто переливают раненным, чего добру пропадать. У этих существ при ранении кровь идет, значит, они живые. Правда, обильных кровотечений я не заметила.
— Они такие истощеные, наверняка у них малокровие.
— Или повышенная свертываемость крови.
— Может быть, это инопланетный вирус? — снова возник Лютый.
— Это в любом случае не решает проблему. Такую живучесть никакой вирус или бактерия не обеспечит. Живучесть означает усовершенствование, например, дублирование жизненно важных органов, увеличение толщины кровеносных сосудов, плотности костей…
— Это какая должна быть толщина кости, чтобы остановить пулю?
— Может, ускоренная регенерация?
— Да они ободранные все, в ранах и язвах, какая уж тут ускоренная регенерация… Такое ощущение, что вся эта наружность ходячих мертвецов — только декорация, на самом деле там совершенно другой механизм…
Лютый встрепенулся.
— Играл я как-то в одну компьютерную игру, — сообщил он, — там мертвых людей потрошили и натягивали на тело роботов…
— Какие-то отстойные роботы, медленные и слабые.
— Я вот, кстати, чего не могу понять, — заговорил Чехов. — Ну, живые мертвецы, хорошо, впечатляет. Но почему армия и полиция их не уделала? Проехать по зомби броневиком пару раз, даже огнестрела не надо. Я уж молчу про танки.
— Может, у заболевания очень короткий инкубационный период, — сказал Бенуа.
— Или наоборот — очень долгий, — сказала Картье. — Все, включая танкистов, заразились. Когда все началось, было уже поздно.
— Мы только что с вами видели, как с зомби воюют живые люди, — напомнила Стерн. — Похоже, у зомби хватает мозгов не лезть под танки.
Лютый вдруг выпучил глаза, подняв указательный палец вверх. Его явно посетила очередная светлая мысль.
— В глубине шахты находится зомби-матка, которая всеми ими управляет! — не разочаровал он. — Ее надо убить, и тогда все зомби превратятся в пыль.
— Великая мать! — шепотом воззвала Картье, а Стерн расхохоталась.
— А может он и прав, — сказала она. — Для разумной деятельности мозг не обязателен. У муравьем и пчел и мозга-то никакого нет, а разум есть. Коллективный.
— Для этого они должны как-то взаимодействовать.
— Может быть они и взаимодействуют, просто мы этого не видим. Например, они могут, как те же муравьи, общаться феромонами, может быть, они переговариваются ультразвуком, поэтому мы их не слышим.
Вечером, когда научники разошлись, продолжая препираться, там же, в спортзале, капитан с Чеховым пили джин и вспоминали лихие детские годы.
— А помнишь, как ты меня из лука подстрелил? — спросил Чехов, и оба рассмеялись.
Ох, уж эти воспоминания детства. Это сейчас смешно, а тогда ничего веселого не было. Когда им обоим было по десять лет, Пульхр наткнулся в библиотеке интерната на старую замусоленую книгу. Она называлась «Тарзан, приемыш обезьян». Почему-то именно книга об этом младшем коллеге Маугли произвели на Пульхра огромное впечатление, в отличие от череды экранизаций-муляжей, выполненных из крашенного гипса и воска.
Дело было на каникулах, Пульхр промыл Чехову мозги, и они прожили на деревьях несколько дней, спускаясь только чтобы поесть и поспать. Роль одичавшего лорда Грейстока Пульхр взвалил на себя, а вот из Чехова большая обезьяна получилась так себе. Если самопровозглашенный лорд скакал с ветки на ветку с прирожденной грацией орангутана, распугивая ворон боевым кличем, то чехообразная горилла все время норовила сверзиться вниз. Где-то на десятый раз Чехов наотрез отказался заползать обратно, и Пульхр вынужден был согласиться, что настала пора эволюционировать.
Для этого Пульхр решил смастерить лук и стрелы. Ребята добросовестно ознакомились с несколькими обучающими видео. С луком все прошло гладко: две подходящие по изгибу ветки с помощью изоленты примотали друг к другу основаниями, из нейлонового шнура получилась отличная тетива. Со стрелами пришлось повозиться. Пульхр с каким-то остервенением выпиливал ножовкой по металлу из алюминия — самый подходящий материал для нетерпеливых малолеток — наконечники, пока Чехов скоблил и шкурил древки. Потом они долго дорабатывали наконечники напильниками, добиваясь необходимой остроты. Древки стрел пропилили, вставили наконечники и накрепко обмотали вощеной нитью. С обратной стороны, для пущей меткости приклеили оперение из разрезанных по ости голубиных перьев, найденных на чердаке. Стрелы получились — загляденье.
Испытания решили провести без лишних глаз, за пределами интерната. Стрела, которую выпустил юный лорд Грейсток, просвистев двадцать метров, гулко воткнулась в деревянную дверь жертвенного сарая. Чехов, восхищенно вереща, кинулся смотреть, как глубоко наконечник вошел в дерево. Пульх в это время наложил на тетеву вторую стрелу. По сию пору он не мог понять, зачем это сделал. Оружие в руках и бегущая мишень запустилили беспощадный инстинкт охотника. Единственное, что Пульхр успел сделать, это немного сбить прицел вниз. Чехов рухнул как подкошенный. Пульх медленно пошел к нему, пытаясь осознать, что натворил. Чехов неподвижно лежал на боку. Из него торчала стрела.
— Чехов! — позвал Пульхр. — Чехов! Ты живой?
Он почувствовал, как кровь, оглушительно пульсируя, заливает мозг. Перед глазами летали красные мошки. Пульхр подумал, что вот так и теряют сознание, но сам не потерял.