Козерог польщенно покраснел, гордый, что его творчество обрело признание на самом верху.
— Которую? — спросил он. — Я много историй знаю! Я такое рассказать могу — закачаешься! То есть закачаетесь. Про механика, которому парашута не досталось? Или как я изображал кабана, когда адмирал Скунцт ходил на охоту? Или как боцман в иллюминаторе застрял?
— Про Пятницу.
Козерог кивнул и начал настраиваться. Он прочистил горло, придал лицу скорбно-правдивое выражение, устремил взор в перспективу чуть повыше левого уха капитана и начал:
— В эту команду я пришел год назад, а до этого служил на каперском корабле «Санитары Космоса». У нас нашивка на плече была особая: три волчьи морды в профиль воют в круге, а по краю круга — звездочки перевернутые. Долго служил, лет пять. И там я закорешился с одним чуваком, у которого позывной был — Пятница. Ну как закорешился… Он так-то ни с кем особо не дружил. Не то чтобы совсем не общался, но близко не сходился и все больше помалкивал. Но мы с ним были соседями, а когда ты спишь на средней полке, а он, как ветеран, сразу под тобой, и у вас один шкафчик на троих — у нас еще третий был, верхнеполочный, Серега Крендель, — то невольно заобщаешься.
Пятница этот был парень со странностями. Но в меру, без переборов. Ну, а кто нынче без странностей? Кофе, например, пил только с лимоном. А чай терпеть не мог, все говорил: веник распаренный. И водку, чудак, разбавлял попалам с водой. Говорил так вкуснее и полезнее. Вкуснее, да… Мол, спирт, он организм обезвоживает, и от этого похмелье случается, а он, значит, таким образом ущерб превентивно предотвращает. Мы с Кренделем поначалу обрадовались, думали, это ж какая экономия по спирту выйдет, но нифига — Пятница этой разбавленной водки выпивал ровно в два раза больше, зараза.
И вот однажды, перебрав слегка своей вкусной и полезной водки, Пятница нам с Кренделем по большому секрету сообщил, что он мол, не из нашей солнечной системы. Типа, инопланетянин. Мы с Кренделем к его словам отнеслись с пониманием. Мало ли как на человека алкоголь действует… У нас в полку, когда я еще в армии служил, тоже был один поручик. Как лишнего перепьет, любил из себя изображать русалку. Разденется, значит, до гола, возьмет селедку, ляжет на пол…
— Не отвлекайся, — велел Пульхр.
— … в общем, инопланетянин и инопланетянин. Все лучше, чем русалка…
Козерог, увлекшись, достал из кармана пачку сигарет, но, перехватив взгляд Чехова, опомнился и хотел пачку убрать обратно.
— Ничего, можешь курить, — разрешил Пульхр.
— …Ну вот, а однажды я с боцманом разговаривал, и как-то к слову пришлось, и я, вроде как в шутку, у него спросил про Пятницу. А боцман мне отвечает, что да, Пятница и в самом деле не из наших, что десять лет назад наняли «Санитаров» кое-что сделать в одной звездной системе в пяти прыжках от Солнца. Они прилетели, задание выполнили и назад. А на обратном пути нашли в трюме местного паренька. Хотел зайцем с родной планеты улететь. Куда его девать? Не обратно же его везти? За борт — жалко, живая, все-таки душа. Внешне от человека его было не отличить, капитан решил подрастить его немного, да и продать при случае, в оплату еды и проезда. А пока заставил отрабатывать на корабле, типа, юнгой. Доктор его почему-то Пятницей называл, да так и прилипло. Пятница понемногу освоился, врос в команду, все к нему привыкли и продавать его не стали. К тому же он очень хорошо научился в электричество, забавный факт, потому что на его планете, как он рассказывал, переменный ток изобрести так и не успели.
Как-то на Эриде, в кабаке, праздновали мы с ним одно удачное дело. И дернул меня черт за язык спросить, а не хочет ли он на родину вернуться. А он так поглядел на меня странно, и ответил, что не хочет. Помолчал немного, и рассказал, как у них там дело было…
…Все началось с эпидемии заболевания, которое врачи называли гриппом, но совершенно на него непохожим.
У заболевшего поднималась температура, начинался кашель, потом удушье, лицо синело и покрывалось темно-красными пятнами. Если изо рта начинала идти кровь, то человек быстро умирал, если нет — выздоравливал. Старший брат Пятницы, большой, сильный, никогда ничем не болевший, сгорел в три дня. Отец болел тяжело, но в итоге поправился. Мать очень боялась за младших, но дети этот странный грипп перенесли на удивление легко.
Грипп свирепствовал год, но про него быстро забыли, когда ему на смену пришли эпидемии все более и более странных заболеваний. Где-то в это время началась война, власти развернули тотальную пропаганду и дезинформацию, так что о дальнейших эпидемиях Пятница знал лишь поскольку они коснулись его семью.
Сразу за гриппом начались детские исчезновения. Вначале люди решили, что детей похищают. В суматохе успели линчевали несколько человек, но тут выяснилось, что дети уходили из дома сами. Они стремились отойти подальше, и в какой-то момент начинали искать убежище, отдавая предпочтение темным, узким местам. По окрестностям городов ходили бесконечные поисковые группы. Спасатели вытаскивали оцепенелых, как осенние мухи, детей из подвалов, заброшенных зданий, дренаждых колодцев и даже нор животных. Через две-три недели спасенные дети приходили в себя, начисто забыв о том, что с ними произошло.
В школах была прекращена учеба, родители запирали детей дома, но они продолжали исчезать. Поначалу в поисках неплохо помогали собаки, пока не началась волна атипичного собачьего бешенства. Собака засыпала, свернувшись в калачик, потом она начинала поскуливать во сне, суча лапками, а просыпалась уже бешенной, с лютой жаждой крови. Так добрейший старый пес, любимец семьи, в жизни никого не укусивший, однажды ночью попытался перегрызть горло младшему брату Пятницы. Отец успел забить собаку, но брат все равно истек кровью до прихода врача.
Потом началась эпидемия самоубийств. Мужчины от тридцати пяти до шестидесяти лет вдруг начали выбрасываться с большой высоты в людных местах. Это бедствие достигло таких масштабов, что люди боялись ходить по улицам: в любой момент сверху мог прилететь такой прыгун в глубину. Врачи бились над способом лечения этого сумасшествия, но все, чего они достигли, это выяснили любопытную закономерность: среди прыгунов не было ни одного отца дочери. Каким-то непонятным образом дочери оберегали своих отцов от прыжка веры в гущу толпы.
В семье Пятницы было трое братьев, чем отец очень гордился, поэтому однажды он поднялся на крышу дома, где они жили, и прыгнул вниз. Он остался жив, только сломал обе ноги, смягчив свое падение двумя случайными прохожими, которым повезло меньше. Впрочем, везение его не затянулось. Когда подоспела полиция, его уже линчевали.
После эпидемии самоубийств начались эпидемии психических заболеваний, самой продолжительной и запоминающейся из них была танцевальная эпидемия. Люди на улице вдруг начинали танцевать, выкрикивая несвязные слова.
Понятное дело, что в подобных условиях буйным цветом расцвели разнообразные культы и секты. Мать после гибели младшего сына повадилась слышать внутренний голос, который водил ее на какие-то собрания. Она попробовала приобщить к этому и Пятницу, и таскала его с собой. На собраниях им рассказывали, что грядет скорая победа добра над злом, сразу после того как праведники перебьют всех грешников. Пятница, как ни старался, голосов в себе не слышал. Мать такая бездуховность раздражала, она постепенно перестала Пятницу кормить, а вместо этого начала дважды в день обливать его ледяной водой. К счастью, однажды с очередного своего собрания она не вернулась, оставив Пятницу одного в квартире с пятнами засохшей на полу крови, собачьей и человеческой вперемешку.
Где-то гремела война. По ночам в небе над городом летали огни и гремел гром. Говорили, что это инопланетяне, которые воюют на стороне врага и похищают людей. Потом появились бродячие мертвецы и начались пожары. Пожарные поджигателей ловили и развешивали на фонарях, но дома продолжали гореть.
Пятница забаррикадировался в своей квартире. По ночам ему не давали спать крики, взрывы и выстрелы. Однажды днем он проснулся от нестерпимого жара — горел его дом. Он едва не задохнулся, выбираясь из пожара. Понимая, что ночью в городе его съедят бродячие мертвецы, Пятница ушел в лес.
В лесу ему поначалу даже понравилось: не было бомбежек и мертвецов, зато были ягоды и орехи. Нравилось ему до вечера, пока не начало холодать. На ночь он залез на дерево и привязался спиной к стволу, чтобы не свалиться во сне. Ночью он промерз так, что хотел даже вернуться в город, но не сумел найти дорогу.
Прошло несколько дней. Пятница так ослаб, что решил больше никуда не ходить, а лечь и лежать, пока не умрет. Так бы и произошло, но утром сверху послышался грохот и вой, и с неба спустился огненный корабль. Пятница догадался, что это те самые инопланетяне, которые похищают людей.
Пятница подкрался к нему и залег в кустах. Когда корабль остыл, в нем открылись двери, и из него вышли инопланетяне. Они были удивительно похожи на людей. Вместо того, чтобы похищать людей, они принялись вытаскивать наружу какие-то бочки. Бочек было очень много. Вскоре к ним на трех подводах подъехали военные. Пятница почему-то решил, что они начнут стрелять в инопланетян, но военные вместо этого подвели подводы поближе, поговорили с пришельцами, а потом положили доски и стали закатывать бочки в телеги.
Пятнице все это было малолюбопытно. Он хотел есть и в тепло, и в тепло, пожалуй, даже больше, чем есть. Он догадывался, что военные не очень обрадуются свидетелю их контактов с врагом. Поэтому он змейкой, ящеркой, узкой тенью он прошмыгнул в дверь корабля, пошарахался по темным коридорам, забился за какой-то ящик, улегся на какой-то мешок, и в тепле мгновенно заснул. Проснулся он от того, что все вокруг тряслось, скрежетало и гудело. На третий день его поймали…
Козерог умолк, задумчиво глядя в ночь.
— Это все?
— Если вас интересует про Пятницу, могу еще рассказать, как он на Эриде чуть не женился…