Капитаном на корабле может стать либо штурман, либо артиллерист, либо механик, но никак не абордажник. Я таких примеров, кроме нашего кэпа, не знаю. И вот почему.
Иерархия корабельного народонаселения выглядит следующим образом: самый главный, естественно, капитан. Следом за ним — старпом. Именно он настоящий хозяин корабля. У капитана другие функции. Довольно часто, когда капитан уходит на повышение или на пенсию, его место занимает именно старпом. Старпому равен, но считается немного ниже, старший механик.
По этой линии остальной экипаж делится на носовых и кормовых. Носовые подчиняются старпому, кормовые — стармеху. Эти термины остались с тех давних времен, когда механики со своим корпускулярно-волновым реально находились на корме, а штурманы, артиллерийсты, пилоты и прочая элита — на носу. В наше время все по-другому, например вахтенный механик сидит в Центральном, а кормовая артиллерийская батарея расположена, понятное дело, на корме. Тем не менее механиков по старой памяти продолжают называть кормовыми, а артиллерийстов — носовыми. Вместе они образуют общий экипаж, что не мешает им относиться друг к другу немного свысока и со снисходительным юмором. Носовые кормовых иначе как «гномами» и «механоидами» не называют, а те своих коллег считают «пассажирами» и «балластом».
Далее в корабельной иерархии идут «пиджаки», то есть офицеры гражданских специальностей: медики, ученые, снабженцы. Официально они могут даже не считаться космофлотчиками. У Картье вон даже звание сухопутное, она — майор медицинской службы. Форма, правда, космофлотовская, но с некоторыми отличиями. Просветы на погонах, например, не черные, а красные, и красный крест на абордажном скафандре, чтобы сразу было видно, что она — некомботант.
К пиджакам отношение бывает самое разное. Врачи в почете. Если Картье что-то нужно, то любой нижний чин без всякого приказа пешком пройдет восемь отсеков, чтобы оказать госпоже доктору услугу. Потому что на войне выживешь ты или умрешь часто зависит от того, каким по счету ты лежал в очереди в медицинский модуль.
К научикам отношение иное. Этих считают шутами гороховыми и аппендицитными наростами на здоровом теле команды. Хотя у них множество обязанностей, как-то традиционно считается, что научник сидит в своей лаборатории, гоняет чаи, в лучшем случае ничего не делает, а в худшем даже немного вредительствует. Среди прочего он заведует воздушной смесью, которая на космическом корабле содержит пониженное содержание кислорода, и как-то устоялось винить в этом не противопожарную безопасность, а лично научника. Научники являются популярным объектом шуток и розыгрышей команды.
Следующая ступень вниз — космическая пехота. Отдельный мир, пехотные звания, своя форма, подчиняются напрямую капитану. На них, само собой, все наземные операции. Они же охраняют команду во время работ на берегу, например, во время погрузки-разгрузки. Для нанесения максимально разнообразного вреда противнику у космопехоты есть свои боевые инженеры, операторы, техники, химики, программисты, да и мало ли кто еще. Поэтому у них и на борту немало работы. Например, именно они должны после марша совершать наружный осмотр корпуса корабля, чем у нас на корабле, из-за дефицита людей, приходится заниматься моим боцманам.
Ну и самый низ — абордажная команда. Их немного, обычно даже на крейсерах не больше двадцати человек. Абордажники это рудимент времен Космических войн. В Первую Космическую выяснилось, что боестолкновения между кораблями Альянса и Мезальянса в большинстве случаев протекают примерно одинаково. Капитаны Альянса, пользуясь преимуществами своих пилотов и ИИ, старались расстреливать противника издалека. Командиры Мезальянса, напротив, полагаясь на свою броню, напористо шли на сближение и навязывали абордажный бой.
Клонов Альянса с детства натаскивали на абордажный бой, но в какой-то момент гвардейцы Мезальянса по качеству почти перестали им уступать. Кроме того, даже экипажи кораблей начали демонстрировать очень высокую абордажную подготовку. Как Мезальянсу удалось этого достичь — загадка до сих пор. Команды на кораблях Мезальянса обычно было в два-три раза больше, чем у нас, и абордаж предсказуемо заканчивался нашим поражением. Мы начали проигрывать: вырастить и обучить нового клона занимает около двадцати лет, а запасы гвардейцев у Мезальянса, похоже, были неисчерпаемы. Первую Космическую пришлось заканчивать ничьей, с большими уступками в пользу Мезальянса.
Руководство Альянса сделало выводы, и в программу клонирования добавили специализированных клонов, заточенных исключительно на абордажный бой. Зверь, спору нет, получился убойный, но ни на что, кроме абордажа, не годный. Клон-абордажник это не только великолепная физподготовка, но и особое воспитание и мировозрение, которое затрудняет его использовать в иных целях.
Зато во Вторую Космическую Альянс с блеском продемонстрировал свои наработки в этой области. Корабли Мезальянса, хотя и продолжали настырно лезть на абордаж, теперь обычно проигрывали. Абордажники стали популярными персонажами сериалов и фильмов, благодаря чему у гражданского населения сложилось представление, что это абордажники чуть ли не в одиночку выиграли Вторую Космическую.
После войны поголовье абордажников сильно сократили, но сохранили. Всегда лучше иметь в запасе, чем заново начинать с нуля. И вот теперь, из-за дел столетней давности, мы вынуждены таскать на каждом корабле небольшую банду бездельников и отморозков, у которых жестокость и презрение к смерти, своей и чужой, буквально в крови. Они, как древние викинги, только и ищут, кому бы организовать красного орла или сицилийский галстук, которому, если разобраться, те же викинги мирных сицилийцев и научили.
Но клоны-абордажники не такие маньяки-садисты, как можно подумать. Вернее, не только. Что-то человеческое и в них проглядывает, иногда даже подлинное благородство. Например, если абордажники предложили сдаться — гарантия, не тронут. И другим тронуть не дадут. Как будто кодекс какой-то соблюдают. Это, кстати, экономит много крови. В обратную сторону это тоже работает. Если по незнанию их кодекс нарушить, то для абордажника невозможного мало. Это ведь они придумали и внедрили обычай рубить руки тем, кто использует огнестрел на корабле. Раньше такого никто не делал, стрелков просто убивали на месте.
Или эта их тема с котами. Люди, коты, крысы и тараканы — те немногие животные, которые способны выжить на космическом корабле. И люди попадаются всякие, поэтому коты стараются их избегать. А вот с абордажниками у них полное взаимоуважение. Бывали случаи, когда при пожаре на вражеском корабле они, абордажники, в смысле, выносили котов, рискуя жизнью. Или слышал байку про одного абордажника, зарубившего боцмана, который в это время топил в ведре новорожденных котят. Не знаю, правда, нет, но звучит правдоподобно. Но все это так, небольшая деталь, чтобы оттенить общую мрачность образа, придать ему дополнительный объем и сочность.
И вот такой человек стал у нас капитаном.
Пульхр появился на «Неуловимом» когда я уже стал лейтенантом и командиром отсека. Отдел кадров почему-то решил, что ему, командиру абордажной команды, как раз в пору место второго помощника. Тогдашний капитан Пульхра, понятное дело, возненавидел. Он сразу понял, что штабные попросту над ним издеваются. Шутка ли: третий человек в команде — абордажник. Оскорбление всех основ военного флота, и прежде всего — капитана.
Говорили, что Пульхр чей-то родственник, потому что пользовался поддержкой в штабе. У людей такое бывает регулярно: придет на корабль лейтенант-стажер, а через пять лет он уже капитан-коммандер и уходит делать дальнейшую карьеру в штаб. Боевой флот лучше всего подходит для начала карьеры: льготная выслуга год за два и дефицит кадров. Программу клонирования медленно, но неуклонно сокращают, и офицеров на кораблях начинает потихоньку нехватать, — люди-то на железо не очень рвутся. Засесть на базе, на теплой, как мамкина запазуха, должности интенданта или коменданта — это пожалуйста, конкурс двадцать человек на место. А командира батареи днем с огнем не сыщешь. Вот и назначаешь на это место любого лейтенанта посмышленее. А должность это капитан-лейтенантская, и если человек хоть как-то соответствует, то через полгода-год пишешь ему блестящую характеристику и подаешь документы на присвоение лейтенант-коммандера. А если он еще год продержится, там уже и капитан-лейтенантские погоны не за горами. Где еще, кроме военного космофлота, с такой скоростью карьеру сделаешь?
То, что Пульхр чей-то родственник, это, конечно, чушь. Или шутка. Ну, во-первых он клон. А во-вторых, поддержка в штабе у него, действительно была, и реальная, но появилась она совсем недавно. Когда он попал на наш корабль, ему уже было под сорок, а он только-только получил звание капитан-лейтенанта. Я, например, это звание получил в двадцать восемь. Какой уж тут родственник!
Я думаю, наш прежний капитан чем-то перед штабом провинился. Дорогу кому-то не тому перешел, не с той женой переспал, — не знаю, но его определенно решили уйти, а перед этим — образцово-показательно кунуть рожей в дерьмо. А Пульхр удачно подвернулся под руку.
Пульхр пришел на корабль не один, а со своей командой, которую рассадил по разным должностям. Что ему симпатии со стороны капитана, естественно, не прибавило. Вместе с ним пришли Чехов, Белов, Олсен и Томпсон. С Чеховым все понятно: они с Пульхрами тандемные, куда один — туда другой. А вот где он раздобыл Белова — большой вопрос. Эта легендарная в свое время фамилия в наши мирные времена особым спросом у капитанов не пользуется из-за проблем с дисциплиной. Белов свою репутацию немедленно начал отрабатывать, конфликтуя со всем начальством. Слушался он только Пульхра. Убрать Белова капитан не смог, хотя и пытался, поэтому вахта Белова всегда совпадала с вахтой второго помощника.
Олсен и Томпсон оба были абордажниками из людей. Олсен была спортсменкой. Я вот, хотя я и клон, не могу понять родителей, которые отдают своих детей, особенно девочек, в абордажную секцию в школе. Что у них в головах твориться? Космоопер, что ли пересмотрят, где абордажников принято идеализировать и изображать этакими самураями без страха и упрека? Хотя, возможно, родители просто считают абордаж разновидностью художественной гимнастики.