У Олсен, впрочем, ситуация была была еще хуже: для нее ее богатенькие родители-актеры своими руками наняли тренера-абордажника, чтобы она, когда станет звездой экрана, убедительно смотрелась в образе. У девочки обнаружился незаурядный талант. В четырнадцать, что ли то, лет она взяла первую свою взрослую медаль на первенстве Европы, через четыре года на чемпионате Солнечной системы завоевала две серебрянных медали. Родители были счастливы и использовали ее растущую популярность на полную, например, между двумя Олимпиадами Олсен стала лицом какого-то французского парфюма, а в восемнадцать снялась в роли девушки Джеймса Бонда, когда агент 007 что-то забыл на космическом крейсере. Судя по всему, родители Олсен понятия не имели, как тренеры-абордажники промывают мозги своим подопечным. Главная заповедь абордажников гласит: «Путь воина — путь смерти. Поэтому из двух путей выбирай тот, который быстрее ведет к смерти». В двадцать один, достигнув совершеннолетия, Олсен разорвала все контракты, остригла волосы и ушла добровольцем в Космофлот.
У Томпсона история была в точности до наоборот. Его отец, нищий наемник с Эриды, понимал, что с его деньгами и связями сыну светит карьера либо уголовника, либо наемника. На Эриде всеобщее начальное образование, дальше из бесплатного только абордажное училище. Парнем, однако, он оказался не только боевитым, но и головастым, и сумел свою судьбу перекроить. С безупречным послужным списком он дослужился до старшины первой статьи. При этом все свое свободное время и силы он тратил на то, чтобы закончить вечернюю школу. Получив аттестат и пользуясь военными льготами, он дистанционно получил высшее юридическое образование в каком-то третьесортном общественном колледже на Аляске, в котором — немаловажный момент — была военная кафедра. Так Томпсон в тридцать пять лет сумел стать офицером Томпсоном.
Тогда мне показалось странным, что в команде Пульхра не было ни одного специализированного клона-абордажника.
На борту они образовали как бы отдельную команду внутри команды. Держались всегда вместе. У тандемных чувство локтя очень развито, и они всегда стремятся выстроить вокруг себя какую-нибудь структуру. Между собой они могут быть в любых отношениях, но попробуй тронуть одного, в тебя дерьмо полетит со всех сторон, только успевай уворачиваться. Чехова назначили командиром абордажной команды, Олсен — боцманом, Томпсон стал у Пульхра правой рукой, благо в обязанности второго помощника входит оформление разных юридических документов. Ко мне Пульхр отнесся благосклонно, у Юсуповых с Пульхрами всегда были хорошие отношения, но вписываться в его организацию я пока не спешил.
Нет, вообще на первый взгляд они были вполне нормальными. Пока дело не доходило до абордажа. По старой памяти они всей бандой продолжали ходить на абордаж, просто так, для развлечения. И вытворяли такое, что шокировали даже наших штатных абордажников. Особенно когда дело касалось пиратов. Пиратов Пульхр ненавидел как терьер крыс. Я точно знаю, что прежний капитан даже несколько раз жаловался на него поверх штаба прямо в Адмиралтейство, но без особого успеха.
Потом начали просачиваться слухи. Оказалось, что банда пришла к нам из научно-разведовательного флота. Это объясняло многое: почему все его абордажники из людей, откуда взялся Белов, ненависть к пиратам, и небольшие чины у Пульхра к моменту появления на нашем корабле.
Космический флот Альянса, как известно, делится на три части: гражданский, военный и научно-разведовательный. На гражданском флоте проще всего: стандартные перегрузки, самый дальний рейс — двадцать один день. Служить на военном флоте почетно, прибыльно, но тяжело: дисциплина, перегрузки, походы по два месяца. А научно-разведовательный ни то, ни се: перегрузки военные, но льготной выслуги нет, летают по полгода, потом рекреация месяц и снова на полгода. Обычно на весь экипаж пара-тройка настоящих офицеров, сосланых за какие-нибудь провинности, остальные — пиджаки, не тронутые присягой. Корабли им дают военные, но старые и без вооружения. Случись что — защититься толком нечем. Поэтому пилоты фамилии Белова там особо ценятся: дисциплиной на научных кораблях не заморачиваются, оружия нет, и в случае столкновения с пиратами вся надежда на быстрые ноги. В общем — отстойник.
Наша банда служила на топографическом судне, которое устанавливало и ремонтировало где-то в поясе Койпера буи всеобщей навигационной системы. Лет двести уже идут разговоры о необходимости такой системы, но до сих пор кое-как забуено только пространство между Землей и Марсом. Обвиняют в этом в основном пиратов. Если бы не они мол… Пираты, обнаружив такой буй, заразительно хохочут, немедленно выводят его из строя и ждут, когда прилетят топографы. Если топографы не успевают сбежать, их берут на абордаж, команду в плен ради выкупа, корабль продают. Вдобавок сам буй это, кроме всякой дорогой электроники, где-то грамм двести драгметаллов.
Руководство Альянса эту ситуацию оправдывает тем, что к каждому научному судну боевой корабль не приставишь. Можно, конечно, научникам на корабли поставить нормальное вооружение, но это дорого, занимает много места, а пираты научников все равно будут захватывать — таков закон природы. А раз все равно захватят, то хотя бы без серьезной артиллерии и ракет.
Сажать на научное судно абордажную команду тоже бессмысленно: научные корабли уходят на полгода, им каждый кубический сантиметр нужен под продовольствие, воздух и воду. Для них устройство регенерации воздуха не аварийная приблуда, как на военных кораблях, а суровая правда жизни — они месяцами живут на восстановленной воздушной смеси.
Ситуация всех достала: недели не проходило, чтобы в новостях не сообщили, что опять кого захватили и угнали. Облавы и патрули не помогали: пояс Койпера это неимоверно огромные пространства. Вдобавок там большое количество рыбаков — так называют частные суда, которые отлавливают небольшие небесные тела, состоящие в основном из льдов воды, метана и аммиака, и продают дальнобойщикам, которые в свою очередь буксируют их на химзаводы Плутона и Эриды.
В поясе Койпера пиратов всегда было мало, они предпочитали богатые районы пояса астероидов и вокруг крупных планет. А большинство пиратских нападений в тех местах совершаются этими самыми рыбаками. Они могут напасть на такого же рыбака помельче: космос все спишет. Или объединиться и напасть на научно-разведовательный корабль, а потом рассориться при дележе добычи и перебить бывших соратников. Сплошь и рядом. Научникам ради выкупа жизнь обычно сохраняют, а вот над своим братом-рыбаком от скуки могут и покуражиться. В сети полно роликов, если любопытно.
И что тут поделаешь? Ну, остановит патруль рыбака, обыщет корабль, и что дальше? Абордажных костюмов рыбаки не носят, у них на такую роскошь денег нет. Плазменные резаки можно использовать как для разделки слишком крупного метеорита, так и для вскрытия шлюза. Магнитную сеть (которая на самом деле не сеть, да и не магнитная, просто так называется) при определенных навыках может использовать для захвата не только метеорита, но и небольшого судна. Особенно, если гнать его втроем. В общем, отличить пирата от законопослушного рыбака можно только в момент атаки.
Пульхр, который к тому времени успел приобрести кое-какой опыт, выдвинул инициативу: посадить на топографическое судно человек десять абордажников, и вылетать только к вышедшим из строя буям. Починить его они конечно не смогут, зато смогут изобразить испуганных ученых, чтобы спровоцировать противника на абордаж. Инициативу в штабе выслушали и благосклонно кивнули. В первый же год он, говорят, запорол чуть ли не сотню пиратских судов. Про сотню кораблей, конечно, с трудом верится, но шуму он наделал по всему поясу Койпера. До рыбаков и пиратов быстро дошло, что трогать буи себе дороже. На Пульхра обратили внимание и перевели в военный флот…
Так, здрасте! Вот они оба вместе, и Олсен и Томпсон, в шлюзовом отсеке! Ну, Олсен — ладно, она под руководством доктора Картье и с помощью нижних чинов организует помещения для карантина. А второму помощнику что тут, интересно, понадобилось?
Оказывается, Томпсона в восьмой отсек привели юридические вопросы. Вчера в мою смену, кэп там, внизу, предпринял разведку боем. Карантин пригодился раньше, чем я думал. Снизу привезли труп и двух раненных, все — наемники. Бывает, такая уж у этих людей профессия. А Томпсон явился в восьмой отсек, чтобы осмотреть и допросить раненных и подготовить документы, необходимые для страховой выплаты. Надо отметить, Томпсон, хотя и получил образование в какой-то шарашкиной конторе, дело свое знает. Тут к нему вопросов нет.
Хуже всего то, что без вести пропал Жук. Другого нам взять неоткуда: Жуки обладают довольно высоким интеллектом, поэтому их производит только Альянс и только для нужд флота и армии. Купить его невозможно ни за какие деньги, и страховка на него не распространяется.
До меня вдруг дошло, что Пульхр, отправившись вниз, всю свою гвардию: Томпсона, Олсен, Белова, — оставил на корабле. С собой взял только Чехова. Уж не боится ли кэп, что я угоню «Неуловимого»? Что ж, тут его можно понять — случись что, и он со своими наемниками навсегда останется на мертвой планете зомби, в далекой системе, где его никто никогда не найдет, да и искать не будет.
Никаких кораблей я угонять не собираюсь, пусть Пульхр не беспокоится. У меня и своих дел хватает. Если бы мне предложили занять его место, я бы, пожалуй, отказался. Нет, как всякий нормальный клон семьи Юсуповых я хочу стать капитаном военного корабля, но только Альянса. Я создан быть частью системы. А лемурианский капер — птица вольная, сам себе отдает приказы, сам за них отвечает. На каперском корабле я лучше побуду старпомом.
К тому же лично меня Пульхр вполне устраивает. У него бывают приступы раздражительности, но они быстро проходят, в остальное время он вежлив и даже уважителен. Самое главное, он никуда не лезет, потому что ничего не понимает. Более того, он вполне миролюбиво сносит наши приколы на этот счет. Особенно изощряется «Джо» с его многоходовыми шуточками. Как тогда, с его «лампами внутреннего изгорания». Это он мне, старпому, таким образом подмигнул: мол, видишь, кто нами командует? Самое интересное, Пульхр не захватывал власть, не поднимал на корабле бунт. Капитаном корабля, да не просто корабля, а эсминца класса А, его назначили лорды Адмиралтейства.