Шло время, гуманизм крепчал, нравы смягчались. Со временем пираты перестали убивать команду, предпочитая брать за нее выкуп. Появились общепиратские расценки, сколько требовать за простого матроса, сколько за капитана. В стандартную страховку от несчастного случая стал входить пункт «взятие в плен». Впрочем, незастрахованных тоже часто оставляли в живых: с появлением корпоративного рабства человеческая жизнь снова обрела ценность.
Во время Второй Космической войны пираты воевали в качестве партизан за обе стороны, награбастали горы новейшего оружия и стали представлять серьезную силу. С военными они, конечно не связывались, но вполне могли разграбить какое-нибудь небольшое поселение. Дошло до того, что пираты стали совершать нападения на трассе Кондратюка между Землей и Луной, где пассажирские суда не успевали развить значительную скорость.
Альянс и Мезальянс, занятые друг другом, ничего поделать с пиратами не могли или да не особо и стремились, ограничиваясь патрулированием своих зон влияния. Военный патруль, наткнувшись на какое-нибудь судно, пришлюзовывался и устраивал досмотр. Если на борту обнаруживалось абордажное оборудование, капитана и старпома вешали при низкой гравитации, а команду без суда продавали в корпоративное рабство. Если корабль сопротивлялся досмотру или пытался сбежать, его брали на абордаж, далее — смотри выше.
Любая более-менее крупная колония или шахта-государство стремилась обзавестись собственными военными кораблями и системами ПВО, чтобы обезопасить хотя бы свою космоторию. Те, у кого не было денег на своих военных, нанимали чужих. Возник и процветал целый рынок частных военных и полувоенных компаний.
Все это было как слону дробина. Пиратство стало подлинным бичом Солнечной системы. Каждый год без вести пропадали десятки тысяч космических судов.
Появление лемуриан неожиданно изменило ситуацию. Число пиратских нападений стремительно пошло на убыль. Услуги наемников подешевели, страховые компании начали разоряться. Альянс и Мезальянс, встревоженные этими зловещими знаками, провели несколько совместных разведопераций. Выяснилось страшное. Прикрываясь миролюбивыми речами, лемуриане формировали собственный каперский флот из земных пиратов и наемников.
Условия службы были просты и заманчивы: лемуриане устанавливали на корабль двигатель «Блоха», систему оповещения свой-чужой и выдавали несколько топливных капсул. Все это делалось абсолютно бесплатно. Взамен требовалось время от времени выполнять поручения лемуриан, которые, впрочем, хорошо оплачивались, и не трогать своих. В остальном лемуриане предоставляли своим каперам полную свободу действий.
Шило в мешке утаить не удалось, СМИ обо всем пронюхали и ознакомили общественность. Вполне возможно, что это и послужило причиной разрыва отношений с лемурианами.
Официальные лица на пресс-конференциях вяло отбрехивались и обещали, что попавшие в плен лемурианские каперы пожалеют, что в Солнечной системе действует мораторий на смертную казнь. Была, правда, одна проблемка: никто в плен упорно не попадал. У военных кораблей, при подавляющей боевой мощи, не было ни малейшего шанса поймать оснащенный лемурианским двигателем пиратский корабль.
Какая-то въедливая журналистка провела частное расследование, и, основываясь на официальной статистике Космофлота, убедительно доказала, что общий космический флот в Солнечной системе за два года уменьшился на полмиллиона судов. Учитывая, что в это же самое время резко сократилось количество пиратских нападений, можно было сделать вывод, что эти полмиллиона — пиратские корабли, поступившие на каперскую службу к лемурианам, и покинувшие Солнечную систему в неизвестном направлении.
Вскоре авторитетнейшее издание «Daily Earth» сообщило сенсационную новость: в колонии на Тау Кита произошел политический переворот. Земное руководство смещено, заключено в тюрьму или даже убито. Остальные СМИ новость дружно подхватили. Издания Мезальянса откровенно злорадствовали, и вместо слова «переворот» употребляли слова «восстание» и даже «революция».
Официальные власти поначалу хранили гордое молчание. Но вскоре разродились в своем фирменном стиле. События на Тау Кита назвали «бунтом» и заявили, что, вне сомнения, бунт был спровоцирован лемурианами. А значит нынешнее правительство Тау Кита — лемурианские подстилки, предатели рода человеческого и — куда ж без этого — фашисты. Поэтому в ближайшее время будет сформирован экспедиционный корпус, который отправится к Тау Кита мочить сепаратистов, то есть, пардон, восстанавливать законный порядок.
Карательный флот возглавил знаменитый адмирал Скунцт. Это семидесятивосьмилетний плейбой в свое время прославился громкими подвигами на полях сражений, но в последнее время он стал потихоньку сдавать. Его забывчивость и рассеяность стали приобретать пугающие масштабы. Оставалось военной тайной, почему этот могучий старец, вместо того, чтобы чудить в каком-нибудь элитном доме престарелых на Марсе, занимался этим во главе Третьего Космического флота. Так, однажды он перепутал слабительные таблетки с возбуждающими, после чего использовал своего адъютанта не по назначению. А адъютант взяла да забеременела.
Скунцт, незадолго до этого похоронивший свою седьмую жену, к этому событию отнесся ответственно. Состоялась свадьба, по-адмиральски скромная. На свадьбе присутствовала половина лордов Адмиралтейства, а так же весь адмиралитет и избранный офицерский состав Третьего Космического флота, в том числе недавно вступивший в его ряды лейтенант-коммандер Виктор Пульхр. На свадьбе, опять-таки в приступе рассеяности, новобрачный принял Пульхра за кого-то другого и обратился к нему «сынок». Пульхр сдуру отозвался. У адмирала случались, особенно по весне, редкие приступы просветления, когда к нему возвращалась прежняя острота памяти. Пульхр попался ему под руку как раз в такой момент, и адмирал накрепко вбил себе в голову, что Пульхр какой-то его внучатый племянник.
Побеседовав с Пульхром, адмирал выразил удивление, что его свежеиспеченный родственник в таком возрасте, с таким количеством наград, и все еще лейтенант-коммандер. Пульхр скромно вздохнул и потупил взгляд. Тогда Скунцт взял его за локоток, и они совершили совместный обход адмиральских дружков-лордов. Затем Скунцт изловил начальника отдела кадров Третьего флота, и заставил его выпить с Пульхром на брудершафт. Этих несложных мероприятий оказалось достаточно, чтобы карьера Пульхра, казалось бы, безнадежно выдохшаяся, обрела вдруг второе дыхание. В течение месяца он получил патент капитан-лейтенанта, и был переведен вторым помощником на элитный эсминец «Неуловимый»…
Когда Пульхр по приказу Адмиралтейства привел «Неуловимого» к Нептуну, где в это время формировался карательный флот, ему передали приказ деда-адмирала немедленно явиться на флагманский крейсер «Рагнарек».
Адмирал Скунцт принял Пульхра в своих апартаментах. Если бы в огромном окне во всю стену не торчал бледно-голубой диск Нептуна, можно было бы подумать, что дело происходит на Земле, в резиденции адмирала в Шотландии, куда Пульхр для поддержания родственных чувств периодически заезжал навестить деда-адмирала: картины, лепнина, дубовые шкафы со всяким антикварным барахлом и чучело медведя в углу. В камине горел настоящий огонь. На космическом корабле! Да, адмирал не привык отказывать себе в простых человеческих радостях.
В отличие от Пульхра, старый воин был доволен жизнью по самое немогу. За годы службы он оброс орденами и медалями как дно старого корабля — ракушками. Когда Пульхр вошел, адмирал моложаво вскочил, звеня наградами и льдом в стакане.
— Мальчик мой, как я рад тебя видеть! — воскликнул он.
Обнялись, при этом адмирал стакана из рук не выпустил. Пульхра потрепали за щеку, усадили, налили.
— Как здоровье бабушки? — поинтересовался адмирал, раскуривая устрашающих размеров сигару.
— Спасибо, отлично, — сказал Пульхр, у которого, как у клона, ближайшим и единственным родственником была инкубаторская кувеза.
— Вот и хорошо, вот и хорошо. Ну что, сынок, ты рад?
— Чему? — мрачно спросил Пульхр. Он не мог понять, почему адмирал так весел.
— Твой корабль приняли в состав экспедиционного корпуса!
— А, это… Конечно, рад, — ответил Пульхр, зная, что Скунцт не приемлет «нет» в качестве ответа.
— Знал бы ты, как тебе повезло! Тебя не хотели брать — слишком молод. Но в последний момент кто-то заболел, и я сумел тебя пропихнуть.
Пульхр не поверил своим ушам. Он-то думал, что назначение в экспедицию — наказание или козни врагов в Адмиралтействе. А оказалось, это милость, полученная благодаря могущественному родственнику-маразматику.
— Я вообще не понимаю, зачем нужна эта экспедиция, — раздраженно заявил Пульхр своему благодетелю. — Мы же даже не знаем, правда ли был бунт на Тау Кита или это выдумки журналистов. Как они физически могли про это узнать?
— Не важно, как обстоят дела на самом деле, — заявил Скунцт, пыхтя сигарой, — Важно, как все выглядит. Был переворот, не был, без разницы, — надо лететь. Это престиж Земли, и, что еще важнее, престиж Альянса. А то что получается? Вначале нас какие-то гуманоиды кинули, потом наша колония взбунтовалась, а мы сидим, обтекаем? Знаешь до чего так можно досидеть? Везде враги. Мезальянс спит и видит, как нас подвинуть. Русские вон на Европе строят флот из атомных подводных лодок. Наверняка нарыли там что-то очень аппетитное. В любом случае, благодари судьбу: теперь твоя карьера взлетит до звезд. Эта экспедиция — крупнейшая военная операция со времен Второй космической. В каком ты сейчас звании?
— Только что дали командора.
— Это хорошо. Сразу по возвращеннии обещаю добыть тебе контр-адмирала.
— О каком возвращении вы говорите, господин адмирал?
— Я же просил, вне службы называть меня…
— Хорошо, дедушка. Мы никогда не вернемся, дедушка. Какая к черту карьера!
— Вернемся, сынок, не сомневайся.
— Дедушка, вы же понимаете, что до Тау Кита двенадцать световых лет?