Рейк печально улыбнулся.
– Помню, мы с Озриком поспорили, и Бруд еле-еле нас растащил. Это был давнишний спор.
Миндалевидные глаза тистеандия сделались серыми. Он замолчал, погрузившись в воспоминания.
Роальд, как всегда, предварил свое появление вежливым стуком. Затем слуга вошел и поклонился.
– Господин Барук, Мамот проснулся и выглядит достаточно отдохнувшим. Ваш помощник Крюпп передал устное послание. Он просил также передать его искренние извинения, что не смог явиться сюда сам. Желаете выслушать послание?
– Да, – коротко ответил Барук.
Роальд снова поклонился.
– Угорь встретится с вами нынешним вечером, на празднестве в доме госпожи Симталь. Угорь находит ваше предложение об обмене сведениями и совместных действиях весьма волнующим. Это все.
Барук даже просиял.
– Замечательно.
– Прикажете привести сюда Мамота?
– Конечно, если он в силах идти.
– В силах. Сейчас приведу, – пообещал Роальд и ушел.
Алхимик повеселел и уже с улыбкой сказал Рейку:
– Как я и говорил вам, там соберутся все. В данном случае все – точное и правильное слово.
Рейк молча смотрел на него, а улыбка алхимика становилась все шире.
– Надо же, сам Угорь туда пожалует. Загадочный даруджистанский шпион высочайшего уровня. Его называют «человеком без лица».
– Не забывайте, он будет в маске, – напомнил алхимику тистеандий.
– Если мои предположения верны, маска вряд ли поможет Угрю, – ответил Барук.
Дверь снова открылась. На пороге стоял отдохнувший и посвежевший Мамот. Кивнув Баруку, он сказал, не тратя время на прелюдии:
– Возвращение оказалось легче, чем я предполагал.
Увидев Аномандера Рейка, Мамот улыбнулся и поклонился.
– Приветствую вас, хозяин базальтовой крепости. Едва я узнал от Барука о союзе с вами, мне невыразимо захотелось взглянуть на вас.
Удивленный Рейк повернулся к алхимику, ожидая объяснений.
– Мамот тоже входит в тайный союз Торруда… Друг мой, мы очень тревожились, когда тебя пленила магия Древних.
– Да, я попал в ловушку, но ненадолго. Влияние Омтоза Феллака затронуло меня только краем. Спокойствие и рассудительность помогли мне и внутри чужого Пути, и двигающийся по нему меня даже не почуял.
– Сколько времени у нас есть? – спросил разом помрачневший Барук.
– От силы два-три дня. Джагатскому тирану непросто сразу пробудиться к жизни.
Глаза Мамота заприметили графин, стоявший над очагом.
– О, ваше прекрасное вино уже ждет меня. С вашего разрешения я налью себе бокальчик.
Старик направился к очагу.
– Кстати, вы что-нибудь слышали о моем племяннике?
– Странный вопрос, Мамот, – фыркнул алхимик. – Последний раз я видел его еще ребенком. По-моему, это было лет пять назад.
Мамот наполнил бокал и сделал несколько глотков.
– Пять лет в его возрасте – большой срок. Крокус уже не ребенок. Надеюсь, с ним все благополучно. Он…
Барук мотнул головой и шагнул к Мамоту.
– Как ты сказал? – спросил он, цепенея от страха. – Его зовут Крокус?
Алхимик звучно ударил себя по лбу.
– Крокус! Каким же дураком я оказался!
Мамот ответил ему кроткой улыбкой мудреца.
– Вы узнали, что монета находится у него.
– А ты это знал и молчал? – едва вымолвил потрясенный Барук.
Угольно-черные глаза Рейка застыли на Мамоте.
– Простите, что вмешиваюсь в ваши личные дела, уважаемый Мамот. Скажите, вы будете на празднестве у госпожи Симталь? – довольно равнодушным тоном спросил тистеандий.
– Разумеется, – улыбнулся Мамот.
– Рад это слышать.
Рейк вынул из-за пояса кожаные перчатки.
– Там и поговорим.
Барук почему-то не обратил внимания на внезапный уход Рейка. Это было его первой ошибкой в день празднества Геддероны.
Из ворот с пронзительным криком выбежала бритоголовая женщина в длиннополых одеждах. Она размахивала куском бурой шкуры. Адъюнктесса Лорна посторонилась, уступая жрице дорогу. Вскоре та скрылась в толпе. Праздник выплеснулся за городские стены. Главная улица Перетряса была запружена народом, и Лорна целых полчаса пробиралась к воротам.
Она потрогала рану на плече. Путешествие внутрь кургана приостановило заживление. Касаясь места, куда ее ударили шпагой, Лорна ощущала боль. Почему-то боль была не обжигающей, а холодной, словно воздух в кургане. Поглядывая на двух караульных, Лорна пошла дальше. Один из солдат окинул ее мимолетным взглядом, зевнул и продолжил глазеть на пеструю шумную толпу обитателей Перетряса. Мало ли таких, как она, явившихся в Даруджистан на празднество Геддероны?
После ворот дорога превратилась в улицу. Она разделилась надвое, огибая невысокий холм с развалинами какого-то храма и башни. Справа поднимался другой холм, превращенный в сад. На вершину вели широкие ступени. Между деревьями и столбами газовых фонарей весело плескались на ветру разноцветные флажки и знамена.
Чутье безошибочно подсказывало Лорне: сержант Бурдюк и его взвод находятся где-то в нижней части города. Адъюнктесса шла, почти не обращая внимания на принаряженных ликующих горожан. Ее правая рука сжимала эфес меча. Левой рукой Лорна терла воспалившуюся рану.
Караульный у ворот медленно прошелся взад-вперед. Потом он остановился и ослабил тугие завязки своего остроконечного шлема. К нему подошел напарник – немолодой коренастый человек с кривыми ногами.
– Что, боишься, как бы это разгулявшееся дурачье не доставило нам хлопот? – спросил он и усмехнулся, показывая редкие зубы.
– Пару лет назад тут едва не случилось побоище, – сказал первый караульный.
– Как же, помню. – Коренастый присел на корточки. – Нам тогда пришлось пустить в ход копья. И что ты думаешь? Стоило этим молодцам увидеть кровь, сразу хвосты поджали. Надеюсь, урок не забылся. Я особо и не волнуюсь. Перетряс есть Перетряс. Что-то я тебя здесь раньше не видел. Новенький?
– Нет. Друг попросил постоять за него.
– Понятное дело. А сам-то где обычно стоишь?
– У меня в основном ночные вахты, до третьей стражи. Стою у Цитадели Деспота, – ответил Круголом.
Он снова поправил завязки шлема, надеясь, что глаза невидимого друга поймали условный сигнал. Приметы женщины, которая несколько минут назад вошла в город, точно соответствовали описанию, полученному им от Угря. Круголом не сомневался: это она.
На женщине была одежда наемницы. Она прижимала руку к раненому плечу, прикрывая следы запекшейся крови. Круголом наблюдал за нею не более секунды, но и этого ему вполне хватило. Наметанный глаз и цепкая память, помноженные на годы службы, были его лучшими помощниками. Круголом не упустил ни одной мелочи, сообщенной ему посланцем Угря.
– Поди, страшно там стоять, у Цитадели Деспота? – спросил его кривоногий караульный.
– По-всякому бывает, – уклончиво ответил Круголом.
– Значит, ты и вздремнуть толком не успел. С ночи на ногах.
Солдат покачал головой и сплюнул себе под ноги.
– Командование нагнало жару. «Повысить бдительность!» Как же: в город могли пробраться имперские лазутчики.
– Их числом караульных не выловишь, – поддакнул ему Круголом.
– Я тоже так думаю. Мне тут еще три часа париться. Думаешь, потом меня отпустят домой, чтоб попраздновать с женой и ребятишками? Держи карман!
Он снова плюнул.
– Старине Берруту сказали: «Отправишься в Жемчужный квартал. Будешь нести караул там». Опять глазеть, как другие веселятся.
Круголом затаил дыхание.
– Значит, тебя отправляют в усадьбу к госпоже Симталь?
– Угадал. Эти вонючие сановники боятся, как бы им кто не всадил кинжал в жирную спину. А моему командиру плевать. «Какие больные ноги могут быть у солдата?» Вот и пойду туда стоять изваянием.
Удача! Круголом слегка улыбнулся. Угорь как раз просил, чтобы Круголом сумел попасть в число караульных, нанятых для охраны усадьбы госпожи Симталь. Вовремя этот солдат проговорился.
– Ты прав, дружище. Они очень трясутся за свои шкуры. Слушай, а неужели у вас не нашлось караульных помоложе и поздоровее?
– А-а, ты бы видел нашего сержанта. Приказ для него самое святое слово. Пусть этот ублюдок доживет до моих лет…
Круголом участливо опустил руку на плечо Беррута.
– Слушай. Я моложе тебя. Семьи у меня нет. Мне что праздник, что будни. Я готов тебя подменить, Беррут. А в другой раз ты меня выручишь.
Караульный облегченно вздохнул.
– Да благословит тебя Нерусса, – заулыбался он. – По рукам, дружище. А я ж даже имени твоего не спросил. Звать-то тебя как?
Круголом тоже улыбнулся и назвал свое имя.
Дневная часть празднества Геддероны была уличной, и «Трактир Чудака» почти вымер. Почти, но не совсем. Из сумрака доносились отдельные голоса и стук деревянных карт.
Дождавшись, пока глаза начнут различать предметы, Лорна вошла в приземистый зал. Неряшливо одетая старая трактирщица проводила ее равнодушным взглядом и снова погрузилась в дремоту. У дальней стены сидело трое. На столе, среди лужиц пролитого эля, поблескивали медные монеты. Троица играла в карты.
На голове игрока, что сидел, привалившись к стене, был нацеплен засаленный кожаный шлем, прожженный в нескольких местах. Человек этот первым заметил Лорну. Он указал на пустой стул.
– Садитесь, адъюнктесса. Не желаете ли присоединиться к нашей игре?
От неожиданности Лорна заморгала, потом сердито передернула плечами.
– Я не любительница азартных игр, – сухо ответила она, опускаясь на шаткий, скрипучий стул.
Человек рассматривал свои карты.
– Вы же не знаете, что это за игра.
Лорна окинула его взглядом. Невысокий, худющий, с крупными руками.
– Как тебя зовут, солдат? – спросила она.
– Скрипач. А того, кто сейчас проигрывает свои монеты, зовут Колотун. Между прочим, мы вас ждали.
– Я так и поняла, – по-прежнему сухо ответила Лорна, откидываясь на спинку стула. – Смотрю, вы тут все очень догадливы. Сержант где-то поблизости?
– Отлучился ненадолго по спешным делам, – сообщил ей Скрипач. – Минут через десять появится. Мы снимаем в этом крысятнике заднюю комнатенку. Удобное местечко. Прямо в стену яруса упирается.