– Гадающие на костях не обещали нам, что вернутся все, – спокойно ответил Онос Тулан.
Адъюнктесса молча поглядела на древнего воина.
– На той войне погиб Киг Авен – предводитель нашего клана. Погибли все мои соплеменники. Я остался один и утратил всякую связь с логросами. У Кига Авена был гадающий на костях по имени Килава Онасс. Он исчез задолго до того, как император пробудил нас.
Слова Оноса Тулана подстегнули мысли Лорны. В Малазанской империи тлан-имасов называли воинством молчаливых. Ее спутника соплеменники сочли бы излишне разговорчивым, если не болтливым. Наверное, его красноречие каким-то образом было связано с утратой клановой связанности. Обычно все переговоры с людьми вел тлан-имасский командир Логрос. Что же касается гадающих на костях (так называли тлан-имасских шаманов), люди их вообще не видели, если не считать Олара Этиля. Тот вместе с предводителем Эйтолосом Ильмом участвовал в Картульском сражении. В сравнении с магическими ударами, наносимыми тогда по противнику, атака на Дитя Луны выглядела детской забавой.
Общаясь с Оносом Туланом, Лорна узнала о тлан-имасах больше, чем сумела прочесть в «Имперских анналах» – официальных хрониках Малазанской империи. Император, конечно же, знал несравненно больше, но доверять подобные знания пергаменту было не в его правилах. Имперские ученые годами спорили насчет пробуждения тлан-имасов, считая это ничем не подкрепленной гипотезой. Вот бы удивились они! Интересно, сколько еще тайн она сумеет узнать из попутных разговоров с тлан-имасом?
– Скажи, Тул, – (ей почему-то понравилось называть его так), – а ты сам видел императора Келланведа?
– Я пробудился раньше Галада Кетана и позже Онака Шендока, а потому вместе со всеми тлан-имасами преклонял колени перед императором, когда он восседал на первом троне.
– Император тогда был один? – спросила Лорна.
– Нет. Рядом с ним находился человек, которого звали Танцор.
Танцор был убит вместе с Келланведом. Вспомнив об этом, Лорна с раздражением бросила тлан-имасу:
– Ну и где теперь первый трон? Кто помнит о нем?
Онос Тулан ответил не сразу.
– После гибели императора логросские тлан-имасы объединили свой разум. До Рассеяния такое случалось редко. Все, что знал каждый, стало достоянием остальных. Не знаю, адъюнктесса, нравится ли тебе такой ответ. Но память об императоре и о тех временах объединяет логросских тлан-имасов, да и кроносских тоже.
– А это кто такие?
– Они скоро появятся, – ответил Онос Тулан.
У адъюнктессы вспотел лоб. Когда легионы логросских тлан-имасов впервые выступили на стороне малазанцев, их было девятнадцать тысяч. Сейчас их осталось не более четырнадцати; жизни остальных унесла последняя война с джагатами. Неужели теперь из глубин сна восстанут еще девятнадцать тысяч? Так что же натворил император своей магией?
Лорне очень не хотелось задавать этот вопрос тлан-имасу, но она все-таки спросила:
– Тул, а что собой знаменует появление кроносских тлан-имасов?
– Приближается год трехсотого тысячелетия, – ответил древний воин.
– И что будет?
– Рассеяние тлан-имасов подходит к концу.
Высокие ветры несли Старуху над Ривийской равниной (она и в самом деле была самой старой из всех Больших Воронов). С каждым часом ее полета зеленая полоска, змеившаяся на севере, делалась все крупнее. У Старухи устали крылья, однако дыхание небес было сильным и помогало ей. Ничто не могло поколебать уверенность древней птицы, что в мире грядут перемены. Эта мысль придавала ей бодрости.
Если готовилось ужасающее противостояние великих сил, оно уже начиналось. Здесь, в этих местах. Боги спускались на землю, дабы вести свои битвы. Бесплотные духи обретали плоть и кровь, и котел магических сил был близок к закипанию. Никогда еще Старуха не ощущала такой полноты жизни.
Грядущие события добавили Старухе хлопот. Вот и сейчас она летела, откликнувшись на призыв, который не смела оставить без внимания. Аномандер Рейк был не только ее повелителем, и нынешний полет старухи являлся важным звеном в цепи его приготовлений. Что же касалось собственных честолюбивых устремлений Старухи, их она предпочитала держать при себе. В данный момент ее силой были знания. Старуха хранила много тайн, но, пожалуй, самая удивительная и волнующая была связана с Каладаном Брудом, наполовину человеком, наполовину тистеандием. Старуха предвкушала встречу с ним, и мысли об этом прогоняли ее усталость.
Она летела, и с каждым взмахом крыльев Чернопсовый лес становился все ближе.
ГЛАВА 10
И сказал Каллор: «Я ходил по этой земле, когда тлан-имасы были еще малыми детьми. Я был полководцем стотысячной армии. Огонь моего гнева воспламенял целые континенты. Я правил единолично, не желая делить власть нигде и ни с кем. Способен ли ты понять смысл сказанного мною?» «Я способен понять лишь одно, – отвечал Каладан Бруд. – Ты никогда не умел учиться у жизни».
Постоялый двор «Вимкарос» находился в Молочном квартале Крепыша, сразу за Эльтросанской площадью. Это все, что знал о нем Тук, однако вестовой даже отдаленно не представлял, кто из знакомых ему людей мог бы там остановиться. Между тем в переданной записке его настоятельно просили прийти именно туда, не в другое заведение.
Тук не без опаски подходил к пышному и безвкусно построенному зданию. Вроде ничего подозрительного. Площадь, как обычно, была заполнена лотками торговцев и снующими горожанами. Немногочисленные малазанские солдаты лениво прохаживались между рядами. После публичных казней местной знати город казался пришибленным. Повседневная жизнь шла своим чередом, но на улицах стало заметно тише. Горожане словно ощущали на своих шеях невидимое ярмо, наброшенное имперской властью.
Последние несколько дней Тук в основном был предоставлен самому себе. Иногда соратники звали его на пирушки, хотя теперь они проходили без прежнего размаха и веселья. После отъезда адъюнктессы и непонятного исчезновения Дырявого Паруса Дуджек и Тайскренн с головой ушли каждый в свои дела. Железного кулака поглотили заботы о местных новобранцах и измененной Пятой армии. Верховный маг безуспешно разыскивал пропавшую колдунью.
Вряд ли Дуджек и Тайскренн заключили мир. Скорее это было перемирием. После званого обеда Тук старался держаться подальше от высшего командования. Он по-прежнему обедал с солдатами, хотя теперь, когда Лорна повысила его статус, ему открылся доступ в офицерские круги. Чем меньше он мозолит глаза начальству, тем лучше.
«Вимкарос» окружало нечто вроде сада. Идя по опрятной песчаной дорожке, вестовой сразу понял, что осада пощадила заведение. По случаю жаркой погоды часть столиков вынесли из зала таверны под навес. За стойкой стоял грузный человек и сосредоточенно отправлял себе в рот спелые виноградины. Посетителей было немного. Одни прохаживались по дорожкам, другие сидели за столиками и вполголоса беседовали.
Пригласивший Тука сюда настаивал, чтобы он явился в обычной одежде, дабы не привлекать к себе излишнего внимания.
– Чем могу служить, господин? – спросил толстяк, откладывая блюдо с виноградом и вытирая руки.
– Меня зовут Рендер Кан, – представился вымышленным именем Тук. – У вас должен быть заказан столик на мое имя.
Толстяк сощурился на восковую дощечку. Найдя имя Рендера Кана, он заулыбался еще шире.
– Да, господин. Идемте со мной.
Вскоре Тук уже сидел за столиком на балконе, выходящем в сад. Ему сразу же принесли запотевший графин с салтоанским вином, которое он сейчас потягивал, разглядывая публику внизу.
Через некоторое время к столику подошел слуга.
– Любезный господин, – кланяясь, произнес он, – мне велено передать вам следующее. Вскоре сюда подойдет один человек, который находился в крайне стесненных обстоятельствах и только недавно сумел из них выбраться.
– И это все? – хмурясь, спросил Тук.
– Да, господин.
– Неужели он больше ничего не сказал?
– Он сказал, что вы поймете эти слова.
Поклонившись, слуга ушел.
Тук отставил бокал и напрягся всем телом. Балконная дверь вновь скрипнула. Обернувшись, вестовой увидел входящего капитана Парана. Тот был одет как состоятельный горожанин и явился без оружия.
– Надеюсь, я не слишком тебя напугал своей запиской? – улыбнулся Паран, подходя к столику. – Она хоть немного подготовила тебя к нашей встрече?
– Вряд ли, – признался Тук. – Я пока не знаю, что мне сулит наша встреча. Ты здесь по приказу адъюнктессы?
– Она считает меня мертвым, – поморщившись, ответил капитан. – Я и впрямь успел побывать на том свете. А сейчас ответь мне, Тук-младший: с кем я говорю? С «когтем» или солдатом Второй армии?
Тук сощурил единственный глаз.
– Ну и вопросик ты задал!
– А по-моему, вполне простой вопрос, – сказал Паран, продолжая в упор глядеть на вестового.
Тук помолчал, потом улыбнулся.
– Клобук тебя накрой, капитан! А все-таки хорошо, что мы встретились. Добро пожаловать в компанию воина бывшей Второй армии.
Паран облегченно рассмеялся.
– Как это тебе удалось побывать на том свете и вернуться? – полюбопытствовал Тук.
Капитан сразу помрачнел. Он налил себе вина и отхлебнул большой глоток.
– Меня пытались убить. Наверное, я бы и подох в том переулке, если бы не Колотун и Дырявый Парус.
– Ну и ну! Лекарь Бурдюка и колдунья – твои спасители?
Паран кивнул.
– До недавнего времени меня прятали в жилище колдуньи. Бурдюк приказал, чтобы ни одна душа не пронюхала о том, что я жив.
Он наклонился к вестовому.
– А теперь, дружище Тук, расскажи, что ты знаешь о замыслах адъюнктессы?
Тук молча разглядывал сад.
– Тебе нечего сказать? Или у адъюнктессы не было никаких замыслов?
– Эти вопросы ты задал уже не солдату, а «когтю».