– Клобук всех вас накрой, – прошептал слабеющими губами Калам.
Первым сигналом беды для Раллика стал сильный удар под лопатку, лишивший его возможности дышать и двигаться. Не будь на нем металлической кольчуги, арбалетная стрела вонзилась бы в тело по самое древко. Кольчуга спасла Раллику жизнь; головка стрелы пробила только железо, в котором и застряла. Невзирая на звон в ушах, он все-таки расслышал шаги за спиной.
– Ном! Что там за шум? – спросил снизу Оцелот.
Шаги стихли. Их сменил характерный лязг взводимой арбалетной пружины. К счастью, оцепенение прошло. Заряженный арбалет Раллика лежал рядом. Ассасин ждал.
– Ном!
Опять шаги, сзади и слева. В считанные секунды Раллик опрокинулся на спину, схватил арбалет, затем сел и выстрелил. Стрела навсегда успокоила его противника. Чужой арбалет глухо ударился о крышу.
Приподнявшись, Раллик увидел второго нападавшего. Тот находился позади первого. Припав на колено, человек выстрелил. Стрела ударила Раллика в грудь и, отраженная все той же кольчугой, скрылась в темноте. Правая рука временно онемела. Раллик поднялся и выхватил кинжал с кривым лезвием.
Нападавший сделал осторожный шаг вперед, но вдруг зашатался и покатился с крыши.
– Клобук их накрой!
Голос Оцелота раздался совсем рядом. Раллик обернулся, но командира не увидел.
– Я угостил его своей магией, – сказал Оцелот. – А ты хорошо разделался с первым. Может, мы наконец узнаем, какие гости к нам пожаловали.
– Я так не думаю, – ответил Раллик.
Он взглянул на безжизненное тело, вокруг которого вспыхнуло слабое свечение. Потом тело исчезло. Оцелот выругался.
– Возвратное заклинание. Знакомый трюк, – сказал он.
Наконец Раллик увидел командира. Лицо Оцелота было перекошено, то ли от злости, то ли от страха.
– Дело дрянь, Ном. Ставили западню, попались в чужую.
Раллик не ответил. Он вытащил застрявшую стрелу и бросил под ноги. Оцелот прав: охотники стали чьей-то дичью. Но те, кто напал на него, никак не связаны с человеком, которого он видел в «Фениксе». Кстати, где он? Раллик взглянул на крышу, где, по словам Оцелота, находился тот человек… Красновато-желтая вспышка ненадолго выхватила из темноты два силуэта. Похоже, там тоже шло сражение. Вспышка быстро погасла, и Раллик больше ничего не увидел.
– Магия, – прошептал Оцелот. – Они тоже не дураки по части магии. Давай-ка, Ном, выбираться отсюда, пока целы.
Они быстро спрыгнули вниз и исчезли во тьме двора.
Выследить толстяка и парня, которому попала монета, было для Печали плевым делом. Расставшись с Каламом и Быстрым Беном, она намеревалась заняться Крюппом, но что-то заставило ее обратить внимание на Крокуса. Внутренний голос подсказывал ей: сейчас важнее следить за парнем. Толстяк никуда не денется.
Владелец монеты был последним орудием опоннов, их главным игроком. До сих пор Печаль довольно успешно убирала всех прочих игроков вроде капитана Парана. Его убийство она считала большой удачей; Паран был человеком адъюнктессы и, следовательно, прислужником императрицы. В Крепыше она устранила еще одну возможную помеху, задушив командира «когтей». Чтобы попасть к «сжигателям мостов», ей тоже пришлось убить нескольких человек, однако без надобности она не убивала никого.
Печаль знала: Крокусу суждено умереть, однако что-то внутри ее отчаянно противилось такому решению. Она никак не могла отыскать, где, в какой части ее существа скрывается этот противник. Своей прежней жизни Печаль не помнила. Два года назад случайная встреча сделала ее безжалостной убийцей, служащей целям Повелителя Теней. Тело девчонки-подростка как нельзя лучше подходило для осуществления этих целей, а разум этой девчонки… мог ли он сопротивляться той могущественной силе, которая нынче безраздельно владела Печалью, направляя все ее мысли и поступки? Да и осталось ли что-нибудь от этого слабого разума?
Выходит, осталось. Что же эта проклятая монета разбудила у нее внутри? Чей голос так громко и решительно звучал в ее голове? Так уже было, причем совсем недавно, когда Бурдюк произнес слово «ясновидец».
Печаль напрягала память, пытаясь вспомнить, встречался ли ей за эти два года какой-нибудь ясновидец, но так и не вспомнила.
Она подтянула завязки плаща. Найти Крокуса не составило особого труда. Сложнее было разобраться в его замыслах. Внешне могло показаться, что парень присмотрел богатый дом и решил там поживиться. Крокус стоял и терпеливо дожидался, пока в окне на третьем этаже погаснет свет. Он несколько раз настороженно озирался. Печаль стояла совсем рядом, но тени надежно скрывали ее. Потом Крокус ловко и умело стал взбираться по стене.
Печаль нашла себе новое место, откуда хорошо просматривалась та самая комната с балконом. Правда, для этого ей вначале пришлось проникнуть в сад за забором. Там расхаживал всего один караульный. Печаль быстро спровадила его на тот свет и теперь стояла под деревом, не спуская глаз с балкона.
Крокус к тому времени уже достиг балкона. Немного повозившись с замком, он открыл дверь. Да, в умении ему не откажешь. Только какой вор станет целых полчаса прохлаждаться там, куда он влез? Странно. Изнутри не долетало никаких криков. Ни в той, ни в других комнатах дома не зажигали света. Крокус ничем себя не обнаружил. Тогда почему он до сих пор не вылез? За это время можно было насобирать не один мешок.
Пока она стояла, небо над другой частью города несколько раз осветилось. Печаль безошибочно распознала магию. Что же теперь делать? Временно позабыть про Крокуса и отправиться туда на разведку? Или дождаться, пока он вернется либо его схватят?
Увиденное за раздвижной балконной дверью положило конец ее колебаниям.
Пот заливал Крокусу глаза, и он не успевал их вытирать. На дверь поставили новый замок, а изнутри дополнительно снабдили более хитроумной «ловчей проволокой». Но Крокус умело обошел все преграды и теперь на цыпочках двигался к знакомому столику. Добравшись туда, Шалунишка застыл на месте.
Снова в мозгу застучала знакомая мысль: «Идиот! Что я здесь делаю?»
Он вслушивался в ровное дыхание спящей дочери Дарле. Почему-то ему вспомнились слова Колля о пяти драконах. Дыхание девушки Крокус ощущал своим затылком. Взглянув на себя в зеркало, он нахмурился. Что с ним творится? Если он в ближайшие же минуты не уберется отсюда… Закусив губу, Крокус принялся вытаскивать из мешочка злополучные драгоценности. Закончив, он еще раз взглянул в зеркало. Помимо его собственного оттуда глядело другое лицо – белое круглое лицо хозяйки спальни.
– Раз уж ты принес все, что у меня украл, изволь вернуть драгоценности на свое место, – шепотом велела ему девушка. – Шкатулку на столе слева от зеркала. Щетку для волос положи справа. Ты и мои сережки захватил? Их оставь на столике.
Крокус только теперь сообразил, что забыл прикрыть лицо маской.
– Не пытайся никого звать на помощь, – нарочито свирепым голосом сказал он девушке. – Я тебе все вернул и сейчас уйду. Поняла?
Натянув одеяло, дочь сановника села на постели.
– Грабитель, я не боюсь твоих угроз. Мне достаточно лишь закричать, и тут сразу же появится начальник отцовского караула. Уж не собираешься ли ты сражаться с ним своим жалким кинжальчиком?
– Нет, не собираюсь, – ответил Крокус. – Я приставлю кинжал к твоему горлу и возьму тебя в заложницы. Посмотрим, решится ли он тогда атаковать меня.
Девушка побледнела.
– За воровство отрубают руку. А за похищение дочери сановника ты отправишься прямо на виселицу.
Крокус с деланной небрежностью пожал плечами. Попутно он лихорадочно прикидывал, за сколько времени сумеет покинуть спальню и выбраться на крышу.
– Оставайся там, где стоишь, – приказала ему девушка. – Я сейчас зажгу лампу.
– Зачем? – дрогнувшим голосом спросил Крокус.
– Хочу тебя получше рассмотреть.
Следом вспыхнул непривычно яркий свет. Ах, вот оно что! Лампа висела на одном из столбов балдахина. Как он мог этого не заметить? Дочь сановника ломала все его замыслы.
– Ну и что теперь, когда ты меня рассмотрела? – огрызнулся Крокус. – Давай, зови караульных. Пусть меня схватят, и дело с концом.
Он достал из-за пазухи шелковый тюрбан и бросил на столик.
– Я вернул тебе все. Даже эту тряпку.
Девушка посмотрела на тюрбан и усмехнулась.
– Я приготовила его для празднества Геддероны. Но теперь у меня другой, красивее этого.
– Что тебе от меня нужно? – не выдержал Крокус.
Его неожиданный выплеск испугал девушку, но ненадолго.
Улыбнувшись, она сказала:
– Мне любопытно, зачем вору вдруг понадобилось возвращать украденное? По-моему, такое не свойственно людям твоего ремесла.
– У меня были на то причины, – пробормотал Крокус, отвечая не столько ей, сколько себе.
Он шагнул вперед и тут же остановился, увидев, что дочь сановника боязливо отодвинулась подальше.
– Прости, я не собирался тебя пугать. Я только… хотел тебя получше разглядеть.
– А для чего?
Вопрос застал юного воришку врасплох. Не мог же он ей сказать, что влюбился в нее до безумия!
– Как тебя зовут? – наконец выпалил Крокус.
– Шалисса Дарле. А тебя?
Шалисса! У него округлились глаза.
– Конечно, тебя обязательно должны были назвать каким-нибудь красивым и звучным именем.
– Но ты так и не назвал мне свое имя.
– Мое? – переспросил он. – Это тебя не касается. Воры не представляются своим жертвам.
– Почему жертвам? – удивилась Шалисса. – Я больше не чувствую себя жертвой. Ты вернул мне все до последней мелочи, поэтому, – она лукаво улыбнулась, – ты просто обязан назвать мне свое имя. Должно быть, ты их тех, кто всерьез относится к своим обязательствам, какими бы странными они ни казались.
Крокус наморщил лоб. О чем это она? И что она знает о его отношении к обязательствам? Однако в словах Шалиссы он чувствовал странную правоту и потому сокрушенно ответил:
– Меня зовут Крокус-Шалунишка. Я знаю, у тебя нет отбоя от женихов. Многие мечтают, чтобы их представили тебе. Но в один прекрасный день, Шалисса, ты увидишь среди них и меня. Только ты будешь знать, где и когда видела меня прежде. Я явлюсь на официальный прием и принесу подарок, как того требует этикет.