– Не понимаю, почему адъюнктесса и этот тлан-имас движутся так медленно, – в который уже раз повторил Тук. – Думаешь, она не знает о преследовании?
– Лорна – самоуверенная женщина, – ответил Паран, сжимая меч. – А рядом с тлан-имасом она и вовсе ощущает себя в полной безопасности.
– Сила притягивает к себе другую силу, – напомнил Тук, вновь принимаясь чесать шрам.
В голове вспыхнуло знакомое пламя, но сейчас оно было иным. В нем Туку виделись какие-то картины.
– Дурацкие предрассудки Семиградия, – процедил он сквозь зубы.
– Ты что-то сказал?
– Ничего, – ответил Тук, пригибаясь к седлу.
Капитан совершенно не жалел лошадей. Он как будто вознамерился загнать их до смерти. Даже третья лошадь не спасала положения; все животные были измождены.
Ну хорошо, догонят они Лорну. Что дальше? Параном двигала месть, подмявшая под себя его первоначальные замыслы. Если он убьет Лорну, взвод Бурдюка будет спасен. Они смогут убраться из Даруджистана на все четыре стороны. Если, конечно, останутся живы.
Замыслы капитана представлялись Туку изрешеченными недостатками и упущениями. Самое главное упущение: Паран словно не брал в расчет тлан-имаса. Сумеет ли он справиться с древним воином? Тлан-имасы владеют магией, а отчаяние может кого угодно сделать непобедимым. Единственный способ одолеть тлан-имаса – разрубить его на куски. Даже если опонны и коснулись капитанского меча, это еще не значит, что оружие Парана победит столь могущественного противника. Но после гибели Дырявого Паруса капитан не желал слушать никаких доводов.
Вскоре они наткнулись еще на одного мертвого ворона. Ветер играл уцелевшими перьями. Издали окровавленные внутренности казались гроздьями бордовых вишен. Рука вестового потянулась к шраму. Тук едва не выпал из седла. В голове вспыхнула четкая, предельно ясная картина. Он увидел чью-то фигурку, двигавшуюся с такой быстротой, что ее обволакивала дымка. Лошади испуганно заржали. Послышался треск, словно разорвали большой кусок парусины. Тук вздрогнул. Что-то большое и тяжелое ударило по нему. Из возникшей дыры наползала клубящаяся темнота. Тук услышал отчаянное ржание своей лошади. Потом видение пропало. Вестовой очнулся. Он сидел, вцепившись обеими руками в рог седла.
Подъехавший Паран не видел ничего. Он сидел прямо, устремив взгляд на юг. Одна рука поигрывала рукояткой меча.
Тук резко дернулся всем телом, затем наклонился и плюнул. Что же это было? Какая сила способна прорвать воздух, нагнав клубящуюся тьму? Ответ пришел сам собой. Путь. Он видел открытие магического Пути. Пришпорив лошадь, Тук поравнялся с капитаном.
– Капитан, мы прямиком движемся в ловушку.
У Парана заблестели глаза.
– В таком случае приготовься.
Тук открыл было рот, но тут же закрыл. Что толку спорить? Он на треть извлек из ножен свою кривую саблю, после чего снял с плеча лук и приладил стрелу. Паран тоже достал меч и положил себе на колени.
– Капитан, наш противник явится из магического Пути.
Паран ничуть не усомнился в словах вестового. Казалось, он даже обрадовался.
Тук взглянул на меч с громким именем Судьба. Неяркий свет, словно вода, растекался по блестящей поверхности лезвия. Вестовому показалось, что меч тоже рад предстоящему сражению.
ГЛАВА 15
Кровь капает с поводьев… то джагат
поверженные души погоняет,
чтоб не кончался колесницы бег.
Стучат ее колеса глухо
по глыбам льда,
несут они джагата
сквозь сумерки эпох,
сквозь прах столетий.
Быстрый Бен опять сидел в лачуге, задней стеной которой служила каменная стена яруса. Его окружали пять палочек, воткнутых в земляной пол. Нити, соединяющие палочки, были туго натянуты. Напротив мага, расположившись у неприметного входа в лачугу, сидел Ходунок.
Калам еще недостаточно оправился от раны, и потому караул сегодня нес баргаст. Быстрый Бен и Ходунок вместе служили не один год; они прошли через столько сражений, что всех и не упомнишь, и не раз спасали друг другу жизнь. Пусть маг почти ничего не знал об этом баргасте. Зато он видел Ходунка в бою, и это главное. Баргаст был свирепым воином, одинаково умело владел боевым топором и мечом, который сейчас лежал у него на коленях. К тому же Ходунок не боялся магии, уповая на охранные талисманы, вплетенные в косички и узоры татуировки. Эти узоры в свое время собственноручно ему нанес клановый шаман.
Предстоящая встреча с Хохолком могла сулить что угодно, и такая надежная защита была отнюдь не лишней.
Сейчас баргаст сидел с бесстрастным лицом, глядя на мага из-под полуопущенных век.
У Быстрого Бена сводило руки. Он встряхнул пальцами и наклонился к палочкам.
– Хохолок притаился внутри Пути, – сообщил он. – Похоже, ждет.
Маг привалился к стене и вытащил из ножен кинжал, тут же всадив его лезвием в земляной пол.
– Что ж, и мы подождем. И посмотрим.
– Чего тут смотреть? – не понял Ходунок.
– Не обращай внимания, – вздохнул Быстрый Бен. – Ты подстилку захватил?
Ходунок вытащил из рукава кусок рваной тряпки. Обойдя палочки, он приблизился к магу и подал ему это подобие подстилки. Быстрый Бен положил тряпку слева от себя. Пробормотав несколько слов, он коснулся рукой ткани.
– Возвращайся на свое место, – велел маг Ходунку. – И держи меч наготове. Мало ли что.
Быстрый Бен открыл свой магический Путь. Увиденное заставило его подскочить на месте.
– Что Хохолку понадобилось на Ривийской равнине? – изумленно прошептал маг.
Параном владело только одно желание – отомстить. Ярость белым огнем полыхала у него в мозгу и прожигала все тело. Опонны сделали его своим орудием? Прекрасно. Но теперь его черед, теперь сила Шутов послужит ему. Подобно богам, он не станет особо задумываться, а хладнокровно втянет их в сражение. Пусть почувствуют себя в его шкуре, сражаясь с неведомым противником на просторах Ривийской равнины.
Из глубины сознания послышался тихий голос совести, шепчущий предостережение. Как бы там ни было, Тук-младший – его друг. Возможно, единственный друг. Боги не отметили вестового своей благосклонностью, и шансы Тука уцелеть в предстоящей схватке были весьма невысоки. Неужели Паран станет свидетелем и его смерти? Капитан отогнал тревожную мысль. Не разбрасываться. Зачем он здесь? Чтобы отомстить за гибель Дырявого Паруса. Адъюнктесса научила его ценить сосредоточенность.
«А чему научила тебя Дырявый Парус?» – спросил капитана внутренний голос.
– Если станет жарко, Тук, уезжай отсюда. Отправляйся в Даруджистан и разыщи сержанта Бурдюка.
Вестовой кивнул.
– Если я погибну…
– Можешь не повторять, капитан. Я слышал.
– Тогда не буду.
Дальше они ехали молча, под глуховатый цокот копыт и свист жаркого западного ветра.
Мысли капитана вернулись к адъюнктессе. Ему вдруг показалось, что она ждет их с Туком. По сути дела, у Лорны не было причин нападать на них. Тука она считала верным империи «когтем», а капитана – убитым при непонятных обстоятельствах. Но ведь он мог и выжить. Так что им нечего бояться засады. Возможно, адъюнктесса даже обрадуется их появлению. Скорее всего, удивится, но вряд ли что-то заподозрит.
И вот когда Лорна приблизится, заговорит его меч. Нет, он не станет щадить прислужницу императрицы. Если понадобится, они расправятся и с тлан-имасом, хотя тот предпочтет убраться восвояси. Без адъюнктессы ему нечего делать на Ривийской равнине.
Капитану хотелось думать так, ибо в противном случае пришлось бы рассмотреть и иной исход событий. Его меч хоть и наделен силой опоннов, но тлан-имасы порождены древней магией, в сравнении с которой Шуты – просто малые дети.
Паран до боли в костяшках обхватил рукоятку меча. Рука стала влажной от пота. Судьба ничем не отличалась от других мечей. Да и чем ему отличаться. Капитан плохо помнил свой поединок с гончей. Но если меч обладает магической силой, почему его рука ничего не чувствует? Сейчас рукоятка должна была бы не скользить от пота, а холодить пальцы, словно кусок нетающего льда. Или виновато его неумелое обращение с мечом?
Но почему он вдруг стал терять уверенность в себе?
«Я втягиваю опоннов в поединок смертных… и даже не знаю, как это надо делать. Конечно, если Шуты проявят ту же прыть, что и тогда…»
Капитан снова отогнал тревожные мысли, приписав их тягостному ожиданию неизвестных событий. А вдруг Тук ошибся? Паран обернулся к вестовому и…
Его остановил громкий безумный хохот, раздавшийся из ниоткуда. Паран судорожно натянул поводья. Лошадь под ним заржала и встала на дыбы. В воздухе что-то затрещало. Повеяло холодом. Выругавшись, капитан вскинул меч. Лошадь снова заржала, теперь уже от боли. Парану почудилось, будто кости у нее вдруг рассыпались в прах, заставив осесть плоть. Уронив меч, капитан вылетел из седла. Лошадь упала рядом, точно бурдюк, в который набросали камней и налили масла. Валяясь на спине, несчастное животное сучило ногами.
Звякнула отпущенная тетива лука. Стрела, которую выпустил Тук, ударилась во что-то твердое и раскололась. Паран повернулся на бок и задрал голову… У него над головой зависла деревянная кукла Хохолок. Вестовой пустил вторую стрелу, но и она тоже разлетелась в щепки.
Хохолок опять засмеялся своим отвратительным смехом. Нарисованные глаза куклы переместились на Тука.
Паран едва успел выкрикнуть предостережение. Поздно. Тук повалился с лошади, кувыркаясь в воздухе. Перед ним разверзлась дыра. Капитан, задыхаясь от ужаса и собственного бессилия, крикнул еще раз. Вестовой Тук-младший влетел в дыру и исчез, окутанный змеящимися клубами тумана. Дыра тут же с треском закрылась.
Хохолок не спеша опустился на землю, поправил свое рваное одеяние и зашагал к Парану.
– Я так и думал, что это ты, – хихикая, сказала деревянная кукла. – Месть слаще меда, не так ли, капитан? Твоя смерть будет долгой и невероятно мучительной. Представляешь, сколько удовольствия я получу, видя, как ты корчишься в муках и стонешь от нестерпимой боли?