– Не собирался я никуда бежать, – буркнул он. – А вообще печально, что ты не помнишь своего имени.
У нее округлились глаза.
– Печально… Так это же было мое имя – Печаль! – задыхаясь, произнесла она. – Меня звали Печалью. Крокус, ты сейчас назвал мое имя!
– Что? Тебя звали Печалью? – насупился он.
– Да, – ответила она и отвернулась. – Но у меня не всегда было такое имя. Нет. Отец нарек меня по-другому.
– А то имя ты помнишь?
Она покачала головой и стала теребить свои длинные черные волосы.
Крокус зашагал по желтой траве. Девчонка пошла следом. Дорога вилась между низких холмов. Через какое-то время впереди показался Катлинский мост. Страх, охвативший Крокуса, почти рассеялся. Правильнее сказать, перегорел. Крокусу было довольно спокойно и легко. Он удивился: рядом с женщинами он всегда испытывал какое-то беспокойство.
Они продолжали путь. На горизонте золотой шар солнца почти касался зелено-голубой полоски, проступавшей между холмами.
– Видишь ту полоску? Это Лазурное озеро. Даруджистан стоит на его южном берегу.
– Ты так и не придумал мне имени? – спросила девчонка.
– Знаешь, единственное имя, которое вертится у меня в голове, – это имя моей покровительницы.
– Твоей матери?
Крокус засмеялся.
– Я говорю не про такую покровительницу. Я про Властительницу воров. Ее зовут Апсалара. Только как я назову тебя именем богини? Может, назвать тебя Саларой?
Девчонка наморщила нос.
– Нет, мне нравится Апсалара. Назови меня так.
– Я же тебе объяснил…
– Я хочу называться Апсаларой, – уперлась девчонка.
«Не стоит ее сердить», – подумал Крокус.
– Ладно, – вздохнул он. – Будь Апсаларой.
– Значит, ты вор?
– Да. И что в этом плохого?
Апсалара усмехнулась.
– Раз у меня такое имя, то ничего. Совсем ничего плохого, Крокус. Нам пора устроить привал.
Крокус оторопел. Почему-то мысль о том, где и как они будут ночевать, до сих пор не забредала ему в голову.
– Лучше не будем останавливаться, – осторожно сказал он, стараясь не встречаться глазами с девчонкой.
– Я устала. Давай остановимся у Катлинского моста.
– Можно, конечно. Только у меня всего одна подстилка. Ты ляжешь спать, а я буду нести караул.
– Всю ночь? Кого нам здесь бояться?
– Я лучше знаю кого! – налетел на нее Крокус. – Это опасные места. Видела рану Колля? И откуда мы знаем, чего ждать на другом концу моста?
– А чего там ждать? – простодушно спросила Апсалара.
– Да мало ли чего, – уклончиво ответил Крокус. – На этом мосту всякое бывало. Правда, мост длинный.
– Пошли, Крокус, – засмеялась девчонка и пихнула его локтем под ребра. – Нам хватит одной подстилки. Я не возражаю, если, конечно… твои руки не будут гулять по мне.
Потирая ребра, Крокус очумело глядел на новоназванную Апсалару.
Крюпп сердито оглянулся на Муриллио.
– Проклятье! Неужели ты не можешь заставить этого паршивца побыстрее переставлять ноги?
Мул вполне оправдывал репутацию упрямого и медлительного животного. Скорость передвижения он выбирал сам, не задумываясь, устраивает она седока или нет.
– Стоит ли нам торопиться, Крюпп? – виновато улыбаясь, произнес Муриллио. – В конце концов, Крокус уже не ребенок.
– Барук велел нам стеречь мальчишку, тут не о чем спорить!
– Ты мне все уши прожужжал этими повелениями Барука. С чего это он так заинтересовался Крокусом? Или дядюшка Мамот вдруг решил заняться воспитанием племянника? Ты передаешь нам приказы алхимика и ничего не объясняешь.
Крюпп осадил своего мула.
– Итак, разброд в наших рядах вынуждает Крюппа кое-что приоткрыть, дабы разброд не перерос в бунт. Опонны, дорогой Муриллио, избрали Крокуса для неких целей, каковые мне неизвестны, ибо Шуты почему-то не соизволили сообщить о них Крюппу. Посему Барук велел нам пристально следить за юным оболтусом и всячески мешать иным силам добраться до Крокуса.
Муриллио почесал ссадину на лбу.
– Клобук тебя накрой, Крюпп! Почему ты не сказал нам об этом еще вначале? Раллик знает?
– Естественно, нет, – с раздражением ответил толстяк. – Раллик слишком занят и не может бросить свои многочисленные дела. Потому-то ассасина и нет с нами. Только почему Крюпп сообщает Муриллио о таких вещах? Ведь наверняка Муриллио гораздо больше известно о занятиях Раллика, нежели бедному наивному Крюппу.
Лицо Муриллио оставалось непроницаемым.
– Что ты хочешь этим сказать?
Крюпп усмехнулся и слегка хлестнул мула, заставив упрямое животное двигаться. Муриллио поехал рядом, всем своим видом показывая, что ждет объяснений.
– Тебе, дорогой Муриллио, миссия видится несомненным провалом, особенно когда Колль временно выбыл из наших рядов. На самом деле наша миссия оказалась ошеломляюще успешной. Барук непременно должен знать о подозрительных делишках, творящихся среди Гадробийских холмов.
– Успешной? О каком успехе ты болтаешь?
Крюпп примирительно махнул рукой.
– Я потерял сознание, считай, перед самым началом стычки. Но в последние секунды я успел заметить в руке той женщины отатаральский меч. Тут и ребенку ясно: она малазанка.
– И мы бросили Колля одного? – сердито прошипел Муриллио. – Чего ты раньше молчал, Крюпп?
– Он скоро оправится и последует за нами, – невозмутимо ответил Крюпп. – Нам нужно спешить, дорогой Муриллио. Необходимо как можно быстрее добраться до Барука, и это оправдывает все наши действия.
– Кроме твоей сомнительной сделки с конюхом, – прорычал Муриллио. – Итак, малазанцы добрались уже до Гадробийских холмов. Что этой воительнице понадобилось там? Только не заговаривай мне зубы, будто ты ничего не знаешь. Ты явно что-то заподозрил, иначе не было бы всей этой спешки.
– Есть кое-какие подозрения, – согласился Крюпп, опуская плечи. – Помнишь, какую меткую фразу произнес наш Крокус, когда мы выезжали из города? Охота за слухами. Точнее не скажешь.
– Погоди… опять, что ли, эта легенда о кургане? Так она же…
Крюпп поднял вверх мясистый палец.
– Сейчас не важно, верим ли мы с тобой в эту легенду или считаем ее полнейшим вздором. Главное другое: малазанцы тоже знают о ней и пытаются установить ее достоверность. Крюпп и Барук, оба будучи людьми достаточно образованными, полагают, что малазанцам удастся найти доказательства подлинности легенды. Отсюда и их миссия, мой беспокойный друг.
Толстяк поморщился.
– Женщина с отатаральским мечом умеет сражаться. К тому же она была не одна. Поблизости находился тлан-имас.
– Что? – взорвался Муриллио, глаза которого вспыхнули бешенством.
Он попытался поворотить своего мула, но упрямец врос в землю всеми четырьмя копытами. Муриллио колотил его по бокам. Мул мотал головой и не двигался.
– Ты никак спятил, Крюпп? Мы бросили Колля на растерзание этой малазанской фурии и тлан-имасу!
– Дорогой Муриллио, – вкрадчивым голосом ответил ему Крюпп. – Крюпп подумал, что ты понимаешь всю серьезность нашего незамедлительного возвращения в Даруджистан.
Муриллио, забыв про мула, повернулся к Крюппу. Мрачное его лицо не предвещало ничего хорошего.
– А ну-ка выкладывай все начистоту, – потребовал Муриллио.
– Что именно я должен выложить перед тобой? – насторожился Крюпп.
– Ты без конца водишь меня за нос, делаешь какие-то туманные намеки. Если ты что-то знаешь, говори. Иначе мы поворачиваем назад и возвращаемся к Коллю.
Видя, как у толстяка забегали глазки, Муриллио усмехнулся.
– Что, думал обмануть меня? Твои уловки провалились, Крюпп.
Толстяк поднял обе руки ладонями вверх.
– Не знаю, в чью голову пришла мысль вернуть Коллю все, что у него предательски отобрали, но Крюппу остается лишь рукоплескать этому замыслу!
Муриллио разинул рот.
«Клобук накрой этого слизняка! Как он пронюхал?»
Крюпп между тем продолжал:
– Но все ваши благородные устремления меркнут, едва мы вспоминаем о серьезной опасности, нависшей над Крокусом. Более того: если Колль прав и эта девчонка находится в чьей-то власти, опасность вырастает до пугающих размеров. Была ли она единственной охотницей за хрупкой жизнью нашего оболтуса? А вдруг тысячи богов и демонов при первой же возможности оттеснят опоннов и завладеют душой Крокуса? Неужели Муриллио, давний его друг, бросит мальчишку на произвол судьбы? Неужели Муриллио утратил способность здраво рассуждать и пошел на поводу у кошмарных картин, порожденных его воспаленным мозгом?
– Хватит! – рявкнул Муриллио. – Убедил. А теперь закрой рот и едем дальше.
Крюпп кивнул и умолк.
Уже под вечер, когда закатное солнце освещало только западные склоны холмов, а все остальные пространство погружалось в сумрак, Муриллио поравнялся с Крюппом и сердито посмотрел на толстяка. Сумерки уберегли Крюппа от этого взгляда.
– Проклятье! Я говорил, что не собираюсь попадаться на его уловки. И надо же, попался! Только сейчас сообразил.
– Муриллио что-то бормочет? – невинным тоном осведомился Крюпп.
Муриллио потер лоб.
– Заклинания от головной боли. Давай останавливаться на ночлег. Крокус с девчонкой все равно не доберутся до города раньше завтрашнего дня. По дороге мальчишке вряд ли будет грозить опасность. Завтра к вечеру мы его нагоним. Лучше бы, конечно, днем. Так они поехали прямо к Мамоту?
– Крюпп очень на это рассчитывает и не боится признаться, насколько устал. Привал – лучшее, что мы сейчас можем сделать. Муриллио разведет костерок и займется приготовлением ужина, пока Крюпп сосредоточится на жизненно важных размышлениях.
– Вот-вот, – невесело усмехнулся Муриллио. – Крюпп ведь не может размышлять, собирая хворост на костер.
Через пару дней после неожиданной встречи с тистеандием и погружения в недра Драгнипура Паран запоздало сообразил: а ведь Рейк не заподозрил в нем малазанского офицера. Иначе бы тистеандий не оставил его в живых. Капитан словно выпадал из поля зрения его возможных палачей: и тогда, в Крепыше, и сейчас. Аномандер Рейк спас его от гончих и подарил свободу. Было ли все это свидетельством благосклонности опоннов? Скорее всего, да, хотя и без помощи тистеандия тоже не обошлось.