В этой гробнице пол и стены покрыты драгоценными коврами и Магрибинскими циновками, которые красивее шелка. Я видел там плетеный молитвенный коврик, присланный туда, как говорили, полководцем, слугой египетского султана.
Говорят, что этот коврик был куплен в Египте за много золотых магрибинских динаров и что такое же количество румийского шелка не стоило бы таких денег. Я нигде не видал таких.
При выходе из максуры во дворе гробницы — два здания, поставленных по направлению к Кыбле. В здании по правую руку находится могила Авраама Халиля, да помилует его господь. Это большое здание, а в нем внутри другой домик, вокруг которого обойти нельзя. В стене проделано четыре дверцы, через которые посетители могут обозреть внутренность домика; могилу видно из всех четырех. Пол и стены здания покрыты шелковыми коврами. Могила возведена из камня на высоту трех гезов и над ней висит много серебряных лампад и светильников.
В другом здании, по левую руку от Кыблы, — могила Сарры, жены Авраама, мир да будет с ним. Между двумя зданиями проход вроде коридора, и двери обоих зданий выходят в этот коридор. Там же повешено много лампад и светильников.
За этими двумя зданиями лежат две другие гробницы, тоже близко одна от другой: по правую руку — могила пророка Иакова, мир да будет с ним, по левую — гробница жены его. За ними стоят здания, где Авраам, да помилует его господь, принимал своих гостей. Таким образом в этом месте шесть могил.
За этими четырьмя степами идет склон, где гробница Иосифа, сына Иакова, мир да будет над ними обоими. Над нею устроен красивый купол, а могила сама сложена из обтесанных камней. С той стороны, где степь, по направлению между куполом Иосифа и описанной усыпальницей, устроено большое кладбище; туда привозят покойников с самых различных сторон и хоронят их там. На крыше максурэ в усыпальнице устроены маленькие комнатки для прибывающих туда посетителей. Усыпальница эта обладает многочисленными вакфами,[132] деревнями и недвижимостями в городе Бейт-ал-Мукаддас.
Больше всего там сеют ячменя, пшеницы мало, много растет и маслины. Приезжим, путешественникам и паломникам дают хлеб и оливковое масло. Там много мельниц, которые приводят в движение мулы и быки, где каждый день мелется много муки. Там есть особые служанки, которые каждый день пекут хлеб; хлебы их весят каждый по одному мену. Всякому приезжему каждый день дают но круглому хлебу и чашке чечевицы, вареной в масле, дают также и изюма. Этот обычай удержался со времен друга божьего,[133] мир да будет с ним, вплоть до наших дней.
Бывают дни, когда туда приезжает более пятисот человек, и для всех приготовляется это угощение.
Говорят что в этой усыпальнице сначала не было сделано двери и войти туда никто не мог, так что поклонялись гробницам в портике за оградой. Когда же Махди[134] сел на трон в Египте, он приказал сделать там дверь, поставить много всякой утвари, положить ковры и выстроить богоугодные заведения.
Вход в усыпальницу — посередине северной стены, на высоте около четырех гезов от земли, и к нему с обеих сторон ведут каменные ступеньки, с одной стороны поднимаясь, а с другой — опускаясь. Закрывается он небольшой железной дверью. Затем я возвратился в Бейт-ал-Мукаддас, а оттуда направился далее пешком с несколькими людьми, направлявшимися в Хиджаз. Проводником нашим был решительный и красивый человек, хороший ходок по имени Абу-Бекр Хамадани. Пятнадцатого Зу-ль-Ка'дэ четыреста тридцать восьмого года[135] мы вышли из Бейт-ал-Мукаддас и через три дня пришли в местность, называемую Ар'ар. Там тоже была проточная вода и много деревьев. Затем мы пришли на другую стоянку, Вади-л-Кура, а оттуда, с еще одной остановкой, через десять дней добрались и до Мекки. В этот год туда ниоткуда не прибыло ни одного каравана и было очень трудно найти пищи. Я остановился на улице Москательщиков, против Ворот пророка, мир да будет с ним, и в понедельник отправился на Арафат. Все жители в это время опасались набега бедуинов. Пробыв два дня в Мекке, я по Сирийской дороге снова повернул назад к Бейт-ал-Мукаддас. Пятого Мухаррема четыреста тридцать девятого лунного года[136] я снова прибыл в Кудс. О Мекке и моем хадже я пока не буду говорить, ибо расскажу об этом при описании моего последнего хаджа. У христиан в Бейт-ал-Мукаддас есть церковь, называемая Би'ату-ал-Кумамэ.[137] Они относятся к ней с величайшим почтением.
Каждый год туда из Рума приезжает на поклон множество народа; даже сам румийский царь тайно приезжал туда, так что об этом никто не знал. В то время, когда правителем Египта был ал-Хаким би-амр-Алла,[138] туда приехал румийский кесарь. Хаким узнал об этом, прислал к нему одного из своих стремянных и дал ему указание: — Человек, одетый так-то и такого-то вида, сидит в святилище Бейт-ал-Мукаддас. Подойди к нему и скажи: — Хаким послал меня к тебе и говорит: — не думай, что мне ничего не известно о твоем прибытии. Однако будь покоен я ничего тебе не сделаю.
Тот же Хаким приказал разграбить, разрушить и срыть эту церковь. Долгое время она была в развалинах, но потом кесарь прислал послов с большим количеством подарков и приношений и попросил мира и милостивого разрешения вновь отстроить церковь. Тогда ее снова отстроили.
Это — просторное здание, в котором может поместиться восемь тысяч человек. Она выстроена чрезвычайно роскошно, из разноцветного мрамора, с украшеньями и росписью. Внутри она украшена румийскими шелками и покрыта различными изображениями. Повсюду виднеется чистое золото и во многих местах имеется изображение Иисуса, мир да будет с ним, верхом на ослице. Есть там также и изображения других пророков, как например: Авраама, Исмаила, Исаака, Иакова и сыновей его, мир да будет с ними. Картины эти покрыты лаком из сандалового масла и защищены большим стеклом, чрезвычайно прозрачным, так что не нужно никакого покрова. Сделано это для того, чтобы на картины не садилась пыль и грязь. Слуги каждый день прочищают эти стекла. Есть там много еще других картин, но если описать их все, это слишком удлинит мой рассказ. Одна картина в этой церкви разделена пополам и изображает рай и ад: одна половина изображает райских праведников и рай, а другая — грешников в аду, самый ад и все, что к нему относится. Эта церковь — такое место, что подобного ему в мире нет.
В этой церкви много священников и монахов, которые читают Евангелие, творят молитву и день и ночь преклоняются перед богом.
4ПЕРЕЕЗД В ЕГИПЕТ. ТИННИС МИСР. НИЛ И ЕГО РАЗЛИВЫ. КАИР.
Из Бейт-ал-Мукаддас я вознамерился сесть на корабль, поехать в Египет, а оттуда вновь направиться в Мекку. Но дул противный ветер и по морю пуститься в путь было невозможно. Тогда я отправился сухим путем, проехал через Рамлэ и прибыл в город, который называется Аскалон.
Там я видел базар, красивую мечеть и арку, про которую говорили, что она в древности служила церковью. Это — огромная каменная арка, и, если бы кто-нибудь пожелал снести ее, это обошлось бы весьма дорого.
Выехав оттуда, я видел по дороге много деревень и городов, описание которых удлинило бы книгу и о которых я посему умалчиваю. Наконец я приехал в место, называемое Тынэ. Это местечко служило гаванью для судов, направлявшихся в Тиннис. Я сел на один из кораблей и отправился туда.
Тиннис этот — красивый город, он лежит на острове, так далеко от суши, что даже с крыш города не видно берегов. В городе много жителей, есть красивые базары и две мечети. Я полагаю, что там около десяти тысяч лавок. Сто лавок имеют москательщики.
Летом на базарах продают кешкаб,[139] потому что город лежит в теплом климате и там много болезней.
Там ткут цветные материи, называемые касаб, для тюрбанов, женских платьев и панталон. Такого цветного касаба не ткут нигде. Белый касаб ткут в Дамиэтте, а тех материй, которые ткутся в султанских мастерских, никому не продают и никому не дарят.
Я слыхал, что правитель Фарса послал в Тиннис двадцать тысяч динаров, чтобы ему купили одежду из султанских материй. Его посланцы провели там несколько лет и так и не смогли купить ничего.
Есть там известные ткачи, и одному из них, соткавшему тюрбан для египетского султана, султан приказал дать пятьсот магрибинских динаров. Я видал этот тюрбан и мне говорили, что он стоит четыре тысячи магрибинских динаров.
В городе Тиннисе ткут “бу-каламун”,[140] равного которому нет во всем мире. Это — золотая ткань, которая во всякое время дня отливает другим цветом. Эту ткань из Тинниса вывозят и на запад и на восток.
Я слыхал, что румийскпй султан послал кого-то к египетскому султану и просил его взять сто городов из румийских владений и отдать ему Тинпис, но египетский султан не согласился. Румийскпй султан сделал это предложение, по-тому, что хотел завладеть городом, где ткут касаб и бу-каламун.
Когда вода в Ниле начинает прибывать, она оттесняет соленую морскую воду от Тинниса, так что почти на десять фарсахов вокруг города морская вода становится пресной. Для этого времени на острове и в городе устроены огромные очень прочные подземные водоемы, куда стекает вода. Жители называют их “месани”. Когда вода в Ниле прибывает и вытесняет соленую и горькую воду, водоемы эти наполняют. Это делают так: открывают сток, и морская вода прямо течет в водоемы и месани. Вся вода в городе — из этих водоемов, наполняемых во время прибывания; ею пользуются вплоть до следующего года, а у кого есть избыток, тот продает воду другим. Много месани являются церковным имуществом и предоставляют воду для пользования чужестранцам.