род и продают. У него толстая кора; если содрать ее и попробовать на вкус, она похожа на миндаль. Из корней этого дерева на следующий год снова вырастают ветви и с ними проделывают то же самое.
В городе Каире десять кварталов, которые там называют “харэ”. Вот их перечисление: харат Берджуван, харат Зувайле, харат-ал-Джу-дерийэ, харат-ал-Умара, харат-ад-Дайалимэ, харат-ар-Рум, харат-ал-Батылийэ, Каср-аш Шаук, Абид-аш-Шера, харат-ал-Месамидэ.
Он расположен на возвышении, с восточной стороны его есть гора, но не высокая, это скорее скалы и скалистые холмы. На краю города на возвышенности стоит мечеть Тулуна. У нее две очень прочных стены; кроме стен Амида и Мейяфарикина, я нигде не видал стены лучше. Ее выстроил один Аббасидский эмир, правивший Египтом.
В дни правления Хакима би-амри-Лла, деда нынешнего султана, сыновья эмира Тулуна[183] явились к султану и продали ему эту мечеть за тридцать тысяч магрибинских динаров, но через некоторое время начали срывать минарет при этой мечети, который не продали. Хаким послал сказать им: — Вы же продали ее мне, как вы смеете срывать ее? — Мы минарета не продавали, — ответили они. Тогда он дал им еще пять тысяч динаров и купил минарет. В этой мечети султан совершал намаз в месяц Рамазан и по пятницам.
Город Миср из страха перед наводнениями выстроили на возвышенности. Раньше там были высокие скалы, но их все раскололи и сравняли, теперь эти места, где были скалы, называют Акабэ.[184]
Если поглядеть издали на город Миср, то кажется, что это — гора. Там есть дома в четырнадцать этажей друг над другом, есть здания и в семь этажей. Я слыхал от верного человека, что кто-то из жителей устроил на крыше семиэтажного дома сад, доставил туда теленка и вскармливал его, пока он не вырос. Тогда он устроил там гидравлическое колесо, которое этот бык приводил в движение и таким образом поднимал воду. На этой крыше он посадил сладкие и кислые апельсины, бананы и другие деревья, которые все приносили плоды. Он посадил там также цветы и разные растения.
От одного почтенного купца я слыхал, что в Мисре много домов, где есть наемные комнаты, то есть комнаты, отдающиеся в наем. Площадь таких домов — тридцать арашей в квадрате и в них помещается шестьсот пятьдесят человек.
Там есть базары и переулки, где постоянно горят светильники, потому что свет туда никогда не попадает: они служат только для прохода.
Помимо каирских мечетей, в Мисре семь мечетей, так что в обоих городах вместе пятнадцать мечетей, где по пятницам читают хутбу и собираются на молитву.
Посреди базара есть мечеть, называемая Баб-аль-Джевами, ее построил Амр-ибн-Ас, в то время, когда он был посажен Муавией наместником Египта. В этой мечети четыреста мраморных колонн, а та стена, где находится михраб, целиком покрыта белыми мраморными плитами, на которых красивым почерком вырезан текст всего Корана. За оградой мечети — базары, и двери мечети выходят на них. В мечети постоянно сидят учителя и ученики, и она является местом собрания для этого большого города. Никогда не бывает, чтобы там находилось меньше пяти тысяч человек учащихся, приезжих, писцов, которые пишут свидетельства и договоры, и других людей.
Эту мечеть Хаким купил у сыновей Амра-ибн-Аса, которые пришли к нему и сказали: — Мы живем в нужде и нищете, а мечеть эту построил наш отец. Если султан даст дозволение, мы сроем ее и продадим кирпич и камни. — Тогда Хаким дал им сто тысяч динаров и купил у них эту мечеть, а все население Мисра заставил быть свидетелями этой сделки.
После этого он велел сделать в этой мечети много удивительных сооружений. Среди них есть, например, шестнадцатигранный серебряный под-свечник, каждая грань которого — полтора араша, так что вся окружность его — двадцать четыре араша. В святые ночи в нем зажигают более семисот свечей. Говорят, что вес его — двадцать пять кантаров серебра; каждый кантар равняется ста ратлям, а каждый ратль — ста сорока четырем драхмам серебра. Говорят, что когда подсвечник был готов, его не могли внести ни в одну дверь мечети, так он был велик. Тогда разломали одну из дверей, внесли его и снова заделали дверь.
В этой мечети постоянно лежит десять красивых пестрых циновок, одна на другой. Каждую ночь там горит более ста лампад. В этой мечети разбирает судебные дела кадий кадиев.
С северной стороны мечети лежит базар, называемый Сук-ал-Канадиль.[185] Подобных базаров нет ни в одной стране: там можно найти все диковины, какие только бывают в мире. Я видел там изделия из черепахи, как например: ларчики, гребенки, ручки для ножей и тому подобное, видел также чрезвычайно красивый хрусталь, который обрабатывают искусные мастера; его привозят из Магриба, но говорят, что поблизости, в море Кулзум, нашли хрусталь, лучше и прекраснее Магрибинского. Видел я также слоновую кость, привезенную с Занзибара; там было много кусков, весивших больше двухсот мен. Была там также бычья шкура, привезенная из Абиссинии, напоминавшая шкуру леопарда; из нее делают обувь. Из Абиссинии же была привезена домашняя птица, довольно большого роста, с белыми крапинками и хохолком на голове, как у павлина.
В Мисре производят много меда, а также и сахара.
Третьего числа месяца Дея старого календаря, четыреста шестнадцатого года[186] по персидскому счислению, я в один и тот же день видел вместе следующие плоды и растения: красные розы, ненюфары, нарциссы, сладкие и кислые апельсины, лимоны, яблоки, жасмин, дыню, айву, гранаты, груши, арбузы, дыни “дестенбуй”[187] бананы, маслины, свежую мироболану, свежие финики, виноград, сахарный тростник, баклажаны, свежие тыквы, редьку, репу, свеклу, свежие бобы, огурцы, свежий лук, свежий гранат, морковь и каратель. Всякий, кто подумает, как можно собрать вместе эти плоды и овощи, из которых одни — осенние, другие — весенние, третьи — летние, четвертые — зимние, мне, вероятно, не поверят; однако я не имею никаких поводов обманывать и пишу только про то, что видел. Если же я пишу про что-нибудь, что я слыхал, то за это я отвечать не могу, ибо Египет — страна очень обширная, климаты там самые разнообразные, и холодные и жаркие, а со всех концов страны товар везут в город и часть его продают на базарах.
В Мисре вырабатывают самые различные сорта фаянса, столь изящного и прочного, что когда снаружи к нему прикоснуться рукой, ее видно насквозь. Делают из него бокалы, чаши, блюда и тому подобные вещи; затем их раскрашивают цветами бу-каламуна, так что с какой стороны пи посмотреть, каждый раз цвет будет другой.
Там выделывают также стекло, чистое и ясное, похожее на хризолит; продают его на вес.
Я слыхал от одного почтенного торговца галантереей, что за одну драхму веревки в Мисре дают три магрибинских динара, что равняется трем с половиной динарам нишапурским. Когда же я спросил в Нишапуре, сколько стоит самая лучшая веревка, мне сказали, что веревка, подобной которой не найти, продается по пять дирхемов за драхму веса.
Город Миср лежит вдоль берега Нила, и много павильонов и вышек поставлено так, что обитатели их, если захотят, могут поднимать к себе воду из Нила на веревке. Однако всю воду в город привозят из Нила водовозы, одни — на верблюдах, другие — на спине. Я видел кувшин из дамасской бронзы, вмещавший три мена воды; он так блестел, что его можно было принять за золотой.
Один человек мне рассказывал, что там есть женщина, у которой пять тысяч таких кувшинов. Она отдает их на прокат и за каждый кувшин берет дирхем в месяц.; когда кувшин возвращают назад, нужно, чтобы он был в целости и сохранности.
Перед Мисром, посреди Нила, есть остров, где когда-то был выстроен город. Остров этот лежит к западу от Мисра. Там есть соборная мечеть и сады. Это — скала посреди Нила, а оба русла реки по бокам ее, по моему определению, такой же ширины, как Джейхун, только течет она очень вяло и медленно. От города на остров ведет мост, состоящий из тридцати шести судов.
Часть города лежит на другой стороне Нила и называют ее Джизэ. Там тоже есть мечеть, но моста туда нет, и переправляются на ладьях или на пароме.
В Мисре столько лодок и судов, сколько не найдется в Багдаде и Басре, взятых вместе.
Торговцы на базарах в Мисре, когда продают что-нибудь, говорят правду, а если кто-нибудь солжет покупателю, его сажают на верблюда, дают ему в руку колокольчик и водят по городу, при этом он должен звонить в колокольчик и кричать: — Я сказал неправду и теперь несу наказание, ибо всякий, кто солжет, достоин наказания!
На базаре в Мисре все бакалейщики, москательщики и торговцы мелким товаром, когда продают что-нибудь, сами дают упаковку, — стекло, или фаянсовый горшок, или бумагу, так что покупателю не нужно брать с собой ничего для упаковки.
Масло для горения там выжимают из семян репы и свеклы и называют его “зейт харр”.[188] Сезама там мало и масло из него дорого, а оливковое масло дешево. Фисташки там дороже миндаля, а десять мен очищенного миндаля никогда не бывают дороже одного динара.
Базарные торговцы и лавочники садятся на оседланных ослов, когда едут на базар или возвращаются назад. На всех углах улиц держат много красиво оседланных ослов; если кто-нибудь желает, может сесть на них, плату за это берут совсем небольшую. Говорят, что там пятьдесят тысяч верховых животных, которых каждый день оседлывают и отдают в наем. На лошадях, кроме воинов и солдат, никто не ездит, то есть не ездят базарные торговцы, крестьяне, ремесленники и чиновники. Я видел много ослов пегих, как лошади, но только гораздо красивее. Население города было чрезвычайно богато в то время, когда я был там.
В четыреста тридцать девятом году