– Вам нужен будет письменный отчет? – повернулся Владимир Александрович к спутнице.
– Да, пожалуй… – Госпожа Батенина ответила с некоторой паузой, и это только подтвердило догадку Виноградова.
– У меня только ни компьютера нет здесь, ни машинки. Не возражаете, если по возвращении?
– Нет проблем.
Водитель, не сбавляя скорости, снял с рычажка переговорное устройство и залопотал в микрофон, получая в ответ такие же темпераментные реплики диспетчера.
Закончив трепаться, он обратился к Владимиру Александровичу. По выражению лица водителя тот понял, что речь идет о дальнейшем направлении движения.
– Форвард! – скомандовал майор, продублировав английское слово жестом.
Такси уже проскочило торговую, деловую часть Ларнаки и теперь неслось по утыканной пальмами набережной. Слева остались яхт-клуб и старинная цитадель с минаретом.
– У него – вон, карта… – подсказала сзади Виктория.
– О, точно! – обрадовался почти пришедший в себя в салоне, снабженном кондиционером, Виноградов. Жестом попросив разрешения, он развернул на коленях туристическую схему побережья. В конверте, переданном ушастым господином в Санкт-Петербурге, имелась почти такая же, кроме того, ее много раз воспроизводили в качестве иллюстрации к газетным материалам об автокатастрофе, поэтому Владимир Александрович уверенным пальцем ткнул в точку – почти посередине между Ларнакой и Лимассолом.
Водитель тоже читал газеты. Увидев, куда направляются пассажиры, он сочувственно кивнул, прогрохотал сквозь белоснежные зубы что-то наподобие «бум-бара-бах!» и произвел руками несколько экспансивных, округлых жестов – оставив при этом руль без присмотра. Чудом разминувшись с катящимся по встречной полосе трейлером, таксист несколько поубавил пыл, но в течение получаса по меньшей мере на хорошем, отчетливо-местном диалекте греческого языка объяснял Виноградову свою точку зрения на происшедшее.
Очевидно, дорожные происшествия со смертельным исходом на Кипре – явление достаточно редкое, поэтому оно не могло оставить равнодушным профессионального автомобилиста…
Наконец – добрались.
Виноградов рассчитался с водителем – учитывая чаевые, образовалась внушительная по майорским меркам сумма, – пресек его настойчивые попытки вылезти вслед за пассажирами и на месте прокомментировать свою позицию.
– Все-таки стоило, наверное, попросить его подождать?
– На кой? – фыркнула Виктория.
– Ну обратно вернуться…
– Плевать, другого поймаем! Здесь их хренова туча катается. – И, глядя вслед удаляющейся машине, добавила: – Надоел. Все трещит, трещит… Баклажан усатый!
Это было сказано так, что Виноградов против воли рассмеялся:
– Как прикажете!
Они перешагнули невысокий бордюр, и госпожа Батенина поинтересовалась:
– Ну? Ориентируйтесь, если уж притащили.
Почти сразу же, основываясь на газетных фотоснимках и сыщицкой интуиции, Владимир Александрович обнаружил све-жеотремонтированный участок ограждения: столбик, чуть отличный от других, подсыпанный, не успевший еще окончательно утрамбоваться щебень… Впрочем, если не знать предысторию – эти метры шоссе ничем не отличались от остальных.
– Здесь!
– Вижу. – Виктория брезгливо ковырнула носком подошвы слежавшуюся пыль. Потом посмотрела вперед и назад по трассе: – Ну и что же на этом повороте такого особенного?
– В том-то и дело, что ничего.
– Да-а… Здорово он, видать, нажрался тогда!
Владимир Александрович предпочел промолчать – глупо было бы встревать во взаимоотношения покойного и его вдовы.
– Высокова-ато! – Скала уходила вниз почти отвесно, и там, у самой кромки морского прибоя, чернело неопрятной проплешиной выгоревшее пятно. – Интересно, как они оттуда его достали?
– Кого? – переспросил отвлекшийся Виноградов.
– Того бедолагу, который вместо Бати…
– Не знаю! – Владимир Александрович хотел сказать, что доставать-то, собственно, после того как остатки «тойоты» отполыхали, было нечего. В принципе, наш брат, россиянин, так бы и оставил внизу то, что осталось от покореженного кузова – пусть себе догнивает на солнцепеке… Но здесь предпочитали не портить пейзажи и об окружающей среде заботились. – Есть, наверное, техника специальная, краны…
– Ладно! Полюбовались. Вам здесь больше ничего не надо?
– Нет. Можно возвращаться.
– Подожди! Пойдем искупаемся? – Неподалеку, в полукилометре, от шоссе отделялась раскатанная дорожка. Причудливым виражом она спускалась к морю – как раз неподалеку от того места, где догорал когда-то разбившийся автомобиль.
Идти было только туда – минут двадцать. А обратно? Да еще вверх?
– Простите… Не лучше ли поймать такси, вернуться?.. Там, у нас, отличный ведь пляж, вы еще не были!
– А я хочу – здесь, ясно? – Она приготовилась двинуться вперед, но почувствовала, что спутник за ней не последует: – В конце концов, вы здесь на мои деньги…
– Серьезно? – Теперь Виноградов имел все основания полагать, что внизу его ждет что-нибудь наподобие парочки отмороженных братков или еще какая-нибудь пакость.
– Ну – пожалуйста, Володенька! – То, что дама сменила тон, понравилось Владимиру Александровичу еще меньше.
– Слушай, прекрати дурочку валять!
Он сейчас ничему бы не удивился – и уж тем более не удивило майора появление из-за горизонта примелькавшегося за последние несколько дней «лендровера».
– О господин Виноградов! Мадам! – Николай старательно изображал радость случайной встречи. – Какими судьбами!
– Вот… Не хочет идти к морю! – пожаловалась Виктория.
Массивный автомобиль стоял так, что со стороны шоссе не было видно пистолет какого-то невообразимо большого калибра. Этот пистолет удобно лежал в руке Николая и почти упирался стволом в лоб Владимира Александровича.
Чего-то в этом роде майор ожидал, только вот ошибся в сроках. Недооценил, так сказать, оперативность своих оппонентов. За что теперь и расплачивался…
– Неужели стрелять будете? Глу-упо!
– Не, не буду, – улыбнулся туристический агент. – Я тебе просто хребет сломаю, понял?
– Вряд ли…
– А потом в акваланг – и на пляж, понял? Несчастный случай… Задохнулся по неопытности, здесь это случается даже чаще, чем аварии.
– Ведите себя хорошо, Володя, – пожурила очаровательная спутница. – И все будет в порядке, честное слово.
Не дожидаясь конца конструктивного диалога, майор попытался прыжком преодолеть расстояние, отделявшее его от капота «лендровера». После этого все стало бы проще – обогнуть машину, выскочить на шоссе… На глазах у водителей и автобусных пассажиров никто убивать бы не стал, себе дороже.
Не судьба, видно! Лучше следовало заниматься на ковре, под чутким руководством добрейшего тренера Мишки Мануса… Короткая подсечка, удар – и рот уже Владимир Александрович оказался где-то между колесами и асфальтом – с расквашенным при падении лицом и до невозможности вывернутой за спину рукой.
Он даже не успел почувствовать боли – только запах мовиля и плавящегося на солнце асфальта:
– Лежать!.. Быстро давай, быстренько.
Виноградов сообразил, что последняя часть реплики адресована не ему. Что-то где-то звякнуло тоненько, металлом о стекло:
– Спокойно, не дрыгаемся…
Укол получился совсем незаметный, квалифицированный – тяжелый, реактивный гул заполнил неожиданно отяжелевшую голову, и майор милиции Владимир Александрович Виноградов перестал реагировать на внешние раздражители.
Глава четвертая
А который бы человек князь, или боярин,
или кто-нибудь сам, или сына, или брата
своего послал для какого-нибудь дела в
иное государство без ведомости, не бив
челом государю, и такому бы человеку за
такое дело поставлено было в измену, и
вотчины, и поместья, и животы взяты б
были на царя ж…
За неимением пионерского горна утреннюю тишину разорвала сирена тревоги. Несколько секунд после этого паузу заполняла неустойчивая тишина – а затем в барабанные перепонки ударила мешанина из команд по-английски и русского мата.
– Чтоб ты сдох! – пожелал Виноградов и перевернулся на другой бок. Его лично подъем не касался, можно было еще поспать. Но какой уж тут сон после подобного звукового беспредела?
– Убью я его, гада, – подал голос с соседней койки инструктор по кличке Освальд. – Обязательно убью… Вот прямо на сегодняшних стрельбах – и шлепну!
По-настоящему Освальда звали Сергей, и в лагере он отвечал за огневую подготовку.
– Врешь опять, – с тоской ответил Владимир Александрович. Здесь ему с легкой руки незабвенной Виктории присвоили прозвище Майор Пронин. – Опять не сделаешь…
– Да, скорее всего, – подумав, согласился Освальд. – Но хоть помечтать-то…
Снаружи, за стеной «офицерского» барака уже топотали на зарядку те, кому положено.
Валяться и далйше под одеялом не имело никакого смысла.
Слегка приоткрыв один глаз, Виноградов разглядывал краешек неба, просвечивающий в уголок между шторами. Еще только начинало светать…
Рядом зашевелились, скрипя пружинным матрасом, – это сосед решил все-таки встать и искал теперь завалившуюся под кровать футболку. Торс у него был тренированный, загорелый, с двумя пулевыми шрамами на плече и под сердцем.
Излишнее любопытство здесь не приветствовалось, но Виноградов знал, что Освальд когда-то взял «бронзу» на чемпионате Европы по биатлону, закончил Военный институт физкультуры, служил инструктором в каком-то из подмосковных спецназов. Потом по блату попал в охрану нашего посольства за океаном и вскоре благополучно дезертировал. Сначала им заинтересовалось ЦРУ, а потом забросило – и бывший старший лейтенант оказался не у дел, совершенно свободный, но с мизерным пособием.
В Колумбии Освальд связался с «плохими ребятами». Заработал кучу денег, но как-то осенью попал под войсковую операцию по борьбе с наркомафией: очередь с вертолета, больница, три года тюрьмы…