– Так, – отреагировала хозяйка, выслушав мой отчет, – дуй к Полине.
– Но уже вечер.
– И что?
– Поздно.
– Жизнь только начинается.
– В квартире маленький ребенок.
– Ерунда, дети уже крепко спят.
– И что я скажу Игорю?
– Ничего.
– Как это?
– Его дома нет.
– Вы уверены?
– Почти на сто процентов.
– Но почему?
– Внутренний голос подсказал, – рявкнула Нора, – немедленно ступай к мадам, ловко устроившей свою судьбу, и задай ей пару вопросов. Первый – давно ли исчез ее муж? Второй – не искал ли его кто? Третий – почему она не подняла шума? Четвертый… ладно, дальше определишься на месте.
– А если он дома?
– Нет.
– Но все же?
– Тогда сунешь ему в нос визитку и заявишь: немедленно объясните, как она оказалась в сапоге Араповой!
– Право, мы…
– Ваня, молчать!
Я сунул мобильный в карман. Тот, кто работает на хозяина, хорошо меня поймет. Наверное, у вас тоже имеется должностная инструкция, в которой первый пункт выглядит так: «Начальник всегда прав. А если он все же не прав, тогда смотри первый пункт». Спорить с Норой невозможно, никто же не станет бороться с падающей на голову бомбой, все равно шмякнется и убьет.
Ощущая слабость во всем теле, я сел в машину, повернул ключ зажигания и услышал звук, который меньше всего желает уловить ухо автовладельца: цик, цик, цик.
Мотор не хотел работать. Повторив бесплодные попытки раз десять, я снова соединился с Норой.
– Уже поговорил с Полиной? – изумилась она.
– Нет, даже еще не поехал к ней.
– Почему?!
– Машина сломалась.
– Ваня, – торжественно заявила Элеонора, – хочу открыть тебе некую тайну, до сих пор ты понятия не имел о ней, но теперь, думаю, пора.
– Слушаю, – слегка насторожился я.
– В нашем не слишком комфортном, грязном мегаполисе имеются: метро, троллейбусы, автобусы, трамваи, такси, бомбисты, велосипеды, мотоциклы. Воспользуйся любым видом транспорта, на самый крайний случай иди пешком.
Я попытался воззвать к разуму хозяйки:
– Но Полина живет довольно далеко.
– Плевать.
– Бросить машину?
– Где она?
– На парковке у «Гемы».
– Пусть стоит, завтра разберемся.
– Автомобиль могут украсть.
– Твой металлолом никому не нужен.
Я обиделся:
– «Жигули» хорошие.
– Только не едут, – хихикнула Нора, – хватит, Ваня, у нас мало времени, вполне вероятно, что Марина сейчас нуждается в срочной помощи.
Я пошагал к метро, последний аргумент был самый действенный, только, боюсь, похитители давным-давно убили Арапову. Если повезет, мы обнаружим лишь тело бизнесвумен.
Подземкой я не пользовался уже давно и был немало удивлен произошедшими на метрополитене изменениями. Сначала мне пришлось довольно долго стоять в очереди к окошку, где продавали билеты на вход. Работала всего лишь одна касса, а когда я наконец подобрался к цели, то увидел за стеклом полубезумную бабушку, действовавшую словно под наркозом. Божий одуванчик нехотя взяла деньги, лениво отсчитала сдачу, медленно вытащила из стопки белый прямоугольничек, всунула его в какой-то аппарат, принялась набирать цифры, все время вздыхая, охая и кряхтя.
Не успел я пройти на платформу, как услышал бесцеремонный окрик:
– Эй ты!
Не предполагая, что сие обращение относится ко мне, я шагнул вперед, но тут чья-то рука ухватила меня за плечо.
– Куды бежишь! Велено стоять.
Я обернулся, передо мной маячил тонкошеий подросток, облаченный в милицейскую форму, круглое личико рязанского мальчика украшали нос картошкой и голубые безмятежные глаза.
– Вы меня звали? – удивился я.
– Тебя. Бумагу покажь.
– Вы желаете посмотреть мой паспорт?
– Кажи документ.
Я подчинился.
– Извольте.
Грязные пальцы парнишки помусолили странички.
– С какой целью передвигаемся по Москве?
– У меня постоянная прописка.
– И че в метро делаем?
– На волынке играю, – усмехнулся я, ожидая увидеть на лице патрульного подобие улыбки.
В глазах милиционера вспыхнул тревожный огонь.
– Волына? Пошли.
– Куда?
– В дежурку.
– Вы с ума сошли, – начал возражать я, но паренек вытащил свисток и начал дуть в него.
Понимая, что влип, я попытался исправить положение.
– Не шумите, пойдемте куда следует.
Тонкошеий «Геракл» крякнул и велел:
– Тудысь чапай, к первому вагону.
Идя рядом, словно школьники на экскурсии, мы вошли в служебное помещение.
– Никак ты, Сашок, опять террориста поймал, – с легким раздражением заявил мужчина в форме, поднимая голову от газеты.
– Он сам признался, Андрей Иванович, волына у него.
Дежурный кашлянул.
– Документики покажите.
Я протянул паспорт.
– И в чем проблема? – поинтересовался Андрей Иванович.
– Это следует спрашивать у вашего сотрудника, – ответил я.
– Волыну держит, – доложил Сашок, – сам сообщил.
– Вы имеете оружие? – насторожился Андрей Иванович.
– Упаси бог, нет, почему вам такое в голову пришло?
– Брешет, – твердо перебил меня Сашок, – дать ему по шеям, волына и выпадет. Он сам про нее сказал.
– Я?
– Ты.
– Про пистолет? Вам показалось.
– Ни фига! Кто ответил: на волыне играю?
Сообразив, что произошла нелепая ошибка, я обратился к Андрею Ивановичу, тот был старше глупого мальчишки, примерно одного со мною возраста и выглядел вменяемым: простой дядька в форме, но, похоже, не вредный и сообразительный.
– Ваш парнишка стал спрашивать, зачем я спустился в метро, право, глупый вопрос, вот я и пошутил: «На волыне играю».
Андрей Иванович потер затылок.
– Ты, Сашок, того, бдительный чересчур. Научись людей понимать. Он не волыну имел в виду, а волынку, такую штуку, мешок с дудками, противно очень воет, музыкальный инструмент.
– Верно, – обрадовался я понятливости дежурного, – именно так, национальная гордость шотландцев. Простите, а что означает слово «волына»? Оно мне незнакомо.
– Грубо говоря, огнестрельное оружие.
– Право, ужасно вышло. Мы с юношей не поняли друг друга, хорошо хоть вы разобрались. Я вел речь о волынке.
– Играть в метро нельзя.
– Простите?
– С вас штраф.
– За что?
– За игру на волынке, – спокойно сообщил Андрей Иванович, – постановление имеем, всех музыкантов вон.
Я потряс головой.
– Но это шутка.
– Какие шутки! Платите штраф! Я не думал над вами потешаться, – начал злиться дежурный.
– Я просто так ляпнул, нет у меня волынки. Сами посмотрите, только небольшая сумка.
– Чтой-то не пойму, – снова начал чесать в затылке Андрей Иванович, – то играете на волынке, то нет.
– Я по-шу-тил! Ха-ха!
– С кем?
– С парнишкой.
– Каким?
– Ну вот же он стоит.
– Это сотрудник милиции.
– Верно.
– С ним хаханьками заниматься не следует. Плати за волынку.
– Ее нет, – в полной безнадежности повторил я, – и не было, я не способен выдавить из мешка с дудками даже звука.
– Андрей Иванович, может, ему по шеям дать? – опять с надеждой предложил Сашок.
– Иди на пост, – велело начальство, – сам разберусь, больше москвичей не тяни да на одежду смотри, в дорогой не трогай, террорист в хорошем на дело не пойдет.
– Да? – изумился Сашок.
– Да! – рявкнул Андрей Иванович. – Сам рассуди, его ж на клочки разорвет, жаль новое пальто, рванину нацепит.
– Ясно, – кивнул Сашок и исчез.
– Прислали, на мое несчастье, – крякнул дежурный, – ни ума, ни соображения, тьфу.
Я остолбенело слушал милиционера. Интересно, ему не приходит в голову, что замысливший теракт человек может иметь московскую прописку и красивый костюм? Увы, встречаются люди, готовые ради звонкой монеты на все, и потом, если некая личность решила стать камикадзе, меньше всего ее волнует цена тряпок. Да хоть та же Алина, схватила доллары и мигом растрепала чужую тайну.
– Значитца, волынки нет? – протянул милиционер.
Я развел руками.
– Именно так.
– Пошутили?
– Верно.
– Следуйте в заданном направлении.
– Спасибо, – улыбнулся я и пошел к двери.
– Гражданин, – окликнул Андрей Иванович, – вы того, больше не веселитесь зря. Хорошо, вам я встретился, человек грамотный, с понятием и образованием, а если такой дундырь, как Сашок? Не отмоетесь потом, станете доказывать, что не верблюд, посинеете. Милиция имеет право спросить, а вам надлежит четко ответить – и свободен. Ладненько?
– Очень благодарен вам за совет.
– Отчего ж хорошего человека не поучить? – неожиданно улыбнулся Андрей Иванович и, не дожидаясь моего ухода, вновь уткнулся в кроссворд.
Глава 13
Дверь в квартиру Игоря оказалась распахнута, я заглянул в прихожую и деликатно позвал:
– Господин Рогатый, вы дома? Игорь, отзовитесь! Полина, выйдите!
Но никто не спешил на зов, апартаменты казались пустыми. Мне стало не по себе. Наверное, следовало пойти по узкому увешанному дешевыми картинками в пластмассовых рамах коридору, заглянуть в комнаты, но меня сковал столбняк. Ну с какой стати дверь открыта? Москвичи давным-давно потеряли наивность и теперь тщательно запирают стальные двери, в столице полным-полно криминальных элементов. Что, если… По спине пробежал озноб.
– Вы чего тут делаете? – послышался за спиной возмущенный возглас.
Я обернулся, по лестнице спускалась хорошенькая брюнеточка, стройная, кудрявая, большеглазая, – не девочка, а картинка. В руках она несла стакан, наполненный чем-то белым, то ли мукой, то ли солью.
– Зачем в мою квартиру лезете? – визгливо продолжала она. – Хотели вещи спереть?
– Ни в коем случае, – радостно ответил я. – Вы Полина?
Слава богу, Астахова жива и здорова, она просто глупышка, которая отправилась одолжить у соседки необходимые продукты и не озаботилась запереть дверь.
– Ну да, – уже не так сердито ответила брюнетка.
– Разрешите представиться, Иван Павлович Подушкин, – заулыбался я.