– Ладно, дело ясное. Говоришь, Владилен Карлович тебе с детства знаком?
– Да, я часто гулял с ним во дворе.
– Я сама могу в злую минуту черт-те что брякнуть, – критично отметила Нора. – Сначала ситуация с Загребским показалась мне перспективной, но теперь понимаю – это лажа. Бедный профессор, не позавидуешь ему. И внук мерзавец, и невестка инвалид, и сам на краю могилы. Ваня, Владилену Карловичу следует помочь по линии «Милосердия», подготовь бумагу.
– Ясно.
– Впрочем, оставь мне запись, я еще раз послушаю.
– Хорошо, можно идти?
– Куда?
– Ну… к себе.
– Устал? – неожиданно заботливо осведомилась Элеонора.
Я насторожился: если хозяйка вдруг начинает беседовать сладким голосом – жди беды.
– Нет, нет, я абсолютно бодр, – соврал я, – просто время позднее.
– Я, Ваня, очень внимательно, не один раз, прогнала запись твоей беседы с Машей Башлыковой, – протянула Нора. – Скажи, ты ничего странного не заметил?
– В принципе, нет.
– А без принципа? – неожиданно заорала Нора. – Если не умничать, не занудничать, а трезво оценить ситуацию, то как?
Я попытался восстановить в памяти детали встречи.
– Ничего меня не царапнуло.
Нора ткнула пальцем в кнопку.
– Слушай.
Кабинет наполнил пронзительный голос Башлыковой:
«Костя был жуткий эгоист! Вечно в девках путался!»
Я слушал речь Маши, совершенно не понимая, что насторожило Нору.
– Ну, сообразил? – отмерла хозяйка.
– Простите…
– Ладно, давай еще разок!
«Костя был жуткий эгоист…»
Я решил прервать затянувшийся процесс прослушивания одних и тех же фраз.
– Нора, извините, наверное, я туп.
– Не «наверное», а точно туп, – мгновенно отбила мяч Элеонора, – напоминаю ситуацию. Тело Кости пока в морге, о его смерти не объявлено, все приятели и знакомые считают парня отдыхающим. Мы пока не имеем никакого права затевать бучу, не знаем, пропала Марина по собственному желанию или ее удерживают в тайном месте, нам необходимо найти либо живую Арапову, либо ее тело, тогда и поймем, как вести себя дальше.
– Я прекрасно помню об этом и делаю все, чтобы нащупать хоть тоненькую ниточку, ведущую к Араповой.
– Значит, о кончине Кости никому не известно?
– Естественно, в курсе лишь ваш адвокат и Эдик Марков, который сейчас руководит «Гемой».
– Оба крепко держат язык за зубами, – кивнула Нора. – Эдик на дню по два раза звонит, беспокоится о Марине. Информация о смерти Константина – тайна. Тогда почему Маша Башлыкова уверенно говорит о ближайшем друге мужа в прошедшем времени? «БЫЛ, обманыВАЛ девушек, ему на все плевать БЫЛО, никого, кроме себя, не любИЛ…» О живом человеке подобным образом не говорят, глаголы в настоящем времени употребляют: «Костя обманывает девушек, ему на все плевать, никого, кроме себя, не любит». Теперь ясно? И еще она сказала: «Без разницы теперь, кто кому ребенка сделал».
Я остолбенел, потом с огромным изумлением спросил:
– Но откуда Маше знать про кончину Кости? Может, ей Эдик сказал?
– Марков для Башлыковой слишком большой начальник, они общаются только на совещаниях.
– Но с Араповой Маша имела неформальные отношения!
– Верно, но лишь потому, что Костя дружил с Игорем. И Марина особо приятельство с Башлыковой не афишировала. Нет, Эдик молчит, он попал в сложное положение, ему сейчас никакие сенсации не нужны. Найдется Марина, пусть сама и рассказывает всем про Костю – такова его позиция. Так откуда сведения о кончине парня?
– Понятия не имею.
Нора схватила со стола карандаш, сломала его и в азарте закричала:
– Она знает намного больше, чем рассказала! Я уверена, что Игорь в курсе всех дел! Именно он и выложил гражданской жене правду, больше некому. Все одно к одному – визитка в вещах, таинственный отъезд в Минск. Он в Москве! Прячется!
– Где? И почему?
– На эти вопросы и требуется найти ответы.
– Но как? Башлыкова не произвела на меня впечатления идиотки, думаю, добром она тайны не выдаст.
– Не желает все рассказать по-хорошему, будем действовать по-плохому, – стукнула кулаком по стопке документов Нора.
Я перепугался не на шутку.
– Надеюсь, не заставите меня пытать девушку электротоком?
– Тебе надо проследить за ней, тайно. Завтра, после работы, когда красавица выйдет на улицу, пойдешь за ней пешком. Машины у Башлыковой нет, ее возит Игорь, сейчас Рогатый отсутствует, следовательно, пакостница отправится к метро.
– Или поймает бомбиста!
– Не суть важно. Твоя задача выяснить, куда она двинется.
– Домой небось.
– Ваня! Вполне вероятно, что Маша захочет навестить Игоря.
– Очень маленький шанс на такое развитие событий, – я принялся активно переубеждать хозяйку.
– Но он есть.
– Может, и так.
– Будешь ходить за Машей до тех пор, пока мы не разберемся в ситуации!
Я попытался воззвать к разуму хозяйки.
– Боюсь, затея обречена на провал, Маша видела меня и мигом опознает в толпе.
– Ясное дело, загримируем тебя. Каждый день будешь менять облик. Итак, завтра ты станешь женщиной.
Я чуть не выпал из кресла.
– Кем?
– Бабой!
– Что вы имеете в виду?
Хозяйка улыбнулась.
– Не дрожи, просто наденешь женское платье, парик…
– Нора! – закричал я. – Вы что, простите, белены объелись? Право, это дурацкая затея! Полнейший дебилизм.
– Вовсе нет. Я все продумала, до мелочей. Сейчас поедешь в торговый центр и купишь вещи по списку. Держи бумагу и деньги.
– Ночью?
– Этот торговый центр работает круглосуточно.
– Нора, мой рост около двух метров!
– И что?
– Много вы знаете женщин с подобными габаритами?
– До фига, – по-детски заявила Элеонора, – манекенщицы, спортсменки, просто дылды. Полно длинных баб, и вообще, ты сгорбишься, ссутулишься, подогнешь коленки…
Я проглотил рвущиеся наружу комментарии и еще раз попытался урезонить Нору:
– У меня короткая стрижка! Абсолютно неженственный вид!
– Ваня, там в списке есть парик, купи все, потом побалакаем.
– Но я в парике буду выглядеть идиотом!
Нора засмеялась, похоже, у нее было просто замечательное настроение.
– Ладно, могу отправить тебя на наращивание.
– Что? – не понял я.
Элеонора вынула папиросы и, пуская едкий дым в потолок, пояснила:
– В салонах сейчас оказывают такую услугу, «приваривают» к волосам чужие, длинные пряди, смотрится это вполне натурально, только тебе долго маяться в кресле придется, часа четыре, а то и пять.
– Как – чужие пряди? Они, наверное, синтетические.
– Нет, мой дружок. Волосы закупают в Индии, у бедных женщин.
– Спасибо, дальше объяснять не надо, я все понял.
– Вот и отлично, теперь шагом марш в магазин, – довольно протянула Нора.
Я покорно отправился выполнять приказ, по дороге изучая список: длинные юбки, водолазки, пиджачки, курточки, парики… Все во множественном числе! Акция задумывалась с размахом. Увы, в Норе много ребячества, она придумала сейчас нелепую забаву с переодеванием Ивана Павловича и совершенно счастлива. Думаю, надо обойтись одним, так сказать, комплектом.
У подъезда я наткнулся на дворника Петровича, с энтузиазмом размахивающего метлой. Небось он только вышел из запоя и решил исполнить служебные обязанности.
– Доброй ночи, Иван Павлович, – вежливо сказал Петрович.
Я с удивлением отметил, что он не только совершенно трезв, но даже и не пахнет переработанным алкоголем.
– И вам хорошего вечера, Петрович.
Дворник оперся на метлу.
– Сигареточкой не угостите?
– С удовольствием, берите сколько хотите.
– Дорогие курите, – покачал головой дворник.
– Бывают и подороже.
– Оно верно, – подтвердил Петрович, – я, Иван Павлович, тоже скоро на человека похож стану, и курева стрелять не придется. Пить бросил, два дня уж держусь.
– Молодец, главное – силу воли проявить.
Петрович почесал грязной рукой макушку.
– Вон Борисыч из седьмого дома в психушку угодил, чертей ловить стал.
– Плохо дело, – поддержал я разговор, отпирая машину.
– Верно, – закивал Петрович, – я, как инопланетянина увидел, живо смекнул: пора завязывать, иначе тоже в дурку попаду!
– Вы столкнулись с инопланетным разумом, – усмехнулся я, – и кого повстречали? Зеленого человечка, мыслящее облако или гиганта с лазерным мечом?
Петрович вновь поковырял сальные пряди.
– Тарелку. В подвале. Плоская такая, большая. Пошел метлу брать, а она там летает, низко над полом парит; жых, жых, один перископ торчит, навроде как у подводной лодки, я в молодости на флоте служил, насмотрелся там прогресса. И что интересно, Иван Палыч! Как пить бросил, так два дня ее нет, значит, чудилось мне, мерещилось.
– Не расстраивайтесь, друг мой, – стал я утешать пьяницу, – главное, вы осознали пагубность «зеленого змия», следовательно, сделали огромный шаг вперед на пути к трезвому образу жизни.
– Ох, етит твою козу, – выронил метлу Петрович, – чегой-то с ними.
Я повернул голову влево и ахнул. Из окна подвала валили крысы. Темно-серые комки на коротких лапах неслись от дома в сторону дороги, волоча за собой длинные жирные хвосты.
– Ой, неладно, – закрестился дворник, – беда скоро грянет! Знаете, когда крысы вон бегут?
Я, охваченный брезгливостью, не вымолвил ни слова, но по непонятной причине не сумел отвести взгляд от крысиного стада и покачал головой.
– Землетрясение случится или цунами, – зашептал Петрович, – вот пасюки и смазали пятки. Во сколько их! Мама родная, страх какой. Знал, конечно, что этой дряни в подвале полно, но чтоб столько!
Вдруг одна из крыс завизжала, закрутила головой, забила передними лапами в воздухе, создавалось впечатление, что некая таинственная сила не пускает грызуна на свободу, удерживает за хвост.
Мы с Петровичем схватились за руки и приросли к тротуару. В ту же секунду крыса была втянута в подвал. Послышался ее отчаянный визг.