Тело может создавать «воспоминания о боли» во время ампутации так же, как формирует воспоминания в мозге.
Тем не менее существует ощущение, которое для многих намного хуже боли. В Библии, когда Сатана выбирал физическое страдание, чтобы заставить богобоязненного Иова отвернуться от Бога, он выбрал простой зуд. В «Аду» Данте грешники, помещенные в восьмой круг ада, страдают от «невыносимого зуда, который ничто не может унять». Зуд может быть самым нежным, но и самым жестоким ощущением. Во время поездки в Ливийскую пустыню в Северной Африке историк Второй мировой войны рассказал мне, что зуд от крохотных лапок местной мошки довел многих солдат до того, что французы называют le cafard, или пустынное безумие. Непредсказуемый, непостижимый и неуемный зуд, причиняемый этими летающими ордами, заставил одного британского солдата пытаться перестрелять мошек из револьвера.
Но незваные гости – не единственная причина зуда. Иногда он может рождаться под кожей. Я помню пациентку, которая почти потеряла левую ступню из-за инфекции, попавшей под кожу щиколотки, которую она безуспешно расчесывала в попытках избавиться от раздражающего зуда. Причиной внутреннего зуда может быть ряд заболеваний, в том числе недостаток железа, анемия и болезнь печени. Один из самых странных видов зуда известен как аквагенный зуд: это загадочный сильный зуд, возникающий после контакта кожи с водой.
Причин этого раздражающего ощущения множество. Возможно, самая известная – это вещество гистамин, которое высвобождается из тучных клеток во время воспаления и вызывает аллергическую сыпь или зуд при укусе комара. Силу зуду придает его срочность. Это отразилось в языке и культуре – «кулаки зудят», «зуд седьмого года» – и показывает, насколько это специфическое ощущение отражает непреодолимую срочность. Неудивительно, что ответ на зуд, чесание, ассоциируется с невероятным удовольствием и сопровождается одновременно ощущением греха и вины. Французский философ Мишель де Монтень писал: «Почесывание – одно из сладчайших удовольствий природы, и оно всегда под рукой, но раскаяние следует за ним слишком близко»[235]. Зуд традиционно считается более слабой вариацией боли. Нетрудно понять, почему. Оба вызывают дискомфорт, оба требуют немедленного защитного ответа (боль заставляет отдернуть руку от кипятка, зуд заставляет согнать ядовитого скорпиона или муху-носителя болезни), и оба опосредованы знанием и эмоциями. Но эта идея была перевернута с ног на голову в 1987 году, когда немецкий ученый Х. Хандверкер обнаружил между этими двумя ощущениями любопытное различие[236]. Если зуд признается «слабой болью», то его усиление должно превратиться в настоящую боль. Но, когда его команда вводила подопытным людям в кожу возрастающие дозы гистамина, зуд становился все сильнее, но так и не превратился в боль. Сейчас зуд считается абсолютно отдельной от боли системой, и информация о нем попадает в мозг совершенно иной дорогой. Нервное волокно зуда может определить ощущение на большом участке кожи (в отличие от миллиметров болевых волокон) и нервные импульсы зуда намного медленнее, и поэтому зуд ослабевает постепенно.
Также недавнее исследование обнаружило, что молекула под названием мозговой натрийуретический пептид (МНП) передает ощущение зуда от кожи к мозгу, не задействуя болевые ощущения, потенциально подготавливая дорогу для новых средств лечения зуда[237]. Довольно интересный аспект различия между болью и зудом заключается в том, что мысль о сожжении руки на плите или просмотр жестокого голливудского фильма о войне не вызывает у нас болевых ощущений, но одно только упоминание о вшах способно заставить чесаться[238]. Когда немецкий профессор читал лекцию, на которой на первых слайдах были изображения жуков и люди чесались, а вторая половина лекции показывала «мягкие» изображения кожи младнецев, скрытая камера зафиксировала, что студенты неосознанно продолжали чесаться, причем еще сильнее, чем в первой части[239]. Возможно, у вас тоже появилось ощущение, что по вам кто-то ползет, пока вы это читали.
В отличие от болевых волокон нервное волокно зуда может определить ощущение на большом участке кожи, и нервные импульсы зуда намного медленнее, поэтому зуд ослабевает постепенно.
Неясно, почему мы начинаем почесываться, если видим изображение насекомого или видим, как кто-то другой чешется или царапается. Одна теория гласит, что эта реакция создана, чтобы удалить кожных паразитов, которые могут пытаться распространиться в сообществе. Социально заразное почесывание изначально считалось основанным на эмпатии[240] человека к другим членам сообщества, что выражается в зуде, который уменьшает вероятность заражения наблюдателей паразитами, но может быть более импульсивным. В 2017 году доктор Чжоу-Фэнь Чен из Медицинской школы Университета Вашингтона обнаружил, что мыши, которых помещали в клетки по соседству с мышами с хроническим зудом, сами начинали чесаться[241]. Социально заразный зуд может быть на самом деле «вшит» в мозг; когда мыши видели своих чешущихся сородичей, их мозг немедленно производил вещество под названием гастрин-высвобождающий пептид, которое заставляло чесаться и их. Если это вещество заблокировано, мыши больше не испытывали социальный зуд, но продолжали чесаться, если подвергались воздействию стимула, вызывающего зуд, например, гистамина. Такие раздельные механизмы почесывания могут пролить свет на то, почему у нас есть и другое «заразное» поведение – например, зевание.
Сложные миры боли и зуда показывают, что кожа и мозг сообщаются через миллионы отдельных путей, начиная с рецепторов, продолжая через нервы и заканчивая различными неизведанными регионами мозга. Многие из этих индивидуальных путешествий направлены в разные стороны потоками эмоций, памяти и мышления. Физическое расстояние между кожей и мозгом является еще и философским. Нам нравится думать, что мы видим и ощущаем мир напрямую, но значительная часть картины мира, которую создает наш мозг, на самом деле – необходимая иллюзия. Фантомный зуд, с которым мы все имели дело, кажется реальным, но создан разумом. В случае Амана и его фантомной кожи мозг создал импринт[242] несуществующей руки. С другими чувствами также понятно, почему нам нужны иллюзии, чтобы жить в реальности. Если мы видим, что кто-то хлопает в ладоши, мы получаем изображение и звук в одно время. Тем не менее, мозг обрабатывает эти два потока информации, поступающие с разной скоростью, раздельно, и в результате мы видим то, что происходит вокруг, с задержкой примерно в полсекунды. Это из-за того, что только 20 % нервных волокон, достигающих визуальных отделов мозга, начинаются в глазах; остальные выходят из областей памяти. Наша реальность – это образ мира, который мы создаем в своей голове с помощью чувств, а мозг бессознательно заполняет пробелы в ограниченных сигналах, которые мы получаем. Восприятие сигналов кожей – это мост, хотя иногда и слишком длинный – между физическим миром снаружи и нашим его восприятием: миром, который мы создаем у себя в голове. Наша кожа – это действительно продолжение мозга.
Осязание – самое необычное чувство, которое позволяет коже быть чувствительным инструментом, направляющим и защищающим нас во время путешествия сквозь жизнь. Но, когда кожа прикасается к коже, происходит загадочная внешне, почти магическая передача энергии. В 1960-х доктор Сидни Джорард начал исследование, о котором большинство ученых могло бы только мечтать. Канадский психолог объехал вокруг света (побывав в удобных модных местах) в поисках места для наблюдения за людьми. Он садился в углу кафе и считал количество прикосновений, которыми местные обменивались за один час. Первое место занял Пуэрто-Рико с 180 прикосновениями за час, за ним шел Париж со 110, но Лондон – мой родной город – показал ноль результатов в час, продолжая жить по нашим жестким, избегающим прикосновений стереотипам[243]. Мы редко задумываемся о действии рукопожатий или похлопывания по спине, но исследования показывают, что ежедневные тактильные ощущения могут заметно влиять на наши социальные суждения.
Представьте, что вы сидите за маленьким угловым столиком в вымышленном Кафе Туше в Париже. Подражая доктору Джорарду, вы следите за каждым мимолетным прикосновением. Эффекты всех прикосновений, которые вы увидите, описаны в психологических исследованиях[244]. За столиком слева от вас влюбленная пара спорит, где забронировать дорогой отдых. В тот момент, когда палец мужчины в нерешительности замирает над кнопкой «оплатить» на экране телефона, женщина склоняется к нему и, подбадривая, кладет свою руку поверх его другой руки. Он бронирует место, и пара уходит из кафе, держась за руки. Прикосновение женщины может сподвигнуть мужчину на больший риск, но, что интересно, не заставить его отказаться[245]. Держаться за руки – это также социальный «знак связи», показывающий особенную близость партнеров. Справа от вас официантка оживленно беседует с посетителем и игриво прикасается к его руке, кладя на стол счет. Такое мимолетное, бессознательное прикосновение может убедить клиента оставить больше чаевых, вплоть до 20 % от счета. В противоположном углу, вдали от окна, шеф-повар ресторана проводит собеседование с нервничающим молодым поваром. Шеф-повар держит перед собой тяжелый планшет для бумаг. Эксперименты показали, что, если интервьюер держит тяжелый планшет или папку, то он с большей вероятностью возьмет человека на работу, чем если у него легкая папочка. Предполагается, что наше восприятие тяжести может повлиять на мнение об интеллектуальных или профессиональных способностях другого человека; ощущение солидности передается и ему.