Жестокая ирония в том, что альбиносы из-за отсутствия меланина и так живут не слишком долго. Дани рассказал, что женщинам и девочкам приходится еще тяжелее, ведь в некоторых местностях Танзании верят, что секс с альбиносом лечит СПИД. Сейчас юноша говорит, что больше не боится за свою жизнь, но выглядит он как человек, смирившийся с жизнью изгоя. Положение альбиносов в Восточной Африке – это не история, это тихий, но возрастающий гуманитарный кризис. Примерно подсчитано, что количество альбиносов, похищенных и убитых с 2000 года, составляет несколько сотен; африканский врач, с которым я работал в центре помощи альбиносам, убежден, что на самом деле их намного больше, и тайное убийство совершается за закрытыми дверями внутри семьи.
Кожа – это физический материал, такой же реальный, как сердце или печень, но в то же время она – социальная субстанция, и это уникально. Мутация единственного гена, поражающая только выработку меланина, может разрушить чью-то жизнь и даже покончить с ней чужими руками. Альбинизм в Восточной Африке – это ужасающе ясное осознание того, что, даже с учетом культуры и национальности, внешний вид кожи – это очень простой способ объявить кого-то «другим», укрепить страх и удовлетворить жадность. Ближе к дому я видел, что, для того, чтобы разделять людей, кожа может быть не слишком темной или слишком светлой – ей достаточно быть другой. Я помню молодую девушку-пакистанку из Бирмингема, лицо которой было покрыто пятнами витилиго. Через несколько минут обсуждения ее прошлых попыток лечения она расплакалась, обрывочно описывая, что она никогда не сможет выйти замуж. Несколько месяцев спустя я встретил столь же подавленную индийскую женщину, лицо которой потемнело из-за состояния, которое называется мелазма. На ее лице симметрично расположились несколько темно-коричневых пятен. Это потемнение вызвано эстрогеном и прогестероном (они оба в избытке вырабатываются во время беременности, но она не была беременна), которые стимулируют выработку меланина в меланоцитах. Поэтому мелазму часто называют «маской беременности», и есть предположение, что таким образом организм во время беременности пытается защитить от солнца фолиевую кислоту в коже. Это может объяснить, почему у женщин репродуктивного возраста кожа темнее, чем в другие годы. У обоих этих пациенток кожа изначально была смуглой, но у одной она посветлела, а у другой потемнела, но социальные обстоятельства были одинаковыми.
«Черные жизни имеют значение». «Противоречие краснокожих». «Голливудское отбеливание». Эти фразы стали заголовками американских газет за одну неделю в 2014. Споры и обсуждения вокруг цвета бушуют как никогда. Болезни, связанные с депигментацией, отделяют людей от общества, но совершенно естественные различия в цвете кожи разделяли людей всю человеческую историю. Как что-то такое малое, как концентрация меланина в миллиметровом внешнем слое, может быть причиной такой боли и страдания? Цвет кожи зависит от типа и концентрации меланина в коже, как мы видели в Главе 3, из-за защитной и производственной ролей кожи. Похожие на осьминогов меланоциты выпускают темный пигмент меланин, чтобы защитить нас от ультрафиолетовых лучей, но наша кожа также работает как разделочная доска, ей нужны эти лучи, чтобы расщеплять молекулы-прекурсоры и превращать их в активную форму витамина D. Когда люди начали переселяться из жарких солнечных областей Африки и Среднего Востока, их кожа начала балансировать на тонкой линии: слишком много меланина в регионе, где мало солнца, может вызвать нехватку витамина D, слишком мало в солнечном климате – позволит солнцу наносить ущерб ДНК кожи, и к тому же уменьшит в организме уровень фолиевой кислоты, необходимой для рождения здорового потомства[337]. За тысячелетия миграции и адаптации популяции, ушедшие дальше от экватора в области с меньшим количеством ультрафиолета получили более светлую кожу. Карта мира, показывающая аборигенное распространение пигментации кожи, почти идеально совпадает с картой со спутника NASA, показывающей концентрацию УФ-лучей, попадающую на поверхность планеты. Есть заметные исключения, которые на самом деле только подтверждают теорию: смуглые инуиты живут далеко от экватора, но, скорее всего, необычно высокое содержание витамина D в их диете из рыбы и китового жира компенсирует его недостаточное получение из солнечного света. Также, вероятно, пигментация кожи защищает их от экстремально больших (и усиленных снегом) доз УФ-излучения в летние месяцы.
Цвет кожи зависит от типа и концентрации меланина в ее миллиметровом внешнем слое. Удивительно, как это может быть причиной расовых войн.
Тонкая настройка уровня меланина в коже во время этих миграций подарила человеческой расе прекрасное и уникальное разнообразие цвета. Широкие просторы вариантов цвета кожи – результат количества разных генов, регулирующих разные типы меланина. У людей со светлой кожей вырабатывается больше красно-желтого феомеланина, (который также окрашивает губы, соски и рыжие волосы), а у темнокожих выше уровень черно-коричневого эумеланина, которого на самом деле в человеческой коже больше. Меланоциты покрыты крохотными молекулами, которые называются меланокортин-1-рецепторами (MC1R), и при их активации клетка снижает выработку феомеланина и замещает его эумеланином. У большинства людей с рыжими волосами, белой кожей и веснушками ген MC1R мутирован и рецептор не работает. Такая мутация была выгодна для людей, переселившихся в Северную Европу с ее низким уровнем ультрафиолета, и до сих пор очень распространена, особенно у людей с кельтским происхождением.
Но даже наша адаптирующаяся кожа недостаточно быстро подстраивается под глобализацию. Сегодня за несколько часов можно преодолеть расстояние, к которому кожа адаптировалась тысячелетиями. Светлокожие европейцы, в недавней истории переехавшие в регион с высоким уровнем УФ (например, в Австралию), или регулярно посещающие солнечные страны, намного больше рискуют получить рак кожи. И наоборот, мигранты с темной кожей, перебравшиеся в северные широты, чаще страдают от остеопороза, мышечной слабости и депрессии, которые следуют за недостатком витамина D. Пожалуй, самый известный пример такой миграции – насильственное перемещение около двенадцати миллионов африканцев в Северную Америку во времена трансатлантической работорговли. Как самый социальный орган, кожа также показывает человечество с худшей стороны, и она носит шрамы истории. Кожа – это ограда по периметру, отделяющая нашу внутреннюю сущность от внешнего мира, определяющая нас и не подпускающая к нам других. Это также самый заметный орган. Это делает кожу социальным оружием, которое используют две силы, которые отравляют человеческое существование: поиск идентичности и желание власти.
Кто я? В чем моя цель? Где в этом мире мое место? Один из фундаментальных способов осознания своего существования – это то, как мы воспринимаем другие вещи – и других людей – и то, как они отвечают нам. Определить свое «я» – значит, определить «других». Немецкие философы, в том числе Гегель и Гуссерль, посвятили свои жизни попытке понять и объяснить отношения между нашим сознанием и восприятием окружающего мира. Их подход привел к концепции «других» – процесса, определяющего других как отличных от нас в нашем развитии самосознания. К группам людей это также относится. Обрабатывать информацию в виде отдельных категорий неизмеримо проще, чем иметь дело со всей сложностью реальности. Так что мы создаем концепцию «себя» и, с помощью шуток и оскорблений, легко наделяем «других» негативными стереотипами.
Польский социолог Зигмунт Бауман утверждал, что такая групповая идентификация создает бинарные, противоположные категории – животное и человек, чужак и местный, они и мы – заключение, почти наверняка сформированное пережитым его еврейской семьей опытом нацистского геноцида. Вражда между разными племенами и народами характеризует человеческое взаимодействие с древнейших времен, от евреев, дистанцировавшихся от иноплеменников, и греков, противопоставлявших себя варварам. Но «колоризм» – расизм в смысле цвета кожи – усилился в шестнадцатом и семнадцатом веках. Эра великих географических открытий, с появляющимися империями и зарождающейся работорговлей, поддерживалась псевдонаукой и таксономией, старающейся оправдать расизм. Сфера физиогномии (буквально – «оценка природы», и сейчас термин полностью дискредитирован) заявляла, что измерение физических характеристик может выявить характер. Иронично, но современные исследования генетики цвета кожи поддерживают преобладающий научный и антропологический консенсус о том, что люди биологически являются одной расой[338]. Исследование 2017 года обнаружило, что многочисленные вариации генов, осветляющие или затемняющие кожу, восемь из которых исследование рассмотрело, распространились по всему миру и неравномерно распределились среди разных групп предков, объясняя, например, разнообразие цветов в африканских этнических группах[339]. Миграции людей перемешали эти гены, и палитра цветов кожи в различных регионах и этнических группах сильно варьируется, превращая кожу в плохой способ определения происхождения, не говоря уже о неподдерживаемой идее биологической расы. Когда в Южной Африке закончился апартеид (буквально «разделение») и в 1994 году состоялись первые демократические выборы, Десмонд Туту описал страну как «радужную нацию». Биологическая реальность физической кожи сообщает информацию нашей социальной коже. Это перекликается со словами Почетного архиепископа, призывавшего радоваться индивидуальным генетическим вариациям, оставаясь единым человечеством.
Таксономия – учение о принципах и практике классификации и систематизации сложноорганизованных иерархически соотносящихся сущностей.
Разделяющая сила кожи распространяется не только на пигментацию. В средневековой Европе кожные болезни карикатурно изображались у недоедающей бедноты с одной стороны, и у грубой, красной кожи пресыщенной элиты – с другой. В конце восемнадцатого века, когда начали заселяться промышленные города, кожа вскоре стала полем битвы среднего класса, маркером здоровья и социального статуса. Историк медицины Ричард Барнетт утверждал, что во время промышленной революции «высокие воротники и длинные юбки скрывали б