Основное строение рудника, в котором обитала смена шахтеров и управленческий аппарат, представляло собой невысокую пирамидальную башню с зеркальными стенами, отражающими все виды радиации. Бар, о котором говорил Кузьма, венчал пирамиду. Сквозь его прозрачные изнутри стены можно было наблюдать за сумрачным ландшафтом тессеры, похожим на застывшее каменное море, за несколькими метеоритными кратерами и за горбом вулкана Хиус, похожим на металлический ребристый купол с четырьмя башнями по краям.
Пустовал бар редко, хотя и до предела заполненным не был никогда. Молодежные компании появлялись здесь от случая к случаю, предпочитая более свободные и модные заведения подобного рода.
Когда Ромашин и Шоммер вошли в бар, там были заняты всего два столика. По местному времени шел уже второй час ночи, шахтеры отдыхали, а гостями Урановой Голконды были какие-то космены в стандартных серых «униках»: трое за одним столиком, у западной стены, степенные, пожилые, пьющие пиво, и четверо за другим – у восточной стены, смотрящей на склоны вулкана Хиус. Они были моложе и вели себя шумней.
Бар имел встроенную автоматику обслуживания, но по желанию можно было вызвать витса-бармена, если кому-то хотелось «живого» общения.
Чувствуя легкую эйфорию – сила тяжести на Венере была на двадцать процентов ниже земной, гости выбрали столик у северной стены зала с видом на метеоритные кратеры, почти заплывшие крупнозернистым белым песком, заказали напитки: Шоммер – джин с тоником, Кузьма – нефильтрованное пиво «Сибирский князь», а также копченую рыбку.
– Хорошо! – с улыбкой зажмурился ксенолог, отпив треть кружки, вытер усы тыльной стороной ладони. – Давно не сидел так спокойно и беззаботно. А где же ваш друг?
– Сейчас придет.
– Он случайно в картишки не играет? – Шоммер бросил на собеседника смущенный взгляд. – Люблю, знаете ли, азартные игры. У меня есть компания приятелей, и мы изредка встречаемся за игорным столиком, в преферанс поигрываем. Вы не балуетесь?
Кузьма покачал головой.
– Я далек от этого, если и играю, то в шахматы. А вот мой дед заядлый преферансист, мастер, у него очень трудно выиграть.
– Было бы интересно сразиться с ним. Впрочем, я просто расслабился, атмосфера в баре, знаете ли, способствует. Пиво хорошее?
– Отменное!
– Тогда я тоже, пожалуй, закажу кружечку.
Однако сделать заказ он не успел.
Четверо молодых людей, потягивающих тоник за столиком у восточной стены бара, неожиданно вскочили и бросились к Ромашину, выхватывая оружие – парализаторы и «универсалы». Поскольку витсы охраны остались ждать своих подзащитных этажом ниже, у входа на лестницу, ведущую в зал, – заходить в рестораны и другие подобные заведения с телохранителями считалось дурным тоном, – внезапная атака незнакомцев, наверное, увенчалась бы успехом. Даже Кузьма, обладавший хорошей реакцией, не успел бы отреагировать на это нападение, хотя имел штатное оружие – такой же «универсал», что и у парней.
Но их атака так же внезапно захлебнулась.
Трое степенного вида косменов, сидящих за столиком у западной стены зала, вдруг открыли огонь из парализаторов, неизвестно как оказавшихся в их руках, и трое атакующих сунулись на бегу в плитчатый пол, роняя оружие. А перед четвертым, тоже успевшим выстрелить из парализатора, выросла вдруг будто сформировавшаяся из воздуха человеческая фигура и нанесла ему один короткий удар в переносицу. Парень без звука опрокинулся на спину, не успев ничего сообразить.
Мужчина в обычном гражданском костюме: серая водолазка, серые брюки, туфли, смуглолицый, жилистый, с блестящими черными волосами, падающими на шею, с умными черными глазами, поднял руку, подзывая кого-то. К нему неторопливо приблизился один из косменов западного столика.
– Проследили?
– Так точно, командир, – ответил пожилой с виду мужчина, пряча парализатор. – Четверо здесь, двое в лифте, двое на тамбуре. Плюс экипаж когга в низинке. Сейчас мы его пугнем, пусть убирается.
– Унесите этих на вторую базу, допросите. Я буду на связи.
Пожилой кивнул своим собутыльникам, и те вызвали антиграв, быстро погрузили террористов на тележку и увезли. Смуглолицый подошел к столику, за которым сидели начальник ЧК и ошеломленный случившимся ксенолог ИВКа.
– Добрый вечер. Прошу прощения за опоздание.
– Знакомьтесь, – сказал Кузьма. – Это Джума Хан. Это Гилберт Шоммер. Мы тут уже десять минут сидим.
– Пришлось задержаться, – пожал плечами смуглолицый; определить, сколько ему лет, было трудно, на вид он выглядел сорокалетним, но по морщинкам под глазами и невероятно спокойному взгляду ему можно было дать и все восемьдесят.
Вырастив себе стул, он сел.
– Твоя консорт-линия взломана и прослушивается, – продолжал Джума Хан. – Как только им стало известно, куда вы направляетесь, заработала система перехвата. Мы еле успели включиться в контригру.
– Понятно, – кивнул Кузьма. – А теперь давайте поговорим о наших проблемах. Мне только что пришла в голову одна идея…
Глава 19Кто не успел, тот опоздал
Селим не возвращался долго, и Артем забеспокоился, подозревая, что внук фон Хорста будет сильно недоволен решением деда вернуться на Полюс, да еще воспользоваться для этого энергией «джинна», которого поручик пытался оживить и подчинить своей воле.
– Что будем делать? – вопросительно посмотрела на Ромашина Зари-ма, также обеспокоенная отсутствием Хорста-старшего. – Ульрих только кажется тихим, он внутри… чордаас…
– Злой? – перевел Артем. – Скорее циничный, без царя в голове. Я вообще думаю, что пацана закодировали перед отправкой на Полюс, иначе трудно объяснить его фанатизм и неистовое желание завладеть «волшебной палочкой».
– Чем? – не поняла девушка.
– Волшебная палочка – непременный субъект некоторых земных сказок. Выполняет все желания. Хотя я имел в виду «джинна».
– Как бы Ульрих не сделал что-нибудь Селиму…
– Ну, это вряд ли, – мрачно усмехнулся Артем. – Полковнику нет равных в рукопашке, и он намного сильнее и опытнее поручика. Плохо, что мы не догадались взять второй чедом, без него передвигаться по «червоточинам» весьма неудобно.
– Я могу попросить Лам-ку, и он доставит нас куда угодно и без этого… м-м, чемодана.
– Чедома, – улыбнулся Артем, заинтересованно посмотрел на девушку. – Это правда? Лам-ка послушается?
Теперь уже улыбнулась Зари-ма.
– А ты думаешь, я ходила здесь пешком? Подойди.
Артем повиновался.
– Обними меня и закрой глаза.
– Я боюсь, – пошутил он.
– Не бойся, я с тобой, – не поняла она шутки.
Артем с удовольствием обнял полюсидку, чувствуя поднявшуюся в душе бурю чувств, однако глаза не закрыл, с любопытством ожидая, что будет дальше.
Зари-ма что-то прошептала.
Тотчас же обнявшуюся пару качнуло порывом холодного ветра, и одновременно в голове прошумел легкий теплый ветерок, воспринимаемый как чей-то доброжелательный взгляд. Артему показалось, что кто-то осторожно сжал тело гигантскими ладонями, так что пресеклось дыхание. В глазах потемнело. И вдруг наступила невесомость!
Артем сильнее сжал Зари-му в объятиях, отлично понимая при этом, что пол у них под ногами не провалился и они никуда не падают.
Состояние невесомости, темноты и легкой вибрации длилось всего несколько секунд. Крыло призрачного света смахнуло с глаз пелену мрака, тело ощутило привычную тяжесть, и Артем с некоторым смятением осознал себя стоящим в зале с коконом «джинна» посредине.
Селим находился здесь. Он стоял возле чедома, напротив гигантского ажурного кокона, заложив руки за спину и глядя на почти потухшее яйцо «джинна».
Ульрих Хорст тоже был в зале, но Артем увидел его не сразу. Поручик группы «Ва-банк» контрразведки каким-то образом сумел пролезть в одно из отверстий кокона и выглядывал оттуда, не прикасаясь к светящемуся боку яйца, но и не желая вылезать. На лице его была написана целая гамма чувств: злость, возмущение, раздражение, вызов и страх. В руке он держал свой страхолюдный бластер, направленный на деда.
Артем отпустил Зари-му, шагнул к полковнику.
– Что здесь происходит?
Селим искоса посмотрел на него, не удивляясь появлению пограничника, кивнул на Ульриха:
– Да вот возникла небольшая проблема: парень не хочет возвращаться домой и готов пожертвовать своей жизнью, а заодно и нашими, если потребуется, ради исполнения своей мечты.
– Наконец-то и наш гриф-романтик пожаловал, – оскалился Ульрих. – Интересно, он тоже начнет уговаривать меня вернуться? Или попытается восстановить справедливость путем мордобития? Предупреждаю, я вооружен и не потерплю менторского тона!
Артем повернулся к полюсидке, удивленной таким оборотом дела, быстро и почти беззвучно проговорил:
– Заря, Лам-ка может выдернуть этого психа оттуда, так, чтобы он не смог начать пальбу?
– Я поняла, – ответила девушка. – Сейчас.
Глаза ее потемнели, губы шевельнулись, словно она произносила молитву.
В ту же секунду над коконом «джинна» просыпалась струйка искрящегося инея, какая-то невидимая сила скрутила Ульриха, сложила чуть ли не вдвое – он только испуганно пискнул – и вынесла к ногам Зари-мы, бросила на пол зала.
Артем поднял выпавший из руки Хорста-младшего лазерный пистолет, мельком глянул на него и прицепил к поясу.
– Отличная работа, Заря!
Селим подошел к внуку, помог подняться.
– Все в порядке, ничего не повредил?
– Н-нет, – пробормотал обалдевший Ульрих.
– Вот и славно. Все-таки старших надо уважать, внучек, это аксиома. Были бы мы дома, я бы поучил тебя хворостиной уму-разуму, запускать болезнь нельзя, но ничего еще не потеряно. Залезай в чедом.
– Не полезу! – огрызнулся поручик.
Селим молча сгреб его за шиворот и швырнул с такой силой, что Ульрих пролетел по воздуху несколько метров, врезался плечом в борт чедома и упал.
Зари-ма тихо вскрикнула.
Селим подошел к внуку, поднял его и всунул головой вперед в разверстую щель люка. Не оглядываясь на спутников, буркнул: