– Почему? – тупо спросил я, с усилием переваривая идею физика.
– Потому что он был законсервирован в шаровом коконе, пока на него не наткнулись добытчики. Бодрствуя, он поглотил бы в поисках энергии все вещество Солнечной системы еще до рождения планет из протопланетного облака. Чем не пассивная «корректировка реальности»? По всем данным, объем его растет, растет и аппетит, да и следы один другого чудовищней. Предсказать, во что выльется очередное Демон-пришествие, я не берусь.
– Да-да, насчет предсказаний… – очнулся я. – По вашему прогнозу, Демон должен был появиться над Торжком только сегодня. Почему прогноз не оправдался?
– Я не бог, – спокойно сказал Басилашвили, хотя я видел, что вопрос ему неприятен. – Я проверил расчеты, все сходится, ошибки нет. Но скорее всего мы не учли еще один фактор, а именно прилетавших за Демоном. Подтверждение тому – факт воссоздания разрушенных зданий, да и другие факты, о которых вы знаете.
Я вдруг представил расстановку сил вокруг Демона. С одной стороны, мы, работники отдела безопасности УАСС, с другой – сверхинформированный Зо Ли, один, но тем не менее представляющий реальную силу (обратных доказательств не было), а с третьей, чужие – прилетевшие за Демоном «повелители джиннов».
– Да, – сказал я, возвращаясь к яви. – Ну и что же?
– Идея, что Зо Ли управляет Демоном, несостоятельна. Слишком хорошо путь Демона как независимого тела укладывается в расчетную геодету как по времени, так и в пространстве.
– Но случай с Торжком выпадает из расчета.
– Известный закон: случайные отклонения подтверждают правило.
– Поэтому и правомерно предположение о вмешательстве чужих, – тихо сказал Лилов, подавляя зевок. Сколько суток он уже недосыпает? Давненько его лаборатория не работала с такой нагрузкой.
– Еще вопрос: где и когда ждать Демона в следующий раз?
– По расчетам – сегодня у Рыбинского озера, но гарантий дать не могу. Если снова вмешаются чужие…
– Понял. Что же, спасибо, отцы, – с преувеличенной бодростью сказал я. – Словим Демона и спросим, прав ли был физик Басилашвили. Я понимаю, вы устали, но необходимо сделать еще одну работу – найти способ визуального наблюдения за Демоном. Иными словами, надо, чтобы он стал видим.
– Чего уж проще! – с угрюмой иронией сказал Лилов.
– Попробуем, – сказал Басилашвили, с удивлением посмотрев на эксперта. – Вообще-то мы уже думали над этим и над тем, каким способом заэкранировать Демона, удержать в ловушке. В бункере «Суперхомо» он находился в «родном доме», специальном коконе с такими характеристиками, что черт голову сломит! Те генераторы, которые установили спецы лаборатории, удержать его, конечно, не могли. Но плясать нужно отсюда. Мы попытаемся.
Не очень я надеялся на успех физиков, но попытка – не пытка. Если бы мы могли видеть Демона до его появления и имели бы средства для задержания, проблема Демона не просуществовала бы и часа.
Отец ходил по кабинету крупными шагами, опустив голову. Увидев меня, он остановился, прищуренными глазами окинул с головы до ног и медленно проговорил:
Я только странник, проходящий мимо,
но неусыпным сердцем я постиг…
Я подхватил:
Непостижимый ужас пилигрима,
застывшего над бездной в смертный миг.
Отец любил стихи Рубена Дарио, старинного никарагуанского поэта, а я в детские годы познавал мир через его любовь к поэзии. По-моему, лирика Дарио, поэта далекого двадцатого века, не устарела и поныне.
– На самом деле мы с тобой не странники, проходящие мимо. – Голос отца был тих и невыразителен, но я-то знал, какое напряжение кроется под маской внешнего спокойствия и сдержанности. – И в этом все наши беды. Выходим на финишную прямую? О делах в Торжке и на Ховенвипе я уже наслышан. Тебе снова потребуются неограниченные полномочия?
– Да, отец. Если ты знаешь иной способ концентрации усилий для предотвращения стихийного бедствия – сообщи его мне.
– А ты ничего не находишь в словах «неограниченные полномочия»? Скажем, абсолютную власть…
– Я нахожу, что тяжесть этой власти столь велика, что либо возвышает человека, либо уничтожает его. Если бы я думал о себе…
– Хорошо, не надо развивать мысль, я мог бы тебя и не проверять, но лично я в словах «неограниченные полномочия» вижу чудовищный заряд ответственности за все живое на Земле. Я нужен?
– Пришел просить тебя… – Я поискал в каше ненужных слов самые искренние и не нашел. – Разреши мне принять дозу усилира. Он может сегодня понадобиться.
Отец прошел к столу, вгляделся в бегущие строки, сел. Молча. Молчал и я. Время ощутимо сгустилось, утекая сквозь меня в какую-то бездну. Уже лет пять усилир – сильнейший из стимуляторов центральной нервной системы – был изъят из употребления. Отрицательные его свойства проявлялись не всегда и не у всех, но и тех единичных случаев, что произошли за время испытаний, хватило для наложения моратория на его производство и использование. Но я знал, что в медцентре управления остались запасы усилира.
– Я не предупреждаю о последствиях. – Отец поднял голову, и в глазах его я впервые увидел растерянность. – Ты уверен, что это необходимо?
– Почти, – сказал я, – может быть, и нет, но я не хочу рисковать. Я координатор операции, вполне может случиться, что первым выйду на Демона и принимать решения придется мгновенно.
Отец снова посидел в оцепенении за столом.
– Иногда я жалею, что ты работаешь в управлении.
Я понял его без подсказки. Отцу было бы гораздо легче, если бы я работал где-нибудь в более спокойном месте, например, в погранслужбе или в косморазведке.
– Хорошо, я дам распоряжение. Все?
– Да.
– Тогда ни пуха…
– К черту!
Я вышел, и дверь с надписью «Директор УАСС» бесшумно закрылась за мной, и начался для меня длинный-предлинный день, равный жизни по плотности заполняющих его событий…
Игнат Ромашин(продолжение)
Из кабинета отца я сразу направился в центр оперативного управления и там включил своего «босса». С этого момента задачи, решаемые службой УАСС, отодвигались на второй план, а все отделы должны были отрабатывать мои приказы в первую очередь.
Первицкий был уже там, и Дайнис, и Аристарх, и замдиректора Калашников, вернувшиеся с Ховенвипа после расследования загадочного похищения документов из архива лаборатории. Не было среди них только Лапарры.
– Внимание! – сказал я и почти физически ощутил это слово, способное укротить вулкан. – Аристарх, поднимай команду, забери готовые Д-индикаторы и вылетай в район Рыбинского водохранилища на патрулирование. Обычные патрули верни на базы. Инструктаж по ТБ проведи сам. Помни историю со стажером.
Видов безмолвно вышел.
– Новости с Ховенвипа? – повернулся я к Дайнису.
– Почти ничего, – ответил тот. – Чистильщикам удалось отыскать, а Люции прочитать последний из уцелевших документов, но это всего лишь история открытия Демона на Луне.
– Останешься в резерве… Вызываю транспортную инспекцию Евроцентра. Немедленно отменить полеты всех транспортных средств над территорией Русской равнины до особого распоряжения! Как поняли?
– Понял, исполняю.
– Вызываю отдел охраны среды ВКС.
– Отдел на связи, – строгий женский голос.
– Сутки назад управлением аварийно-спасательной службы был выдан заказ на планетарный контроль атмосферы. Есть данные?
– Минуту… данные есть. На высотах двести пятьдесят и триста девяносто километров отмечены магнитные аномалии линзовидной формы. Структура не выяснена, эксперты продолжают работу. По сравнительным характеристикам аналогий с естественными образованиями, равно как и с искусственными, не имеют.
– Почему не сообщили об этом раньше?
– Заказ вашего управления пришел с пометкой «поиск опасности», а магнитные линзы опасности не представляют.
Я выругался в душе. Сам виноват, надо было проследить за выдачей заказа лично. Черт бы побрал пунктуальность экспертов ООС! Может быть, это и не Демон, но наверняка что-то, связанное с ним. В атмосфере Земли давно не открывали аномалий такого типа.
Калашников смотрел на меня пытливо и с интересом, и я понял значение его взгляда: до сегодняшнего дня он знал меня только как сына директора, а не как инспектора, причем по оценкам Лапарры, а не лично. То, что я стал координатором операции, для него неожиданность. Впрочем, я тоже знаю его неважно, три года назад, когда я уходил в поиск, заместителем отца был другой человек. Хорошо, что не вмешивается, и на том спасибо.
– Передайте координаты линз на крейсер УАСС «Сташевский» и в ТФ-обсерваторию в Двингелоо. Параметры каналов связи вам сейчас сообщат. – Я нашел глазами Первицкого и жестом дал понять, что требуется сделать. – Вызываем центр системы СПАС.
– СПАС-центр на связи, – ответ на интерлинге, а не на русском.
– Отчет за последние сутки.
– Кто запрашивает?
– Ромашин, отдел безопасности.
– Безобразие продолжается, камрад Ромашин! СПАС не может работать эффективно! – Голос резкий, с дифтонгами в нос, говор быстрый, с проглатыванием окончаний; обладатель такого темперамента обязательно должен жестикулировать. – На аварийных частотах каждый час шумовое эхо! Займитесь этим побыстрее.
– Понял. К вам сейчас прибудут специалисты. – Я наклонился к Калашникову. – Вызовите Лилова и экспертов по ТФ-связи, пусть помудрят с анализом шума на пределе теории. Нужно узнать хотя бы вектор неизвестных ТФ-передач… Вызываю флагман флота-два «Сташевский».
– Здесь, – отозвался не по уставу крейсера Володя Калаев.
– Ваши инженеры должны слышать ТФ-эхо на аварийных частотах. Проверьте, не является ли это следствием сигнала на сверхвысоких частотах, у вас же имеются трассеры, работающие на всех мыслимых диапазонах.
– Не на всех, но сделаем.
Виом перед нашим сектором общего пульта показывал Землю с высоты ста километров – спокойная, сотни раз виденная картина. Лишь приглядевшись, можно было заметить несколько искусственных тел: спутники контроля погоды и связи, станцию СПАС, крейсер СПАС-флота, несколько лучей орбитальных лифтов, кол