измерениями.
Коридор, начинавшийся от сферической полости тамбура, привел разведчиков сначала в странное помещение, проросшее рядами скрученных как лопасти винта пластин, а потом в огромный грот неопределенных очертаний с оплывшими стенами и ребристым полом. Словосочетание «неопределенных очертаний» не вполне отражало истину, потому что форма грота на самом деле складывалась из множества пересекающихся объемных фигур, причем топологически связанных: сфер разного диаметра, эллипсоидов, гиперболоидов, цилиндров и конусов. На первый же взгляд все это сочетание форм казалось хаосом и действовало на психику угнетающе.
Вообще богатые неожиданными ракурсами архитектура и геометрия внутренних пространств Ковчега, не признающие острых углов и прямых линий, были далеки от эстетики земных человеческих форм, вызывая неприятие и отторжение. Неизвестно, пользовались ли строители гиганта такими понятиями, как «золотое сечение» и «золотой вурф», возможно, в их мире пропорции подчинялись другим формулам, но долго любоваться интерьерами помещений корабля десантники не могли. Уставали глаза, портилось настроение. Все здесь было чужое, нечеловеческое, странное, раздражающее, и психика людей реагировала на это, протестовала, заставляла стискивать зубы и тревожно оглядываться.
А «струна» пси-давления продолжала звенеть и звенеть, добавляя негатива в ощущения землян и полюсидки.
Проблуждав пять часов по верхним палубам левиафана, разведчики поняли, что так они могут бродить здесь год и ничего не найти. Следовало изменить тактику поиска и идти целенаправленно, а не наугад, хотя все понимали, что принципы, по которым строили корабль негуманоиды, оставались тайной за семью печатями. Тогда снова решили прибегнуть к помощи способностей Зари-мы.
– Здесь должен находиться центр управления кораблем, – сказал Селим. – А также трюм, в котором по легенде спрятан «живой» Демон. Конечно, мы могли бы установить «нульхлоп» в любом помещении, взрыв разворотит корпус, и корабль будет затоплен. Но кардинально проблемы это не решит, кто-нибудь из охотников все равно будет иметь шанс добраться до трюма. Поэтому нам надо сначала выйти на рубку управления, а потом через нее на трюм и заложить там бомбу. Возражения есть?
– Нет, – ответил за двоих Артем.
– Тогда, Зари-ма, напрягись и поищи «нехорошие» места внутри корабля. И трюм, и рубка должны фонить, то есть отличаться «по запаху» и влиянию от остальных помещений этой колымаги. Сможешь?
– Я пробовать, – просто ответила девушка.
Приготовления не заняли много времени.
Они в этот момент находились в овальном помещении с четырьмя «ванными» в полу, со светящимся бугристым потолком сизо-серого цвета, и Зари-ма устроилась в одной из «ванн», сначала в «кокосе», потом без него. Температура внутри корабля держалась на уровне двадцати шести градусов по Цельсию, и замерзнуть девушке не грозило. Поговорив с «духами», она заявила:
– Три очень темный совсем плохой яма и много пустота дрожит внутрь. Нет проходить! – Она подумала и добавила. – Враждебность и страх!
– Понятно, – кивнул Селим. – В другое время мы постарались бы обойти эти пустоты «со страхом», но именно они нам и нужны. Итак, где находится первая «темный яма»?
– Высота где мы есть.
– То есть чуть выше? Возможно, там и располагается рубка управления. Полетели, а то у меня что-то опять разыгралось воображение. Как бы чего не произошло.
Мужчины пристроились с двух сторон возле Зари-мы, кибер занял свое обычное место в арьергарде, и отряд устремился по извилистому, как кишка, тоннелю, соединяющему пустые камеры и залы внутри корабля, как кровеносный сосуд – органы человеческого тела. Артему пришло в голову, что, возможно, эти тоннели и в самом деле играли роль кишок или кровеносных сосудов, артерий и вен или же нервных волокон, особенно если негуманский спейсер был не построен, а выращен, как искусственный организм. Земные квазиживые аппараты и космические машины создавались именно таким образом.
С час они плутали по широким и узким ходам, выбираясь на ту палубу корабля, которую Зари-ма ощущала как «плохую темную яму», хотя внутри космолета и так почти везде было темно. Наконец отряд попал в одно из помещений верхней палубы, имевшее немыслимую форму пересечения множества овалов и бубликов, и Зари-ма указала на стену зала, проговорив:
– Много здесь всякий сложность и опасность.
– Осматриваемся, – бросил фон Хорст, подлетая к стене помещения, имевшей в свете фонарей цвет морской волны.
Артем тоже приблизился к стене зала, включая аппаратуру физического анализа. Увидел вздутие, ободком опоясывающее часть стены диаметром около трех метров.
– Кажется, это люк…
– Очень даже похоже. Только их тут много. Какой выбрать?
Артем заметил еще несколько таких же овало-кругов на стенах в разных концах зала, покачал головой.
– Такое впечатление, что это нервный узел. Только непонятно, почему все люки находятся не у пола, а на разных уровнях.
– Ты забываешь, что гиперптериды были птице-насекомыми, они летали или же в крайнем случае свободно бегали по стенам и потолку. Ровные полы им были ни к чему. Однако надо решать, как проникнуть в соседние помещения. Инк говорит, что в ободках люков циркулирует какая-то энергия, но вряд ли мы найдем механизм, который откроет люк.
– Придется пробивать дырку.
– Уж придется. На всякий случай зарастите шлемы.
Артем и Зари-ма послушались.
Селим прицелился, выстрелил из «неймса». Часть перегородки люка расплылась облачком сизого дыма. Ободок люка заискрился яркими радужными звездочками, затрещал, и в то же мгновение бугристая неровная поверхность люка конвульсивно дернулась, как живой мускул, сжимая образовавшееся отверстие… и разгладилась, разошлась вялыми кольцами, вздрагивая. Звездочки погасли.
– Сдох бобик! – прокомментировал шарахнувшийся на всякий случай в сторону фон Хорст. – Надо же, как долго живут механизмы этой колымаги. Надо будет учесть это обстоятельство в дальнейшем.
Он выстрелил еще раз. Дыра в перегородке увеличилась. Толщина люка в этом месте была не меньше метра, «неймс» не сразу пробивал его насквозь. Еще несколько выстрелов, и образовалось достаточно большое рваное отверстие, сквозь которое стало видно свечение, заполнявшее зал за перегородкой люка.
– Я нет идти! – заявила Зари-ма.
– Тебе не интересно? – улыбнулся Артем.
Девушка посмотрела на него исподлобья.
– Интересно и очень просто страх!
– Тогда жди нас здесь.
Зари-ма оглянулась, нервно облизала губы, прислушиваясь к звону невидимой струны, и покачала головой.
– Нет я и вы вместе.
– Надо говорить – я с вами.
– Нет оставаться, я с вами. Здесь страх тоже.
Селим послал в проделанное отверстие кибера, выслушал его доклад и перебрался в соседний зал. За ним последовала чувствующая нарастающий дискомфорт Зари-ма. Последним сквозь дыру в люке протиснулся Артем. Когда он уже миновал неровный край отверстия, перегородка люка вздрогнула, из недр корабля прилетел приглушенный гул.
– Слышите?! – замер Артем.
– Думаю, это корабль осел от сотен тонн просочившейся воды, – сказал Селим, также прислушиваясь к доносившимся звукам. – Но возможен и худший вариант: команда Зо Ли пробила корпус самостоятельно и проникла в Ковчег. Нам следует поторопиться.
Они медленно вплыли в открывшийся взору огромный отсек, выключили фонари. Серо-зеленые стены отсека, ребристые, в рытвинах и ямках, светились изнутри, и в зале было почти светло. Пол помещения больше напоминал гигантское корыто и стиральную доску одновременно, хотя ребра «доски» не были ровными, а их волнистый рисунок чем-то походил на грудную клетку великана. «Корыто» занимало почти всю площадь пола, лишь у стен отсека оставалась двухметровая полоса, обегающая весь зал по периметру.
Потолок помещения буквально протек серо-зелеными и желто-синими сосульками, похожими на сталактиты. Их концы тоже светились, будто внутри горели неяркие лампочки.
Но взоры людей приковали не они, а некие объекты на дне «корыта», вызывающие странное отторжение, неприятие, дискомфорт и стеснение, вплоть до слабого протеста желудка.
Селим, за ним Артем и последняя Зари-ма – подлетели ближе и зависли в центре зала, разглядывая объекты.
Один напоминал одновременно сложную конструкцию из льда и снега и скелет гигантской многоножки с остатками панциря. Кроме того, на нем сохранились самые настоящие перистые крылья, отсвечивающие перламутром. Одно из них распласталось на всю длину – около четырех метров, другое было отрублено и лежало рядом. Не оставалось сомнений, что на дне «корыта» действительно располагался скелет гиперптерида.
А вот объект напротив имел асимметричную форму – нечто вроде конвульсивно изогнувшейся грубой человеческой руки с рядами ребер и острым гребнем сверху, накрытой жестким с виду каменным панцирем в дырах и трещинах. «Рука» – пятипалая гофрированная трубка метровой толщины – почти касалась крыла гиперптерида, словно пытаясь достать его последним усилием.
– Иксоид! – прошептал Артем. – Это же иксоид! Они сражались и убили друг друга!
Зари-ма подлетела к нему ближе, вцепилась в руку.
– Страх! Агори полико ньяма утуу! Ужасный!..
Артем опомнился, погладил ее по локтю.
– Они давно мертвы. А эта находка подтверждает гипотезу ученых, что иксоиды были гигантскими моллюсками. Интересно, как они передвигались? Неужели ползали?
– По-моему, они вырастили себе особые механизмы для передвижения. Видишь, из-под него высовываются какие-то рычаги? Один, два… пять… восемь. Это самые настоящие лапы.
– Возможно, они жили в симбиозе с какими-нибудь пауками, используя их в качестве «лошадей»?
– Гадать можно долго и оставаться далеко в стороне от истины. Чего я не понимаю, так это почему этих драчунов не похоронили.
– Может, у негуман нет такого обычая?
– Не бросают же они умерших и погибших на месте смерти. Здесь что-то другое. Иксоиды спешили, покидая корабль, и не успели забрать труп собрата. Ладно, об этом будем размышлять на досуге, когда появится свободное время. Уходим отсюда.