Разговаривали в пути мало. Артему беседовать не хотелось, а фон Хорст и вовсе не отличался разговорчивостью. Как-то на привале он признался, что чувствует себя не в своей тарелке, хотя уже начал привыкать к открывающимся возможностям.
– Я эволюционирую, – добавил он со смешком. – Прошел уже стадии адаптогенеза, энергогенеза и сенситивогенеза[24]. Еще немного, и я начну размножаться делением.
Артем с любопытством посмотрел на внешне бесстрастное темное лицо бывшего полковника. Он не боялся, что фон Хорст превратится в Червя или в непредсказуемо опасное страшилище, но Селим все же сохранил память одного из представителей цивилизации Угаага и нормальным человеком быть не мог, представляя существо с симбиотическим мышлением.
В свою очередь Артема тоже донимали мысли о выходе из ситуации, об их положении, о тайнах отношений Червей Угаага с боевыми роботами гиперптеридов, о войне между этими странными существами и победителями – иксоидами, облик которых – гигантские моллюски, похожие на улиток, – никак не казался оптимально вписывающимся в планетарную среду. Правда, вполне могло быть, что иксоиды жили в иной среде, в мире с другими физическими законами, и уж абсолютно точно – в пространстве с нецелым числом измерений.
– До сих пор не понимаю одной вещи, – признался в свою очередь Артем во время очередного привала. – Если спайдер-система, развернутая иксоидами вокруг Полюса для охраны «джиннов», так могуча, что запросто может справиться с любым из них, не говоря уж о наших спейсерах, то почему сами иксоиды не уничтожили всех роботов? Зачем они их закапсулировали?
– Спайдер-система не уничтожает «джиннов», – уверенно ответил Селим. – Она их компактифицирует, свертывает. Имея соответствующую технологию, эти «точечные» коконы можно развернуть. А во-вторых, иксоиды, очевидно, надеялись когда-нибудь вернуться и воспользоваться оружием своих врагов.
– Зачем?
– Для войны с другими существами, мешающими осуществлять их замыслы, или для изменения реальности в каких-то неуютных для них областях космоса. Хотя могли быть и другие причины.
– Психология негуман – темный лес, – поддакнул Артем.
Селим странно посмотрел на него, усмехнулся и промолчал. У него было свое мнение на сей счет, основанное на знании цивилизации Червей Угаага, которых никак нельзя было отнести к гуманоидам.
На четвертый день пути они наконец вышли на край гранд-каньона Расс-долл и остановились, одинаково потрясенные его величественной первозданной красотой. Впрочем, впоследствии оказалось, что «первозданность» каньона ложна и создан он не природой, а столкновением двух боевых роботов – гиперптеридского «джинна» и боевой «машины» иксоидов. Но впечатление величия и масштаба, дикой красоты ландшафта, захватывающей дух, так и осталось в памяти Артема, не поколебленное истинной причиной возникновения столь грандиозного памятника природы.
Чем-то каньон походил на подобные колоссальные структуры Марса – Тиу, Арес или Валлес Маринерис, а также на волновые «коробчатые» долины Венеры, но был, во-первых, глубже и сложней, с цепочками вертикальных стен и башнеподобных слоистых останцов-скал, а во-вторых, геометричней, то есть казался созданным искусственно или, в крайнем случае, представлял собой древние руины какого-то огромного города.
– Я не вижу могильника, – сказал Артем после получасового созерцания каньона. – И не помню, чтобы в отчете об исследовании поверхности Полюса в этом районе упоминался могильник.
– Он прямо перед нами, в шести километрах.
Артем вгляделся в слоистые стены и башни каньона из-под козырька руки.
– Там только стены… и останцы…
– Один из останцов, похожий на гигантский оплывший сталагмит, и есть могильник. Его потому и не засекли наши наблюдатели, что он оплыл, потерял форму и цвет, стал неотличим от соседних скал.
– Никогда бы не подумал…
– В свое время я здесь все обходил, но тоже ничего не увидел. Слезай, дальше пойдем пешком, а нагирусов отпустим, пусть возвращаются.
Артем спрыгнул на пористую каменную плиту, присел пару раз, разминая ноги. Снял с седла своего «коня» сумку с продовольственными запасами, которыми их снабдил староста деревни рачикосов. Селим сделал то же самое, шлепнул своего нагируса по крупу ладонью:
– Домой! Возвращайся домой! Ихха не доунгам мера!
Крокодило-верблюды заворчали, переглядываясь почти как люди, повернулись и трусцой побежали по своим следам обратно, скрылись за скалами.
– Все-таки я бы дал сигнал нашим… – неуверенно проговорил Артем. – Они должны знать, что мы живы.
– Стоит нам обнаружить себя, и нас уничтожат, – угрюмо проворчал Селим. – Не забывай, кроме контрразведчиков, за Полюсом наблюдают и молодцы нашего недруга – господина Джадда. Он до сих пор не оставляет надежды завладеть «джинном» и прибрать к рукам власть в Системе.
– И тем не менее дед будет волноваться…
– Твой дед должен понимать, что ты не на прогулке. Попробуем что-нибудь придумать. Но прежде надо найти ходы Червей. Следуй за мной.
Селим сориентировался и начал спуск в каньон, выбрав наиболее пологий склон горы. Через два часа они стояли на дне каньона, ощущая себя песчинками по сравнению с колоссальными стенами и башнями, образующими поразительно гармоничную систему.
– Город… – сказал Артем, оценивая свои ощущения.
– Фрактальный аттрактор, – отозвался Селим фон Хорст. – Квазиэквиангармоническое многообразие. Здесь когда-то схлестнулись две разные физики, изменив третью – физику Полюса.
– Как это – схлестнулись? – не понял Артем.
– На этом месте произошла битва между гиперптеридским и иксоидским боевыми роботами. Представляешь их возможности? Площадь этой системы каньонов – более десяти тысяч километров!
– И кто же победил?
– Никто. Оба уничтожили друг друга.
Артем поежился.
– Откуда вы знаете о битве?
Селим постучал пальцем по своему лбу.
– Память Червя. Он, очевидно, был свидетелем боя или же знал о нем от своих сородичей. Ходи здесь осторожнее, можешь провалиться в таффон.
– Куда?
– В яму, их здесь видимо-невидимо.
Артем и сам обратил внимание, что стены и дно каньона покрыты крупными порами и напоминают губку. Ноги то и дело с хрустом продавливали в каменистой поверхности углубления, поэтому двигаться по такой дороге было нелегко.
Селим несколько раз останавливался, прислушиваясь к своим ощущениям, затем свернул к одной из удивительных кольцевых стен, которые все вместе образовывали систему фрактального многообразия, как выразился фон Хорст, издали похожую на полуразрушенный город.
– Куда мы? – поинтересовался Артем. – Могильник же правей.
– Вход в подземные пустоты, прогрызенные Червями, находится под этой стеной.
Селим еще раз свернул, обходя цепочку глубоких ям, и остановился у трещины в стене, в которую с трудом мог протиснуться человек.
– Держись за мной. Фонарей у нас нет, придется идти в темноте, поэтому прислушивайся к моим командам.
– Я неплохо вижу в темноте.
– Тогда мы сэкономим время.
– Я бы все же хотел…
– Экий ты настырный, – поморщился полковник. – Единственное, что я могу посоветовать, так это использовать неймс.
– Каким образом?
– Найдем ровную площадку и напишем пару слов. Что-нибудь типа: «Дед, я жив». Или: «Дед, жди». Потом попробуем запалить костер, авось кто-нибудь из наблюдателей заметит огонь через спутник.
Артем подумал и согласился. Другого решения он не видел.
Они нашли недалеко от кольцевой стены достаточно ровный участок поверхности, и Артем с помощью неймса вырезал на камне метровой высоты буквы: «Мы живы д. Жди». Затем Селим отрегулировал разряд неймса таким образом, чтобы его луч нагревал воздух, и они зажгли вал кустарника, собранного кольцом вокруг надписи. После этого настало время лезть под землю.
Полковник первым втиснулся в расщелину. Артем оглянулся: показалось, что кто-то посмотрел ему в спину, – и с чувством странной растерянности полез за Селимом. Как во сне. Словно это все происходило не с ним. Лишь ударившись головой о свод расщелины, он пришел в себя и собрался с духом. Хорошо, что полковник не видит его неуверенности, пришла трезвая мысль. Он бы разочаровался. «Я просто устал», – возразил Артем самому себе. И получил ответ: соберись, главное – впереди…
Расщелина привела путешественников к тоннелю, явно пробитому человеческими руками. У него даже были ступени, где спуск под землю становился слишком крутым.
– Этот ход кем-то проделан, – предположил Артем, следуя за бордовым пятном впереди – спиной фон Хорста, светящейся в инфракрасном диапазоне. Стены тоннеля тоже светились, но слабее, хотя для ориентации этого «света» вполне хватало.
– Аборигенами, – отозвался Селим, – очень давно.
– Я думал – наши поработали.
– Могильник издали похож на обыкновенную скалу, поэтому никто из наших дражайших соотечественников сюда и не стремился попасть. А вот полюсиды знали, что здесь спит их злой бог.
– Им-то зачем рыть ход под могильник?
– Наверное, были какие-то резоны, иначе они бы такую работу не затевали.
– Могильник был здесь установлен раньше или позже схватки роботов?
– Раньше. Я думаю, один из «джиннов» каким-то образом смог освободиться из своей тюрьмы уже после того, как иксоиды попрятали роботов по могильникам, и им пришлось для перехвата использовать своего собственного робота. Вот в результате схватки торчавший в этом месте могильник и скукожился, потерял форму. Осторожнее, впереди яма.
Беседа прервалась.
Тоннель, пробуравленный в горных породах аборигенами, чуть сузился и вывел «спелеологов» в гораздо больший коридор, пробитый, без сомнений, уже Червями Угаага. Артем не раз путешествовал по системам тоннелей, проложенных в коре Полюса Червями, и хорошо в них разбирался.
– Порядок, – сказал Селим с удовлетворением. – Осталось пройти пару километров. Не устал?