После этого он плотно позавтракал в кафе «У Есенина» и принялся изучать базу на Меркурии.
База Погранслужбы «Шимоза-2» представляла собой стандартный порт-купол, в который был превращён один из кратеров сумеречной зоны Меркурия. Диаметр купола достигал восьмисот пятидесяти метров, глубина – двухсот метров. На стартовом поле порта могли одновременно размещаться два фрегата класса «Призрак-5» и три десятка разнокалиберных катеров, от двухместных пинасов до модулей типа «голем».
В настоящее время в порту находился лишь один фрегат «Мао», проходивший предполётную подготовку. Через несколько дней он должен был выйти в «недлинный» космос для рейдирования пограничной зоны Солнечной системы за орбитой Нептуна. Принадлежал фрегат Китаю, но по мандату ВКС все государства обязаны были предоставлять свои корабли для обеспечения безопасности границ Федерации.
Проникнуть внутрь базы можно было двумя способами: через отсек метро и с помощью одного из катеров, постоянно покидавших порт и возвращавшихся обратно. Около десятка таких катеров постоянно использовались в дежурном режиме, привлекаемые к облёту Меркурия с его исследовательскими станциями и энергетическими узлами, принадлежащими в основном частным компаниям.
Оба варианта вполне годились для достижения цели. Главным было проникнуть на базу, после чего добраться до фрегата не представляло особой сложности. Тем более что опыт проведения такой операции Ульрих изучил: перед схваткой с Игнатом Ромашиным на борт фрегата «Бигль», который готовился к походу к Великой Пустоте и находился на стапелях Балт-верфи, прошли диверсанты, запустившие кластеры нанитов. Инк фрегата выбыл из строя в результате нанитной атаки, и поход не состоялся.
Примерно то же самое предстояло сделать и Ульриху, только не разрушать контур управления кораблём, а подчинить его своей воле.
Метро он забраковал. Существовал шанс упустить из виду какую-нибудь мелочь, проходя все ступени контроля, и охрана базы могла отреагировать на проникновение, подняв тревогу. А это означало бы провал миссии.
Поэтому он избрал второй вариант – использовать возвращавшийся из рейда пограничный катер. Для этого надо было знать расписание рейсов, количество дежурных смен, личности дежурных пилотов на борту катеров, время патрулирования и возвращения, а также районы патрулирования, чтобы наметить вектор первого звена операции.
Этим Ульрих и занялся в первую очередь, взломав сервер Погранслужбы сектора возлесолнечных планет – Меркурия и Венеры.
Затем, после разработки схемы атаки базы, он принялся изучать найденные сведения о лабораториях Института нестандартных физических проблем, занимавшихся экспериментами со временем.
Вообще таких лабораторий оказалось более полусотни, большинство из которых принадлежали военным ведомствам и частным компаниям. Но лишь три из них, по данным Ульриха, подобрались близко к решению проблемы – хроноинверсии, то есть к реальному путешествию во времени в прошлое и будущее.
Конечно, за всеми экспериментами в этой области пристально следил СЭКОН, останавливающий любые физические опыты, способные навредить коллективу, городу, стране или цивилизации в целом. История помнила случаи, когда были заморожены уже готовые к пуску объекты, такие как второй тайф – «суперструнный» генератор мгновенной транспортировки материи (первый взорвался, причинив неисчислимые бедствия населению острова Куин в Тихом океане) и новый адронный коллайдер на орбите Венеры. Но опыты в хронолабораториях потихоньку продолжались, и учёные уже потирали руки в предвкушении запуска «машин времени», несмотря на существующие запреты.
Ближе всех подошли к решению проблемы хроноинверсии русские и китайские физики. Причём если русские регулярно сообщали в контролирующие органы о своих испытаниях, то китайские товарищи, слямзившие прототип первого хроноинвертора у тех же русских, всё держали в секрете, и узнать о попытках учёных выйти в прошлое можно было только из утечек сведений в СМИ, либо после случавшихся катастроф, либо взломав китайские компьютерные системы, всё ещё допускавшие такую возможность.
Ульрих проник в тайники обеих лабораторий без особого труда, радуясь подаренной инвазерами способности, но несмотря на менее надёжную систему охраны китайцев выбрал русскую хронолабораторию. Очень хотелось досадить русским ФСБ и ФСОВО – Федеральной службе охраны важных объектов.
Первая лаборатория, а точнее целый научный городок Хронополис, была создана русскими на мысе Светлом, на побережье Карского моря. Потом саму хронолабораторию, названную «Хроночумом» и принадлежащую Институту нестандартных физических проблем, перенесли под Воркуту. Охранялась она в формате «ААА», как и все объекты критической инфраструктуры: космопорты, крупные медицинские центры, объекты экстренных служб, видеокоммуникаций, информтехнологий, энергоцентры и станции метро. И всё же Ульрих остановился на самом сложном варианте, желая не просто отомстить ненавистным русским безопасникам за боль прошлых поражений, но и утвердить своё злобно-трусливое превосходство.
Однако каким бы авантюристом в душе он ни был, разум советовал не спешить с выходом на сцену, и Хорст начал досконально изучать русский «Хроночум», располагавшийся в девятнадцати километрах от северного таунлока под названием Воркута, ставшего столицей Ненецкой провинции России, не уступавшей по оснащению, энерговооружённости и комфорту всемирно известным северным городам Канады, Норвегии и США.
Сначала Ульрих почитал историю создания Воркуты в условиях Крайнего Севера и выяснил, что город был заложен геологами в далёком двадцатом веке, в тысяча девятьсот тридцатом году, в Большеземельской тундре, на месте разведанных запасов каменного угля. Его название переводилось с ненецкого (Ульрих прочитал – с немецкого и сильно удивился, поскольку о ненцах как о нации не знал ровным счётом ничего) как Медвежий Угол. По-видимому, в те времена здесь водились страшные русские звери – медведи. С удовлетворением Ульрих воспринял информацию и о том, что в тех же тридцатых годах и до восьмидесятых в Воркуте находился один из лагерей системы ГУЛАГа – Ухтпечлаг, впоследствии Воркутлаг, куда ссылали заключённых со всей России.
Возрождение Воркуты произошло в середине двадцать первого века, и к началу двадцать четвёртого это уже был современный таунлок, где жили и работали полтора миллиона человек.
Климат здесь, несмотря на глобальное потепление, оставался суровым. Среднегодовая температура едва подбиралась к плюс четырём градусам по Цельсию. Но тундра завораживала, красот хватало, современные технологии позволяли обживать и более суровые места, поэтому люди охотно селились в самом таунлоке и даже заводили поместья – кому хватало средств – по берегам реки Воркуты и более мелких рек и озёр.
Лаборатория ИНФП «Хроночум» была построена на месте заброшенной в начале двадцать первого века шахты в посёлке Юршор, который давно исчез как человеческое поселение и который называли городом-призраком ещё в конце двадцатого столетия.
Шахту начали строить ещё в тысяча девятьсот сорок четвёртом году, а закрыли в тысяча девятьсот девяносто девятом. Последние жители выехали из Юршора в две тысячи одиннадцатом. В две тысячи двадцатом году закрыли две соседние шахты, а уголь перестали добывать как топливо для энергоцентралей в середине двадцать первого века, после чего исчезла и само ОАО «Воркутауголь», и её посёлки. Человечество перешло на экологически безопасную энергетику, включающую термоядерные электростанции, а впоследствии на технологии откачки солнечной энергии прямо с поверхности Солнца и отсоса энергии из ещё более энергоёмкого источника – вакуума.
Однако в конце двадцать первого века на земли Юршора, освободившегося от старых зданий городка благодаря естественным природным процессам, пришли новые строители и превратили шахту № 29 в полигон первых тайфов – генераторов мгновенной транспортировки материи. Хронолаборатория появилась здесь позже, после американо-китайского конфликта в Арктике, едва не поставившего мир на грань глобальной войны.
Сначала это была лаборатория для проверки теоретических постулатов Единой Теории Поля или как её называли – Теории Всего Сущего. Потом постепенно временной вектор занял основное направление деятельности лаборатории, и она стала целенаправленно экспериментировать с посылкой зондов в прошлое и будущее, проверяя идеи, накопленные наукой к этому моменту.
Подтверждения, удалось ли русским осуществить хотя бы одну попытку «хронопросачивания» – в прошлое или будущее, в найденной информации Ульрих не обнаружил. Но материалы недвусмысленно намекали, что последний хроноген или хроноинвертор (русские называли его между собой «хреном») готов к эксплуатации и уже начались подготовительные работы к запуску.
– Готовьтесь, готовьтесь, – пробормотал Ульрих злорадно, – я вам устрою испытания!
В пакете сведений содержались и физические параметры шахты, переоборудованной в лабораторию.
Она имела три ствола – скиповый, клетевой и вентиляционный, глубиной до шестисот метров, а также выработки глубиной до семисот пятидесяти метров, общая длина которых достигала ста пятидесяти километров.
«Хроночумом» лабораторию назвали, очевидно, за сходство формы центрального здания, накрывшего главный ствол шахты, с национальной палаткой северных народов России – чумом.
Расположение отсеков лаборатории и главного её сокровища – хроноинвертора-«хрена» Ульрих изучал долго. Ошибиться было нельзя, инвазеры вряд ли простили бы ему провал доверенной миссии, и он это хорошо понимал.
Подобраться к хроноинвертору можно было разными путями, в том числе из-под земли, используя существующие горизонтальные штреки. Но он избрал самый простой и эффективный, против которого не стали возражать даже невидимый «наездник» инвазеров в мозгу самого Хорста и Ева Рутберг, милостиво согласившаяся ещё раз встретиться с Ульрихом в Рязани, в гостинице «Ока».
– Вы действительно талантливы, мистер Хорст, – заявила инспектор американского ГУИН после обсуждения разработанного им плана операции через консорт-линию. – Хотя ваш талант, по оценкам людей, криминально патологичен. Если миссия, возложенная на вас Покровителем, будет выполнена, вам доверят более сложные и значимые проекты.