– Иксоиды были жителями подводными, а тут пустыня.
– Океаны высохли.
– Не смейся.
– Я не смеюсь. Океаны запросто могли испариться при ядерной или астероидной атаке. Но ты права, в голову приходят одни дурацкие идеи. И всё же эти пирамиды настолько угрюмые, что вряд ли исполняли какие-то созидательные функции. От них веет смертью.
Лилия содрогнулась.
– Полетели отсюда.
– Там дальше ещё что-то есть, светится вверх по склону и чуть правее.
– Не вижу.
– Проследи за ущельем, посмотри вправо.
– Да, что-то мерцает, – согласилась девушка. – Ты уверен, что нам это надо увидеть?
– Раз уж прилетели сюда, надо обследовать всё, что доступно. Потом отдохнём, прикинем дальнейшие шаги. Поищем сбежавшего моллюскора.
– Только не это! – простодушно испугалась она.
Игнат засмеялся.
– Мне нравится, как ты пугаешься.
– Я так и знала, что ты садист, – притворно надула губки Лилия.
– Если я замолчу, ты умрёшь с тоски.
– Давай поэкспериментируем.
– Это опасный эксперимент. Молчание – такая огромная сила, что его надо запретить как психологические оружие массового поражения.
– Удивительно, я не знала, что ты можешь быть таким, – с сожалением сказала девушка.
– Каким?
– Легкомысленным.
Игнат посерьёзнел.
– Прости, я только лишь стараюсь тебя успокоить. Хотя, наверно, ты права: будь я поответственней, мы бы не вляпались в эту авантюру с неисправным метро. Не сердись.
– Я не сержусь.
Он заглянул ей в глаза, полные ожидания, положил руки на плечи.
– Ли…
– Что? – подняла она голову.
– Я люблю тебя!
Лилия улыбнулась, уткнулась лбом ему в грудь.
– Я должна сказать: я знаю? Как в стандартных американских боевиках.
– Скажи по-другому.
– И я люблю тебя!
– Я знаю.
Оба засмеялись, испытывая кружащее голову ощущение близости, единства и понимания друг друга.
– Поехали.
Куттер метнулся вдоль ущелья, напоминающего улицу в древних городах, лишённую транспорта и пешеходов.
Вскоре стал виден источник свечения – нечто вроде цветка ромашки на длинном стебле. Из-за рефракции очертания ромашки выглядели искажёнными, но сходство было очевидным: над пирамидальным городом высился почти земной цветок.
– Наблюдаю искусственный объект, – прозвучал в кабине куттера голос киб-пилота.
– Сам вижу, – отмахнулся Игнат.
– Под нами, между пирамидами.
Игнат удивлённо перевёл взгляд с «ромашки» на город и увидел блеснувшую как зеркало каплю на рыжем холме, у подножия одной из чёрных пирамид.
– Стоп! Туда!
Куттер спикировал к зеркальной капле.
– Провалиться мне на этом самом месте! – выговорил Игнат.
Капля оказалась… модулем высшей защиты класса «голем» с бортовым номером «11» и опознавательными знаками земной Погранслужбы. Как он оказался здесь, на неведомой планете с кладбищем моллюскоров, невероятно далеко от Солнечной системы, было совершенно непонятно.
– «Голем»? – прошептала не менее ошеломлённая Лилия.
– Не верю глазам своим! – сознался Игнат. – Значит, мы не одни здесь? Земляне уже высаживались на планете?
– До нашего похода никто не сообщал об открытии кладбища моллюскоров. Нам бы сказали в первую очередь.
– Сообразил. Странно, что он молчит как партизан. Не видит? Или там никого нет?
– Позови.
– Передатчик включён, ответа нет. Шкип, садись рядом.
Киб-пилот посадил куттер недалеко от четырёхметровой «капли» модуля, не имевшей никаких выступов, впадин и дополнительных деталей. «Големы» представляли собой квазиживые трансформеры, изменяющие форму в широком диапазоне геометрических фигур, и все их эффекторы прятались в корпусе, проявляясь в нужный момент.
Глыба модуля никак не отреагировала на посадку земного аппарата. Его владелец не отвечал ни на радиовызовы, ни на жесты и голос вылезшего наружу Игната. Складывалось впечатление, что «голем» покинут, а удалившийся в неизвестном направлении пилот модуля запретил инку общаться с незнакомцами.
– Чёрт! – сказал с досадой Игнат, возвращаясь обратно. – Не хочет отвечать. А ведь слышит, скотина, я чувствую. Попробуем взломать?
– Больше не шути так!
– Я в смысле – открыть. Вдвоём мы смогли бы достучаться до его компа, защита «голема» отключена.
– Нет!
– Хорошо, ситуация далека от критической. У меня возникла мысль: не гуляет ли хозяин «голема» где-нибудь поблизости? Мы летели к тому «цветочку». – Игнат показал на «ромашку» над вершинами пирамид. – Может, и он заинтересовался им?
– Не уверена, такой объект лучше изучать с борта катера.
– В логике тебе не откажешь. В таком случае предлагаю посмотреть на «цветочек» вблизи, а если никого не встретим, вернёмся и станем ждать владельца «голема» здесь.
Лилия нерешительно кивнула. Ей было не по себе, словно она предчувствовала какие-то неприятности, но Игната интересовала находка, и о будущем он не думал.
Куттер прыгнул в раскалённое добела небо планеты.
«Ромашка» над зубчатым лесом пирамид выросла в размерах, превращаясь в гигантское «колесо обозрения», положенное горизонтально. Обод этого колеса диаметром не меньше километра источал дымчатое золотистое сияние, отчего казался золотым или, скорее, раскалённым до высоких температур. Он опирался на сеть тонких чёрных паутинок, создающих вогнутую ажурную чашу, которую поддерживал «стебель ромашки» – алая в вышине и чернеющая книзу гофрированная труба. Она вырастала из огромного котлована, окружённого пирамидами, дно которого невозможно было разглядеть.
От обода колеса во все стороны отходили «лепестки», вернее «спицы» – сужающиеся трубы поменьше диаметром, окутанные струйками серебристого пара. Их Игнат насчитал двадцать две.
– Что это такое? – сдавленным от волнения голосом спросила Лилия.
Игнат не ответил, разглядывая непонятное сооружение, возвышавшееся над пирамидальным городом. Именно оно и привлекло его внимание час назад, испуская неслышимый ухом стон, оценённый Лилией как «дребезжание колокольчика».
Куттер поднялся выше.
«Ромашка» превратилась в своеобразный зонтик, не имеющий купола, но опиравшийся на «спицы».
– Он вибрирует!
Игнат кивнул, так же как и подруга, ощущавший высокочастотную вибрацию, сотрясавшую всё гигантское сооружение.
– Цветок находится под напряжением.
Словно в ответ на его слова по ободу к внешним «спицам» метнулись сполохи электрического сияния.
– Красиво!
– И опасно!
– Может, это тот самый маяк, о котором ты говорил?
– Не похоже, слишком ажурен и непрочен, несмотря на величину. К тому же он молчит.
– Мало ли по какой причине он замолчал. Либо это один из комплектов системы контроля кладбища. На Полюсе Недоступности роль системы контроля играла спайдер-система, не пропускавшая к поверхности космические корабли.
– Здесь её нет.
– Может, разрушилась от времени.
– Сдаётся мне… – Игнат не договорил.
Обод «ромашки» внезапно вспыхнул, покрываясь сеточкой синих молний, и в центре кольца возникло сияющее ядро, превращая «цветок» в призрачный нервный узел, каким его рисуют в учебниках по анатомии.
Во все стороны от этого «нервного узла» прянули прозрачные электрические сполохи, куттер закачался как на волнах, подхваченный внезапным порывом ветра.
– Что за чертовщина?! – изумился Игнат.
Сияющее ядро «нервного узла» погасло.
Молнии перестали стегать воздух, втянулись в обод «ромашки».
Взору предстал бликующий металлом эллипсоид вращения, напоминая формой знакомые конструкции.
– Космолет? – не веря самому себе, произнёс Игнат.
Эллипсоид пришёл в движение, выплыл из чаши «ромашки», медленно двинулся к ближайшим пирамидам, окружавшим кратер со стеблем. Потом его пилот обратил внимание на куттер путешественников и направил гиганта к нему.
– Бежим! – одними губами выговорила Лилия.
Игнат почувствовал дуновение морозного ветра в спину: его интуиция тоже «ощетинилась», уловив угрозу в движении неизвестного космического левиафана. Но верить в недобрые намерения экипажа космолёта не хотелось, и отступление Игнат начал позже, чем требовалось. Выстрел из «глюка» (гигант выстрелил, даже не поинтересовавшись, кто находится в кабине куттера!) он опередил всего на одно мгновение.
– Держись!
Куттер метнулся в сторону.
Стрела прозрачного лилового огня пролетела мимо, вонзилась в соседнюю пирамиду и начисто снесла её вершину.
Игнат дёрнул куттер в другую сторону, буквально всем телом ощущая и предвосхищая действия инка корабля.
Ещё одна огненная стрела пролетела в сантиметре от борта куттера, едва не распилив его надвое.
Игнат крутанул юркое судёнышко в спираль пикирования, заставил сплясать «тарантеллу», по-прежнему предчувствуя очередной выстрел, вонзил куттер в щель между пирамидами, погнал машину прочь, выделывая кульбиты таким образом, что его отгораживала от преследователя какая-нибудь из пирамид.
Агрессивно настроенный чужак поднялся выше, выцеливая беглеца и веером расстреливая попадавшиеся под прицел пирамиды. В кильватере за ним вытянулась цепочка огненных всплесков, вычерчивая траекторию погони, вызванной каким-то недоразумением (была надежда) либо стечением обстоятельств.
Однако продолжаться долго погоня не могла, слишком разительно отличались возможности небольшой воздушной машины и спейсера, способного разнести в пыль весь город сразу. И даже экстрасенсорика Игната, возбуждённая экстремальной ситуацией до состояния инсайта, не давала ему особых преимуществ.
«Помогай!» – передал он Лилии чувство страха, не имея возможности попросить её об этом вслух.
Лилия «подсоединилась» к нему, что тут же сказалось на состоянии пилота (он почувствовал глоток свежего воздуха), но было уже поздно, машина с трудом увернулась от огненного клинка и напоролась боком на ребро пирамиды.
Вскрикнула Лилия.
Удар бросил воздушную машину к соседнему сооружению – в форме столба с фестонами, и бликующий огненный высверк снёс ему корму.