Я повернулась к Соленой Гавани, показывая, что нам туда. Он охотно согласился (должно быть, его манил дым над трубами и тянуло к огню, его стихии), оперся на мое плечо, и мы тронулись в путь.
Тут-то и открылась тайна Афрейт. Она не собиралась идти с нами! Только сейчас я разглядела, хотя и очень смутно, того, кому помогала она, кого она выхаживала и учила весь день, как я Локи, – то был изможденный старый человек (то есть бог), бородатый и одноглазый, который с самого начала лежал бок о бок с Локи, но мне позволено было видеть одного из них, а ей другого!
– Воистину необыкновенная история, – заметил Мышелов. – Видимо, подобное притянулось к подобному и таким образом себя и обнаружило. Второй бог часом не похож на Фафхрда? Не считая, конечно, его одноглазости.
Она горячо закивала.
– Да, только он старше, каким бы мог быть отец Фафхрда. Афрейт это заметила. О, значит, вы все-таки что-то знаете об этой тайне?
Мышелов покачал головой.
– Просто догадался. – И спросил:
– Как его имя – старого бога?
– Один.
– Ну, и что было дальше?
– Мы разделились. Я повела бога Локи, опиравшегося на мою руку, в Соленую Гавань. Он был еще совсем слаб. Похоже, довольно и одного почитателя для того, чтобы бог не умирал и оставался видимым, а на силу его разума число их не влияет – ибо к этому времени Локи уже сам называл мне различные предметы (отмечая их свойства и назначение), причем не только на островном и нижнеланкмарском, но и на верхнем! – что несомненно свидетельствовало о божественности его интеллекта.
В то же время он, невзирая на слабость, начал проявлять все возраставший интерес ко мне – к моей внешности, я имею в виду, – и вскоре я утратила все сомнения относительно того, как именно мне предстоит его ублажать, когда мы доберемся до дома. Я была счастлива, что заполучила для Льдистого нового бога. И согласна была всячески ему поклоняться, лишь бы он оставался в живых. Но пускать его в свою постель мне совсем не хотелось, независимо от того, насколько призрачно-нематериальной оказалась бы при любовном соприкосновении его плоть – если она вообще осталась бы такою!
О, я, скорее всего, покорилась бы, дойди дело до этого; все-таки в том, чтобы спать с богом, есть что-то – великая честь, конечно; но вот уж чего точно от него не дождешься, так это верности – только не от такого капризного, лукавого и озорного бога, каким казался этот Локи! Кроме того, мне, чтобы хорошенько обдумать пророчества о судьбе Льдистого, которые я надеялась от него услышать, хотелось иметь ясную голову – а не затуманенную плотской страстью, мечтами и страхами, кои неизбежно влечет за собой влюбленность.
Но вышло так, что решение принимать мне не пришлось. Когда мы проходили мимо этой таверны, он заметил красные отсветы огня и шмыгнул внутрь, чего никто, кроме меня, не заметил, ибо для всех он был еще невидимым. Я тоже вошла – меня, почтенную советницу, проводили взглядами несколько человек – и поспешила за ним, а он устремился в эту вот заднюю комнату, где пировала шумная непристойная компания и в очаге пылало жаркое пламя. У меня на глазах он нырнул в огонь и растворился в нем!
Пирующие были несколько ошарашены моим нежданным вторжением, но я с улыбкой посмотрела на них и тут же вышла, помахав рукой и сказав: «Веселитесь!» – это относилось и к Локи. Я поняла, что он попал туда, куда ему и хотелось.
И она помахала пламени, пляшущему в очаге, а потом с улыбкой снова повернулась к Мышелову. Он, удивленно покачав головой, улыбнулся в ответ.
Сиф продолжала:
– И я, вполне довольная, отправилась домой, но сначала сняла «Огненное логово» (так называлось это место, как я потом узнала) на следующий вечер.
Назавтра я наняла двух проституток – для ублажения Локи – и матушку Грам в качестве стража, дабы обеспечить нам уединение.
Вечер прошел, как я и предполагала. Локи и впрямь поселился здесь навсегда, и вскоре я уже могла разговаривать с ним и получать ответы на свои вопросы, хотя до недавнего времени пользы для Льдистого в них не было никакой. С илхтмарцем я договорилась, что один вечер в неделю «Огненное логово» остается за мной, и плачу Хильзе и Рилл за то, что они приходят в эти вечера сюда и развлекают бога, не давая ему заскучать. Хильза, сегодня бог был с тобою? – окликнула она женщину в красных чулках, что поддерживала огонь.
– Дважды, – прозаично ответила та сипловатым голосом, – Выскальзывал невидимкой из огня и возвращался обратно. Он доволен.
– Прошу прощения, леди Сиф, – встрял Мышелов, – но мне любопытно знать – как эти профессионалки находят столь близкое общение с невидимым богом? На что это похоже?
Сиф посмотрела в сторону очага, где сидели женщины.
– Словно мышка пробегает под юбкой, – ответила с коротким смешком Хильза, покачивая красной ногой.
– Или жаба, – поправила ее товарка. – Хоть он и живет в огне, но тело у него холодное.
Рилл отложила кошачью колыбельку, подняла руки и принялась сплетать пальцы то так, то эдак, отчего на стене появлялись тени в виде исполинских вервольфов с остроконечными ушами, огромных морских змеев, драконов и длинноносых ведьм с загнутыми кверху подбородками.
– Ему эти пугала нравятся, – объяснила она. Мышелов задумчиво кивнул, разглядывая тени, затем снова перевел взгляд на огонь.
Сиф продолжала:
– Вскоре бог, как я заметила, стал узнавать и понимать Невон все лучше, проникая мыслью до дальних пределов нашего мира, и прорицания его делались все глубже. Афрейт, с которой я встречалась ежедневно, тем временем точно так же заботилась об Одине, оставшемся в холмах, – только она, чтобы ублажать его, призвала девочек, а не взрослых женщин, ибо он старик, – в ожидании важных для нас пророчеств.
Локи первый предупредил нас, что минголы зашевелились и снаряжают свои конные корабли, собираясь напасть на Льдистый, и что именно Кхахкт способствует всплеску безумия в них. Афрейт затем спросила об этом у Одина, и тот подтвердил – рассказы богов совпали в каждой мелочи.
Когда мы спросили, что нам делать, оба посоветовали – опять-таки независимо друг от друга – отыскать в Ланкмаре неких двух героев с тем, чтобы те явились со своими дружинами на защиту Льдистого. Они назвали ваши имена и весьма подробно описали места, где вы любите бывать, сказав, что вы – их последователи, даже если в этой жизни не знаете того, и, когда мы переспрашивали, повторяли в точности то же самое. Так скажите мне, Серый Мышелов, знали ли вы прежде бога Локи? Только честно.
– Слово чести, не знал, леди Сиф, – отвечал тот, – и не больше, чем вы, способен объяснить тайну нашего сходства. Хотя есть нечто странно знакомое в этом имени, да и в имени Одина тоже, словно я слышал их когда-то во сне. Но сколько ни ломаю голову, вспомнить ничего не могу.
– Что ж, – сказала она после паузы, – так вот, оба бога все настаивали, веля нам вас найти, и потому полгода назад мы с Афрейт сели на корабль и приплыли по Хлалу в Ланкмар.., остальное вам известно.
– А скажите мне, леди Сиф, – встрепенувшись и отведя взгляд от огня, воскликнул Мышелов, – как же вы и высокочтимая Афрейт попали обратно на Льдистый после того, как колдовской буран Кхахкта вынес вас из «Серебряного Угря»?
– Буран кончился так же быстро, как мы вернулись, – сказала она. – Всего мгновение мы задыхались в его ледяных объятиях, ослепленные снежным вихрем и оглушенные громовым хохотом. В следующий же миг нас подхватили два летучих женственных создания и с головокружительной скоростью перенесли в теплую пещеру, где и оставили приходить в себя. Они представились как дочери горного короля.
– Хирриви и Кейайра, не иначе! – воскликнул Мышелов. – Они наверняка на нашей стороне.
– Кто это такие? – спросила Сиф.
– Горные принцессы, с которыми мы с Фафхрдом были некогда дружны. Они невидимы, как и наш почтенный огненный обитатель, – он кивнул в сторону очага. – Их отец властвует над гордой Звездной Пристанью.
– Я слыхала об этом пике и страшном Умфорафоре, его короле, который, по слухам, вместе со своим сыном Фарумфаром является союзником Кхахкта. Дочери против отца и брата.., вполне естественно. Так вот, отдышавшись, мы с Афрейт подошли к выходу из пещеры и обнаружили, что смотрим на Льдистый и Соленую Гавань откуда-то с середины склона Мрачного вулкана. Мы спустились, не без некоторых трудностей, на ледник и добрались до дома.
– Вулкан, – задумчиво сказал Мышелов. – Опять Локи и огонь, – и он вновь обратил взгляд в сторону завораживающего пламени.
Сиф кивнула.
– Все это время Локи и Один постоянно рассказывали нам о продвижении к Льдистому минголов и о вашем плавании. Четыре дня назад Локи начал описывать ваши стычки с ледяными чудовищами Кхахкта. И описывал так живо, словно сам вел один из кораблей. Мне удалось снять «Огненное логово» на несколько вечеров подряд – оно, кстати, остается за мной еще три дня и ночи, – и потому мы могли следить за всеми перипетиями вашего долгого не то бегства, не то погони – что, по правде говоря, стало под конец скучновато.
– Вас там не было, – проворчал Мышелов.
– Благодаря Локи все равно что были.
– Вообще-то, странно, – небрежно сказал Мышелов, – что вы снимали «Огненное логово» не каждый вечер с тех пор, как тут поселился ваш бог.
– Я не из золота сделана, – объяснила она без обиды. – Кроме того, Локи любит разнообразие. Его развлекают попойки и драки, которые тут случаются, – что и притянуло его сюда изначально. Да и Совет, пожалуй, не понял бы, что я здесь делаю.
Мышелов кивнул.
– Мне показалось, что в зале играет в шахматы один из приятелей Гронигера.
– Помолчите, – попросила она вдруг. – Я должна посоветоваться с богом.
Голос Сиф, пока она вела свой рассказ, звучал все более монотонно, и монотонность эта усилилась, когда она без всякого перехода воззвала:
– А сейчас, о бог Локи, расскажи нам о наших врагах в море и в ледяных королевствах. Расскажи нам о безжалостном Кхахкте, об Идумире, вожде идущих против солнца минголов, и о Гонове, идущем по солнцу. Хильза и Рилл, спойте со мною для бога.