— Ну, времени всего ничего прошло. По вселенским меркам. По твоим – не больше четверти часа, — вступил со мной в разговор очередной Сезам, он же Пещерыч, со способностями чтения человеческих мыслей.
— Где я? Внутри скалы? Или меня утащили на орбиту? Где гравитация? — спросил я безо всякого страха и собрался выслушать сказку о добром молодце и невыученных уроках, из-за которых того забрали в космонавты.
— Коллеги, это действительно он. Никакого страха или волнения у человечка. Даже нервного озноба нет. Вот это я понимаю! Повидал, наверное. Редчайший экземпляр. Индивидуум с большой буквы, — услышал я голос второго и третьего вурдалаков и понял, что попал на смотрины.
«А вы что, собирались полакомиться моими страхами? Тогда нужно было пугать невозможностью вернуться домой. Или чем-нибудь местным, инфернальным», — посоветовал я невидимкам, которых взаправду почему-то нисколечко не боялся.
— Кстати о невозможности возвращения домой. Из-за этого мы, собственно, здесь и собрались. Решаем, что с тобой делать. Как и куда отправлять, чтобы распутать клубок парадоксов и прочих морских… Галактических узлов, которые ты… Или тобой наплели и навязали… Парни с мыловарни. Так, кажется, у вас выражались… Выражаются во времена Куроса?.. Парни с сыроварни? Точно, — разоткровенничались таинственные, но явно всемогущие дяденьки, неизвестной природы, знавшие обо всём на свете.
«Если их тут много, а света никакого не видно… Плюс невесомость. Минус эхо. Минус… Плюс… Получаются какие-то… Скафандровые Эсхатос-Протос. Или двадцатый съезд энергетических крафтов-невидимок», — кумекал я открытым текстом и всё больше убеждал себя, что со мной разговаривали откровенно, но почему-то инкогнито.
Возможно, дяденькам не хватало ещё каких-нибудь деталей, аргументов или моей реакции на случившееся после пробуждения в палатке. Но ничего ни в голове, ни в душе не щёлкало, не мелькало и не искрило, поэтому пришлось вспоминать безотказные в подобных ситуациях уловки.
— Может, для начала представитесь? Кто вы? Почему я ничего и никого не вижу? Сколько вас? А ещё очень хотелось бы узнать… Где я? И когда. Фотоны от вас почему-то не рикошетят, — задал я несколько вопросов, а напоследок выдал силлогизм, которым подытожил всё, что наскрёб в воображении, явно дремавшем, но, несмотря ни на что, функционировавшим.
— Нас невозможно увидеть. Мы – невидимая субстанция. Мы Онтос. Или Стражи Гравитации. Да, мы Материя. Тёмная. Потому что изучить нашу природу невозможно. Мы тот самый Логос, который был в начале. Евангелие читал? Конечно, нет. Но всё равно ведь знаешь о нас, — запудрили мои извилины словоохотливые невидимки, а мне вдруг вспомнились рассуждения «старого» Ротарика об удобрении космоса для всех, за ним бредущих.
— Давайте только без барионов и адронов. Для меня это страшные сказки, не более. Сами понимаете, не способен философствовать здесь и сейчас. То есть, с корабля на бал. Сначала нужно адаптироваться.
Да, я многое могу считывать из космоса, из памяти. И, конечно, из памяти своих прошлых инкарнаций. Что-то похожее на эхомнезию с конфабуляцией в квадрате. Но не в патологическом смысле. Хотя, умнее от всего этого точно не становлюсь.
Если вызвались помочь вернуться домой – можем это обсудить. Если задумали что-нибудь другое – на здоровье. Кто я такой чтобы сопротивляться? Идти против сущностей, занимающих девяносто шесть процентов… Чего-то там во Вселенной, — произнёс я речь пионера-героя, причём серьёзную, а она почему-то рассмешила незримых слушателей.
Был ли это настоящий, искренний смех, не знаю. Может, для меня сымитировали нечто на него похожее, кто знает. Многое, творившееся в тот момент, так и осталось для меня необъяснимым.
В то же время кое-что казавшееся тогда обманом или неуместной шуткой, спустя считанные дни после «собеседования в потёмках» буквально и зримо превращалось в правду, норму, или неоспоримую, даже извечную и давным-давно всем известную истину. Всем, кроме меня, оболтуса, которого… Которым неведомые существа Вселенной с какой-то стати захотели поиграть в пинг-понг. И, конечно, от души развлеклись.
— Уважил Стражей. Уважил. Доставил удовольствие. Угодил тьме-тьмущей. Каков субъект! Не субъект, а Элемент, — слышалось мне сквозь хохот невидимок, а через минуту я начал что-то видеть.
Возможно, глаза привыкли к кромешной темноте. Возможно, мне «подарили» ещё один талант в виде особого зрения – зрения без помощи фотонов, без тепла, без звуковых и радиоволн. Какое-нибудь уникальное. Может даже на короткое время, чтобы… Испугался. Или чтобы поверил, что всё творившееся не сон, не бред и не морок.
Сначала показалось, что где-то далеко-далеко на чёрно-фиолетовом фоне засверкали тонюсенькие голубые молнии. И они были повсюду. В нескольких километрах от меня. Может даже в нескольких десятках километров. Потом я присмотрелся и понял, что вижу не молнии, не хаотично изломанные зигзаги, а перемещавшиеся особи двух видов. За одними ненадолго оставался быстро исчезавший след, а у других наоборот, сперва сдувало некоторое количество плазмы неведомой природы, а потом уже сами сущности устремлялись вслед или «по ветру».
Когда онтический хохот с натужными комплиментами на мой счёт затих, я решил ответить взаимностью и выдал подобие алаверды:
— Спасибо. Эфхаристоу за смех и феерию с шаровыми молниями. Теперь можем поговорить о возвращении в родные пенаты? В солнечную систему Млечного Пути. Желательно на Тейю. А там я как-нибудь… И хорошо бы в первое октября семьдесят третьего года, не позже.
После моего почти нахального пожелания вернуться домой невидимки раскричались и загомонили, перебивая друг дружку, то возмущаясь чему-то, то удивляясь. Слышались обрывки ничего не значивших разговоров, рассуждений от которых мои давным-давно забытые мурашки подпрыгивали на своих коротеньких ножках, но оторваться и самостоятельно улететь в сторону далёкого дома не могли. Когда сообразил, что они так понукали меня прислушиваться к разговорам Стражей, поспешил выполнить мурашечный посыл.
— Парнишка-мальчишка, ты… Какие шаровые молнии? Он видит то, чего нет?.. Почему нет?.. Им так проще. Придумывают контерфект, потом создают нечто его напоминающее… А что он видит? Наш смех? …Камору, например. Сундук называется. Легче поверить, что это волшебный ящик преобразует человека в энергию, а не кто-то тёмный и невидимый… Какой-нибудь сектор против?.. Если грубо, плюс-минус цикл, или чуть меньше… Третьи итерации на исходе. Прямые и обратные. Какая может быть точность?.. Круг замкнётся самопроизвольно. Нет такой силы, чтобы предотвратить уготованное!.. Нет! Будет то, что уже было. Значит, в ясли? Нет, думаю, в сад. Там же ниша полная капканов. Никак не пройдёт… Судьба? Это она одарила Сцинтиллами? А надоумил кто? Его или астр? Если бы мог, тоже одарил бы. Криптонским зрением? Ха-ха! Куда мне! Искрой, конечно. Кто тогда?.. Он уже понял, что здесь Прямые с Обратными вместе. Пора закругляться. А как быть с Лексом? Протос Номос? Обещали – сделаем. Выполним. Он, между прочим, нас слышит, и всё понимает. Ха-ха-ха! Понимающий Вселенную! Вот это номер!.. А кто сомневался? Придётся… Содействуем Элементу, и точка. Катаносцу…
Когда разноголосица «тёмных» окончательно стихла, в моей голове сложилось удивительно упорядоченное и даже структурированное, рассортированное по полочкам понимание всего, о чём трепались делегаты Онтоса. Да-да, того самого Онтоса, который и Бытие, и Абсолютный Разум, и Логос, и прочее с многоточием, обо что ломали свои древнегреческие головы философы, начиная с «семи мудрецов».
Собрался было на скорую руку проанализировать вновь поступивший «гнозис», который по-гречески знание, но не тут-то было – бродившие вдалеке плазмоиды погасли, и всё вокруг стало тёмно-фиолетовой мутью, похожей на цвет нашего «Москвича».
— Эй-эй-эй! Граждане с невозможной природой! А как же моё возвращение? Я согласен на нишу с детсадовскими капканами, — возопил я, испугавшись, что вот-вот снова окажусь беспамятным овощем в очередном медвежьем углу Вселенной.
«Не суетись. Всё в порядке. Они производят расчёт вероятностей. Как только закончат, так сразу начнётся светопреставление. А там и до дома рукой подать», — пообещал мне кто-то похожий на мамку Сторгикос, потому что моими мыслями.
— Могли бы хоть что-нибудь сказать. Обнадёжить, — расстроился я и-за детского малодушия, но взял себя в руки и решил терпеть пурпурную невесомость столько, сколько потребуется.
«Кстати. Мы здесь. Рядом. Ожидаем энтоли-ордонанс. Приказ Катехона. Если не знаешь, это наше высшее начальство. Оно… А сказать можем пару советов на будущее», — заголосили вокруг Вездесущие, которых сто лет не слышал, поэтому не сразу угадал.
— Катехон – это что-то удерживающее? И что там за советы? Если от семи мудрецов, то мне их уже прислали… По почте. От Фалеса, Солона и остальных бородачей из их компании. «Всему своё время». «Познай себя самого». Вы об этих советах? — безо всякого желания поддержал я общение с Эсхатос, но они затихли также неожиданно, как и появились.
Зато, некоторое время спустя, со мной заговорил кто-то из того самого высшего начальства, которое что-то или кого-то удерживает.
Момент «Икс», или короткий путь домой
Скорее всего, я не всё запомнил… Или мне не разрешили запомнить. Не позволили ничего толком понять о способе и последовательности дематериализации. О превращении меня в неведомый пучок энергии с последующей отсылкой сквозь… Вселенную.
Может, сквозь её подпространство. А потом, после кафолического «синтеза», или агрегации, вернули в обычное, в «живое» состояние и передоверили Эсхатос.
Очевидно, что опасались моих новых болезненных воспоминаний, ведь после казни телепортом что-то неприятное в родном эйдетизме до сих пор продолжает «фонить». Не шучу о способности длительно удерживать и воспроизводить в деталях зрительные, вкусовые, тактильные, слуховые, обонятельные образы.
Позднее, когда задумывался обо всём этом, о скоростном возвращении домой, о сверхъестественном и почти мультяшном антураже фиолетового спектра, в сознании появлялись пятое, шестое… Десятое измерения. Но понятными были лишь первые четыре.