— Мы уже три месяца на нём рысачим. К чему твои фальшивые восторги? — возмущался папка и по-деловому собирался на канал, пока я благоговея примерял мой мотоциклетный шлем.
Заканчивая листать книгу памяти…
Точнее, делая перерыв в рассказе самому себе и вежливому компьютеру Вселенской Сети по имени ИскРа, озвучу несколько умозаключений и упомяну кое-какие приснопамятные эпизоды.
Во-первых. Не только домочадцы, но и соседские мальчишки понятия не имели о вершившихся в то время реформах и преобразованиях. Нет сомнений, что это были сплошные хроноволны. Только я всё видел, как в мультике. И понимал так же.
Во-вторых. Убиквисты тоже были не в курсе, что терпят процедуру перерождения. Что готовятся к настоящей работе. Возможно даже, что они сопротивлялись и боролись с помехами на всех своих «частотах связи».
После почти торжественной, но спорой подготовки к рыбалке на канале мы с папкой по-деловому отбыли из двора, оставляя позади клубы сизого марева и махавшую нам вслед маму с Серёжкой на руках. Через пяток минут позади рулевого пристроился Тимофеевич с огромным самодельным рюкзаком. Я же, получив от старинного отцовского дружка его бамбуковый спиннинг из трёх колен, пристроил его к нашим так, чтобы в люльке оставалось место для моих ног и прочих трофеев, которые мы обычно собирали по пути.
Дрова для вечернего костра, шляпки подсолнуха, ботву полыни для отпугивания мошек, кисти поспевшего чёрного боярышника. Мало ли «сокровищ» встречается на пути? Заброшенные бахчи с мелкими, но вкуснейшими арбузами тоже помню.
Когда миновали Старую Станицу, отец съехал на левую обочину примерно в том месте, где начиналась тропа, ведущая к бабкиным или куриным пещерам. Не успел я удивиться данному обстоятельству, как слово взял руководитель похода.
— Ну, что. Как договаривались. Тимофеевич сторожит, пока движок остывает перед затяжным подъёмом, а мы сгоняем к ракушечным раскопам. Показывай, куда ты просился, — заявил папка, хотя я ни о чём подобном даже не заикался.
Просто, ждал, когда чудеса в решете закончатся, чтобы обратиться к Эсхатос-Протос. Но, как вы понимаете, на второй день… То есть, вечер. Такого случиться никак не могло. По крайней мере тогда мне так казалось.
«Значит, кто-то очень-очень важный и всемогущий надоумил. Значит, сейчас и узнаю, есть ли в этом мире пещера с розовой ракушкой, которая Красная норка, или придётся её выкапывать самостоятельно», — подумал я и, пытаясь не выказать эмоций, выбрался из бокового прицепа.
Пока мы энергично шагали в гору, в моей головушке творилось неладное. Нет, я нисколько не волновался. Воспринимал всё, как просмотр киножурнала «Фитиль», который обязателен перед любым сеансом в кинотеатре. Даже перед детскими мультиками.
А ещё вспоминал… То есть, извлекал из памяти знания об «эхе из повторявшихся хроноволн», которые почерпнул у Ротарика на его лекции в эпикефалис-избушке. «Они должны будут идти с малым интервалом, чтобы всё отрегулировать и откорректировать. После чего все маломальские изменения впишутся, а потом приживутся в макро-континууме», — зажглась в душе малиновая метафраза, после чего в ней наступило удивительное спокойствие и уверенность в будущем успехе моей миссии.
— Все реформы и преобразования нормализуются и станут такими, какими были задуманы Провидением с его Архитекторами. Круг замкнётся, а Цикл-мотоцикл остынет и избавится от напряжений и нестыковок, — пробубнил я вслух, когда мурашками и волосами «почуял» приближение к цели боепохода, поэтому обогнал родителя и первым обнаружил Красную норку в её зачаточном состоянии.
Пещеры как таковой не было. Зато приличный раскоп с крупной розоватой ракушкой раззявил полутораметровую «пасть» и ожидал своего горняка-рудокопа, чтобы углубиться, расшириться и вырасти до номинальных размеров.
— Ну и зачем кому-то нужна такая крупная ракушка? Её толочь устанешь, — удивился папка, когда тоже добрался до цели нашей прогулки.
— Кто-то не сразу осознал, что ошибся, — сделал я вид, что задумался над отцовским вопросом, а сам решил проинспектировать раскоп и наощупь руками, и на целительный аромат ноздрями.
Согнув колени, забрался в углубление и, не закрывая глаз, протянул вспотевшие ладошки к шершавому известняку. Когда коснулся знакомой розоватой породы и приблизил к ней лицо чтобы понюхать…
В общем, по привычке зажмурился и сразу же потерял контакт не только с ракушечником, но и с недавно обретённой реальностью. Из-за этого инстинктивно подался вперёд и… И, казалось, сделал всего-то шажок.
Нет-нет, ничего сверхъестественного не случилось. Паники тоже не было, потому что эмпирическое знание… Быстро смекнул, что сначала нужно отшагнуть назад, а уже потом размышлять над случившимся. А если папка стал свидетелем «происшествия» в виде сыночка, проникшего в монолит известняка, тогда и придумывать правдоподобное объяснение.
О том, как в тот момент вели себя мурашки и прочие ворсинки-волосинки, даже вспоминать неприятно, хотя всегда радовался их кульбитам и прочим забегам-запрыгам.
Когда бесконечно долго на корточках пятился назад, пока не услышал хруст ракушек под ногами, ни о чём не думал. Просто не мог. Потом резко развернулся, выпрямился и открыл глаза, чтобы удостовериться, что отец стал невольным свидетелем невероятного явления, но никого не увидел. Быстро подошёл к знакомому склону, на который приземлялся будучи обмороженным, и во все глаза уставился на дорогу. Ни отца, ни мотоцикла нигде не было.
— И как всё это понимать? — задал уместный вопрос и ни на чей ответ не рассчитывал, потому что думал, что остался один-одинёшенек, а папку накрыла эсхатос-амнезия, и он отправился на канал без меня.
Тем более в памяти хранилась запутанная информация о разнице в течениях времени на земле и Объекте Раз, которую я собирался проштудировать, но руки не дошли. Поэтому исчезновение родителя не было чем-то невероятным. Зато это самое невероятное не замедлило явиться с корабля на бал и фигурально предстать пред очи. То есть предо мной и моим «телепатическим» слухом.
«Чем ты опять недоволен?» — спросили меня скорее всего Убиквисты, потому что старым добрым хором аудио-многоголосия.
«Что дало тестирование? Объект доступен для полуавтономного посещения?» — громыхнуло по извилинам мужским баритоном, скорее всего «мирным».
«Вы что, не понимаете, он в полной дезориентации. Возможно снова случился сдвиг континуума», — провещала приторным контральто незнакомая, но явно огромная, тётка.
«Так-так-так. Получается полный комплект. И Эсхатос, и планета, и астра. Не слишком ли быстро они начали общение и взаимодействие? Может, процесс на стадии регулировки и наладки? Или взаправду грянула очередная хроноволна с мощнейшими бурунами, корректирующими прошлое?» — стрельнуло мыслями, будто молниями, которые не успел заполировать помехами.
Но никто из триады меня почему-то не «прочитал», поэтому закралось подозрение, что вот-вот и Провидение пришлёт весточку с объяснениями.
— Так, уважаемые начальники, руководители и командиры. Я вас слышу и понимаю, что не удивительно. Для меня. Вот только не помню какое сегодня число, и о каком тестировании шла… Не речь, конечно. А индоктринация. Или, всё-таки, телепатия?— начал я умничать, но вежливо и по существу момента.
«Значит, точно сдвиг континуума», — вздохнула астра, явно о чём-то сожалея.
«По вашему летоисчислению – двадцать четвёртое августа тысяча девятьсот семьдесят четвёртого года. А спрашивали тебя об испытании мембраны для полуавтономного антропо-перемещения на астероид с гротом, связанным с особыми каналами для путешествий по Галактике»,— чуть ли не по слогам транслировали Убиквисты, засомневавшиеся в моей адекватности, а вот мир затаился, как партизан.
Пришлось пошутить, чтобы разрядить атмосферу нашего первого общего разговора.
— Значит, суббота. Тогда почему я не на рыбалке, а на полу… Что-то там, плюс грото-астероид? Если вы про ракушечную пещеру, то она, несмотря на миниатюрный размер, исправно работает. Правда, я ничего полуавтономно не посещал. Просто, хотел почувствовать знакомый запах ракушечника, а он вдруг дематериализовался. Пришлось в три погибели пятиться… В общем, возвращаться домой. А тут и вы объявились, хотя обещали… Но я рад, что…
Чему, собственно, я был рад, объяснить не смог. Нет, никто меня и мои умственные способности не притормаживал. Очевидно, оказался не готов к тому, о чём предупреждал Ротарик и менторский голос Архитекторов.
«Ты уже на своей рыбалке. Только мы ненадолго позаимствовали тебя для испытания древнего… Скажем, устройства. А родители наблюдают твоего параллельного близнеца из соседнего мира. Им транслируют его текущее занятие, а сам оригинал… Мы контролируем Александра, чтобы не приближался к семье, пока не закончится диагностика мембраны для перемещений», — снова чересчур скрипуче и раздражительно проворчали Эсхатос, зато подробно и с поразительными откровениями о новейших возможностях, которых в старые добрые времена не было от слова совсем.
— Какие ещё родители? — спохватился я, когда звякнуло над темечком. — Я же с папкой на мотоцикле… И дядя Витя. Там что, мама с Серёжкой?
«На каком мотоцикле?» — чего-то недопоняли Убиквисты.
«Это он так шутит? Или потерял память из-за устроенного нами эксперимента?» — снова объявился мир-молчун с неизвестным прозвищем.
«Сворачиваем испытание. Пока не очнётся, ничего не планируем. Пусть освоится в новой для него реальности.
Уби, верните объект на пленер. И аккуратно, пожалуйста. Вы уже умеете это делать. Остаёмся на связи», — раскомандовалась мамка-астра и смолкла.
Мир не проронил ни слова, зато «Уби», которые Эти Парни, схватили меня в охапку и, сначала медленно, потом всё быстрее и быстрее, потащили вверх под самые облака.
Пока таращился на Фортштадт и его заросшие тёрном овраги, успел оглянуться и увидеть, что родная пещерка преобразилась до номинальных размеров. Когда и как это произошло, я не заметил. Зато догадался, что всё случилось в момент моего «провала» сквозь ракушечный монолит.