«Легенд о живых родниках наслушался?» — ухмыльнулась мир.
— Попалась! — вскрикнул я, не скрывая нахлынувшей радости. — Не сказки, значит. Быль. Легенда. Сознавайся, красавица, где найти панацею для антилопы?
«Нет уже их. Смешали те струи с мёртвой водой. Сейчас только минеральная. Немного помогает. Но не от переломов. Тем более, у животных».
— Мозги мне не суричи! Ведёрко минералки с тебя. Я сам её на мёртвую и живую разделю. Одна рука тут, а другая в роднике! — потребовал я командирским голосом.
«Теперь понятно, почему тебя из дома выперли. С этаким комиссаром никто не справится и не уживётся», — вздохнула Семалия, но ведёрочко захватила, предварительно высыпав из него яблоки и груши на твердь двора.
— То-то же, — напутствовал я липовую Родительницу. — Ты где застрял, Ортопед Уколович? Долго волосатая скотина посреди двора валяться будет?
— Иду уже. Бечёвку искал и лангету из дранки, — ответил «неволшебный» сарай голосом Павла.
— Стреножь сначала. Гипсовать после будем. Айболиты укропные. Додумалась же… Специально, что ли, всё подстроила? Просил с харчами деду помочь…
«Я всё слышу!» — крикнула в моей голове раздражённая женщина-мир.
— А я для тебя и вещаю. Нашла воду? Подсказать не хочешь, как её разделить или раз… Точно. Раздваивать будем водичку, — озарила мена внеочередная догадка.
«Меня не впутывай. Я только минералку принесу, и всё», — заявила укропная помощница.
— А мне от тебя многого не надо. Приумножить поможешь, потом с экспертизой, — задумался я над способом извлечения из Боржоми или Нарзана живой составлявшей.
«Посмотрим на твоё поведение. Ничего не обещаю. Такого ещё свет не видывал. Живую воду, да грешными человеческими руками… Не получится. Прецедентов не было. А люди поумней тебя пытались, но…»
— Уймись на минуту. Сходи учебники полистай, которые мамка в школе зубрить заставляла. А мы сейчас твоего зубра… На костыль его ногу… Точно это чудище антилопа? Или твоё карикатурное художество? — решил я выяснить подноготную лошадки-коровки. — А то ведь, если спасём, придётся таких разводить в вашей Африке.
«Это настоящая антилопа Гну. Невежа! Миграция у них сейчас. Вот и попали под пули браконьеров. Эта убежала на трёх ногах, а остальных… Да, не так мотаете!» — взвизгнула Семалия и, уронив на двор прилетевшее ведро с минералкой, сама, но дедовыми руками, забинтовала лоскутом светлой материи, дощечками и бечёвкой ногу подарочной спасённой, которую ещё недавно собиралась принести в жертву на алтарь моего каприза с объеданием.
— Спасибо за помощь. И за воду. Так я начну? Разумеется, с твоей помощью? Помогай, раз уж так получилось, — сказал я, набирая в ладонь несколько капель минеральной воды.
«Валяй. Мне самой уже интересно», — подначила мир.
— Что делать собрался? Может, я покуда гусей ощиплю, или это утки? И рыбку нужно… Ого! О-ой! — вскрикнул дед, получив морозцем прямо по сетке с рыбой и перегретым паром по гусям, отчего одни заморозились, а другие начали терять перья. — Это чтобы… Родительница помощь оказывает? Смилостивилась! Слава те, Господи! Ощипывать сподручнее.
Дед, причитая и охая, удалился разбираться с небесными подарками, а я сосредоточился на главном: на создании живой воды.
Зажав в кулак… Зажав мокрый кулак, и обняв его другой рукой, я приступил к таинству. Надеясь на то, что после раздваивания хоть на одной из рук концентрация живых молекул увеличится, я решился на неведомый эксперимент.
— По моему прошению, по мирному разрешению, разделяю минеральную водицу на живую и ту, что для питья не годится! — торжественно произнёс новое заклинание и приступил к раздваиванию. — Помогай. Руки сначала должны срастись воедино, а потом я их раздёрну, — прокряхтел, когда фокус никак не хотел начинаться, а обнимать кулаки уже не стало хватать сил.
«Мне совершенно ничего не понятно. Объяснить толком можешь?» — взмолилась главная фокусная ассистентка.
— Таким, между прочим, сами миры занимаются. Должны… Ежели… Если у деда железный рублик выцыганю, тогда им потренируемся, — перестал я выжимать из рук воду и собрался заняться корыстью. — Дед! Мне рублик надо… А уже и не надо, — передумал я, когда к ногам из ниоткуда свалился портрет дедушки Ленина номиналом в один рубль СССР.
«Головы не выбрасывай! На уху сгодятся. Да-да, из одних голов. Это же нерка. Лосось. Жабры только удали. Японцы её в океане ловить начали. А ты давай учи, как раздваивать. Совсем меня запутали!» — раскричалась в голове Семалия на меня и на деда одновременно.
— Я беру твой откуп и зажимаю в кулаке… — начал я лекцию.
«Всё понятно. Каков конечный результат, объясни».
— В результате то, что я зажимаю в двух руках одновременно должно раздвоиться или, на усмотрение мира, размножиться.
«Полноценными копиями?»
— Именно. Я такое в вашей школе видел, когда моя Кармалия своих деток учила. Потом уже сам делал неоднократно. Много сотен монеток накопировал, но сейчас мне нужно… Ладно. Сделаем сначала с рубликом. Я зажимаю руки, ты их сращиваешь воедино, потом я их раздёргиваю, а ты делаешь по монетке в каждой, или по две, если не жалко. Понятно?
«Пробуем», — согласилась Семалия на испытательное раздвоение.
— С моего прошения, с мирного разрешения, позволь удвоить эту презренную монету. Не корысти чаю, а мир обучаю! — снова сымпровизировал я и приступил к процедуре.
Кулаки срослись, затряслись, а когда их раздёрнул, ладони обожгло таким жаром, что я мигом сунул их в первое подвернувшееся ведёрко с минералкой.
— Про ожоги я специально ничего не рассказывал, — взвыл я от боли, но ожёг быстро сошёл на нет. — Спасибо.
«Результат покажи. Благодарит, а что получилось не знает».
Я вынул кулаки из ведра и разжал. На каждой обожжённой ладошке красовалось по три рублика.
«Хотела девять, как миров у мамки, но у тебя всего две руки. Ха-ха-ха!» — раскатисто захохотала мир, обрадовавшись результатам эксперимента.
— И на том спасибо, — снова поблагодарил я Семалию и высыпал капитал в карман штанов. — Приступаем к разделению воды.
«Объясняй сначала. Это же не приумножение. Невесть, что за… Самогоноварение какое-то. Как ты себе его представляешь?»
— Я разделяю, а ты смотришь, в какой руке больше живых капель будет, и всё. Я вытираю ладошку без таких капель и снова, и снова раздваиваю, пока на… Пока не будет достаточно живых капель, а потом мы просто их раздвоим, приумножим, и Гну ими напоим, — объяснил я способ сотворения живой воды.
«Валяй. Гляну, что получится. Извини, но я ещё за контактёром присматриваю. Он не в себе после экскурсии. Чем вы там занимались, от чего у него какой-то мусор в голове?»
— Оставь его в покое. Сосредоточься на главном. Живая вода. Гну. Нога. Потом дичью его займёшься. Откуда утки, кстати?
«Ночью в корабельные мачты врезались. В антенны. Ослепли из-за яркого света и свернули шею. Это в южном полушарии было. Там сейчас осень. Почти конец ноября, по-вашему. Или ты ещё с таким незнаком? Что за картинки у тебя в голове замелькали?»
— Незнаком. А замелькали междометия. Живая вода-а. Начинаем!
И мы начали. Я усердно раздваивал, а мир помогала и сразу же проверяла результат.
Ни с первого, ни со второго раза, ни с шестого… Ничего у меня так и не получилось. Абсолютно одинаковые капельки, и всё тут. Наполовину живые и наполовину мёртвые. Хоть не обжигало руки и то, слава Богу.
— Давай ещё. Или присказку другую придумать? — устав всем телом одновременно, я повалился на колени, неосознанно поднял яблоко с земли и помыл его в минеральном ведёрке.
«Не поможет. По-моему, это невозмо… Стоп! Стоп-стоп-стоп!» — заверещала Семалия, а я подумал, что это она на деда, и спокойно продолжил грызть подарочное яблоко.
«Я к тебе обращаюсь, внеземное чучело! Что ты только что сделал?!»
— Яблоко помыл и грызу, а сам думаю, что же дальше делать, — ответил я спокойно.
Семалия подхватила несколько плодов, валявшихся под моими ногами и тут, и там, и бросила их в ведёрко. Яблоки перемешались с минералкой, потёрлись друг о дружку и всплыли.
«Не то! Не то! Не то!.. Давай сам их помой! Давай-давай! Неслух! Мой, тебе говорят!» — прикрикнула фокусница и придвинула ведёрко ко мне.
— Тише ты. Антилопу разбудишь. Мне же много не надо. Для деда намою, так и быть, — шикнул я на мир и приступил к омовению разноцветных и разнокалиберных плодов.
«Тоже не то. Не та концентрация. Стоп! Возьми новое яблоко. Лови! — швырнула в меня Семалия ещё один плод, валявшийся под ногами. — Просто намочи его водой. Вот так. Не окунай. Капни другой рукой. Во! Оно самое!.. Получается, но как?!
…Ой, мамочка родимая! Что же это в свете твоём происходит? Не отвлекайся! В ладошку накапай с яблочка. А теперь раздваивать будем. Не совсем живая, но для животины сойдёт. Валяй свою первую присказку. Должно теперь получиться. И ведро лови! Сюда капать будем».
Семалия чему-то очень обрадовалась и начала манипулировать мною, как марионеткой. Подобрала яблочко, обрызгала его моими руками и своей минералкой, а потом второе ведёрко опорожнила от фруктов и придвинула мне под ноги.
— Разделяю минеральную водицу на живую и ту, что для питья не годится? Это не совсем то. Если все капли живые, тогда давай их приумножим, — предложил я.
«Они не совсем живые получились. В них другая сила. Сила созидания. Новая и невиданная. Яблочная какая-то. Я потом у мамки узнаю. Какая-то материнская и всё на свете преображающая. А у нас, как раз тёлочка… Или девочка развалилась посреди двора. Ой-ёй! Сейчас натворим дел. Ой, натворим!..»
— В крайнем случае, выселите меня из своей галактики, — недопонял я, о каких таких девичьих, да ещё и яблочных, силах запела рыжая помощница. — Ладно. Удваиваем. Только не хватай за руки. Я сам. По моему прошению, по мирному соглашению, приумножаю природную силу, чтобы лечить антилопу-кобылу!
Лёгкими движениями рук я срастил кулаки, потряс пол минуты, а потом раздёрнул. Пара небольших струек излилась из кулачков и стекла в порожнее ведро.