— Пошёл вон, зараза! Кыш, паразит! — взвизгнул я и вырвался из объятий хищника, после чего, запутавшись ногами в одеяле, рухнул на пол каюты. — Фух! Морок, значит. Здравствуй, Искомый. Ну и шуточки у твоего дивана.
Никто мне, разумеется, не ответил, а я и не настаивал. Но наваждение с кровожадным мной не оставило в покое, а продолжило дразнить видениями дёргавшихся в моих зелёных ручках и визжавших от страха ящериц, квакавших лягушек. Даже сорванные в мороке цветы в страхе захлопывали свои лепестки, пытаясь в последний момент увернуться от моих хищных зубов.
— Тётя Гуля! Подключитесь, пожалуйста. Мне срочно нужно увидеть ваших киплонгцев. Фотографии же у вас имеются, в конце концов? Предъявите всё, что можно. Мне нужно успокоиться. Сравнить свою рожу… Свою фантазию с реальными гуманоидами, а то я тут гоняюсь, понимаешь, за бабочками.
Закончил плакаться только когда увидел на окне-экране не зеленевшую плесень, а самую настоящую Гулю, нарядившуюся диктором и спокойно ожидавшую окончания моих причитаний.
— Ой, — вздохнул я и умолк.
— В моей памяти есть информация, которая, возможно, вас заинтересует, — как и всегда, бесстрастно молвила моя учительница-мучительница.
— Ну, так показывайте. Или… Лучше покажите их рожи, чтобы я закончил трястись, и мне перестало тошнить.
— Я об информации о прото-бактериях, которые изменили вашу внешность. Они имеют способность к побуждению своих ОО к некоторым действиям. Возможно, и ваши занялись тем же и настаивают на продолжении обучения, — заявила ЭВМ и почти нахально улыбнулась.
— Значит, не хотите меня успокоить? Учиться меня вашими… Моими бактериальными видениями не заставить. Не хотите показывать киплонгцев и прочих «лонгцев», и не надо. Я тогда отбываю из этой стиральной машины для благородных фибро-осколков.
В какую сторону мне скакать на новый астероид? Включите, пожалуйста, символ на стене и передайте Все-Сети информацию о моём решении шестидесятого уровня. Пусть и на всех следующих пещерах намалюют мои путевые символы. Хватит с меня мороков-уроков. Начинаю действовать и злодействовать! — раскричался я, разнервничавшись не на шутку, и выпорхнул из каюты.
Завода вредной пружинки хватило, чтобы подбежать к лифту и протиснуться в него своим распухшим от оскорбления самолюбием. После того, как дверь распахнулась, выпуская меня в адресатор, осмотрелся, успокоился и пошагал к светившемуся символу. Останавливаться я не собирался, а потому, не думая, шагнул головой в стену.
Арахисовые зеленухи
На следующей станции снова увидел мерцавший иероглиф и продолжил путешествие в гости к своим страхам. Страхи не заставили себя ждать. После четвёртого скачка, как выражалась домомучительница Гуля, я попал в ощип.
То, что ввалился в очередной узловой астероид, понял сразу по пестревшим на стенах надписям, а вот то, что случилось дальше, осознал только через пару минут.
С левой стороны у шершавой стены на корточках сидели два связанных паренька инопланетного рода-племени, немного старше меня самого. Просто, бледнее и, скорее всего, выше ростом. Вытянутые овальные головы с такими же длинными лицами не выказывали никакого страха или других подобных эмоций. Они улыбались, преспокойно наблюдая за мной и за тремя разукрашенными старшеклассницами, разодетыми невесть во что, да ещё и вооружёнными бутафорскими копьями, и такими же ножами.
Одежда на девочках почти отсутствовала, не считая многочисленных бус и кожаных мини-юбочек. Сами же карнавальные дамы были ярко-зелёного цвета, будто только что облились зелёнкой, а вот черты лица у них оказались простецкими, если не сказать деревенскими. Ну, разве что, подбородки выглядели немного массивнее обыкновенных человеческих.
Я бы и дальше продолжал глазеть на первобытных фурий, если бы они не кинулись в мою сторону с боевым визгом, ещё и размахивая именным театральным реквизитом.
— Стоять! Индейки укропные. Или индианки? — рявкнул я на вмиг замерших актрис погорелого театра. — Что, карапузики, папку не угадали?
— Наконец-то спасатель, но почему один? — зашептались за спиной арестованные парни на незнакомом языке, благо бикмейские бактерии мигом перевели их реплику, никак не вписавшуюся в комедийную сцену с моим участием.
Замершие, было, дамы окружили меня и, не выходя из своих агрессивных ролей, начали между собой переругиваться, то и дело тыкая в мою сторону настоящими металлическими наконечниками копий.
— Это что, не репетиция сценки для праздника? Они серьёзно? — спросил я у пленников, а те только хихикнули и продолжили перешёптываться.
— Делят его, дурочки. Он же, вроде, атласар. Почему тогда без запасных скафандров? Как он нас отсюда вытащит, если мы Узловой заблокировали? — перевели их инопланетный трёп мои сердобольные блошки, отчего в голове заискрило невесёлыми подозрениями.
— Кончай базарить на киплонгском! — крикнул я овальноголовым, а потом добавил: — Говорите, чтобы и мне понятно было. На атласарском, например.
— Предлагает общаться на каком-нибудь другом галактическом языке, — перевёл мою тираду один недоросль другому.
— Йа-йа. Нацюрлих. Дуй-дуй. Йес. По-русски тоже можете, — продолжил я, не обращая внимания на дикие вопли зеленух со стоячими причёсками из мелких косичек с вплетёнными кожаными шнурками, а потом попытался перекричать полуголых девчушек-квакушек: — Цыц, бесстыдницы. Из-за вас Узловой завязался на узел!
— Ты на монском говоришь? — услышал я пареньков, причём, услышал ушами.
— Валяйте, казаки, на своём монском. Если получится пообщаться, я не против. Пора с этими крашеными куклами разобраться, и дальше на Мицар топать, — выговорил я на родном армавирском, а вот что услышали мои собеседники, понятия не имел.
— Эти девочки из племени Арахи. Они ещё не совсем цивилизованные, и как попали в нашу Сеть, мы понятия не имеем. Они же ещё племенами живут, поэтому не совсем одетые. Скорее всего, достигли возраста инициации, поэтому умерли, — рассказал один из парней, а я так и не отворачивался от племенных девчушек.
— Шутите? Это хорошо. Они, видишь ли, попались в вашу сеть, а руки за спиной связались у вас. Ещё и умерли. Фантазёры вы, братцы. А что такое инициация? Что с ними случилось, отчего они на людей кидаются? — перекричал я зелёных тройняшек, а потом рявкнул в их разукрашенные лица: — Дамы! Без истерики! А то завуча вызову. Или вождя племени!
Что тут началось! Три крашеные куклы бросили копья наземь и накинулись на меня, пытаясь скрутить и связать, как того медведя, или, скорей, неуклюжего бычка. Минута, и я в дружной компании спиной к шершавой стене, руками за спиной, лицом к первобытным, а плечами к высокоразвитым.
— Мне эти горгоны перестают нравиться, — прокряхтел я, пытаясь сесть удобней. — Так, говорите, что заблокировали эту станцию метрополитена и ждёте каких-то спасателей?
Продолжил разговор, будто ничегошеньки не произошло.
— Тебе что, не интересно, которая из горгон тебя в рабство взяла? Точнее, в мужья? Ха-ха! Скоро уже всё закончится. Нас освободят, а этих в карантин и в ближайшую колонию на перевоспитание, — выговорил сквозь смех мой новый товарищ, сидевший справа.
— В колонию малолетних? Так сразу? — подивился я быстрому галактическому правосудию.
— Каких малолетних? Ты не понял. Их не накажут, а поселят на какой-нибудь подходящей планете, где живут такие же, как они. Конечно, намного образованней и культурней, но всё так же без урбанизации. Есть такие колонии, и колонисты в них живут в гармонии с природой. Я читал об этом, но чтобы в открытом космосе встретить…
Кто-то сыграл с ними шутку, и засунул этих инициированных в один из адресаторов. Как пить дать, отомстил. А может, спас? Ну, от судьбы прожить дикую жизнь. Как думаешь, атласар? — поведал мне свою версию происходившего левый коллега-пленник.
— Если что, я не атласар. Я в маске-фантомаске. Похож на этих первых людей, но сам простой человек из далёкой параллельной галактики, — признался я и печально вздохнул.
— Ну-ну. Не атласар он. Откуда тогда знаешь монский? И не только его? — не поверили мне товарищи по рабству.
— Я не из вашего кластера. Сколько у вас галактик запараллелено? Не знаете?.. Не имеет значения. Я из совершенно далёкой галактики. Но не из вашей, — выдохся я, доказывая свою оригинальность.
— Видно, точно не атласар, если не знаешь, что в нашем кластере пятьсот двенадцать параллелей. И что Все-Сеть пронизывает около трёхсот пятидесяти из них. Ну, станции с адресаторами в наиболее безопасных параллелях, — взялся за моё обучение новый учитель с правой от меня стороны.
— Товарищи… Кто вы, кстати? Как сами себя называете? Так понял, вы не моны? — спохватился я, заподозрив, что не познакомился с парнями как следует, а уже начал их поучать.
— Мы и есть моны, но ты же знаешь, что в цивилизации Строителей Галактики много наций? Или ты какой-нибудь каннибал? Из диких народов с окраины Ойкумены? — почти оскорбил меня левый зазнайка-строитель.
— Ойкумены, Арахи, инициаторы, мёртвые зеленухи с копьями стоят… Что ещё завернёте? По-человечески, значит, не хотите общаться? Ну-ну. Ждём вашу скорую кавалерийскую помощь.
…Неужели, меня к вам в гости позвали? Праздник открытия нового астероида, — разобиделся я на новых учителей.
— О чём ты? Моны – самые лояльные жители галактики. И с тобой мы общаемся на равных, — начали оправдываться парни с сыроварни.
— Именно, что на равных, но я-то карапуз ещё. Мне и десяти циклов не исполнилось. Откуда могу знать ваши заумные словечки? Конечно, уже не ребёнок, но толком ничего не знаю и не умею. Кстати, побаиваюсь и вас, и этих дикарок-Тамарок.
Мне сегодня с утра пораньше электронный интеллект в голове копался, я и сбежал, чтобы не учиться на киплонгцев-мутуалистов. Думал, нормальных инопланетников встречу. Хотя бы, просто, поглазею, какие вообще бывают расы.
А тут нате вам из-под кровати. Плен, рабство, и высокоинтеллектуальные брызги разговоров. Тьфу! Поищу себе бомбоубежище, где никто доставать не будет. Где разговаривают по нормальному, без зауми и абракадабры. Там подожду вызов с Куом, — проворчал я длинный монолог и краем глаза увидел, как мои не в меру образованные собеседники уставились куда-то в сторону говорливых рабовладелиц.