— Ты скажешь, о чём или о ком сказка, или подождать, пока сообразишь? — принялся допытываться Пещерыч.
— Выбираю океан, — объявил я решение загадки.
— Какой ещё океан? О чём ты? Нет там такого ответа. Подумай хорошенько.
— И думать нечего. Сказка про океан. Вода волшебная в нём. Всё возможное и невозможное в ней рождается. Сам же просил о трёх отрицаниях рассказать. Ничего невозможного нет, стало быть, волшебник наш тоже был кем-то создан. Тоже жил в своём аквариуме. Ведь и еда, и питьё у него было? А откуда? Из его моря. А где его море?
Все моря… Почти все моря раньше одним океаном были. Ведь так? Значит, его море тоже каким-нибудь боком, а к тому волшебному океану приписано. Ничего из ничего не бывает. Что-то или кто-то должен был всё придумать. Или воду аквариумную и умную смастерить, в которой стало всё на свете возможно.
Что, я неправ? Не достоин быть Головастиком?.. И ладно. Давайте про скафандр поговорим, — выдохся я с аргументами своей правоты и перешёл к насущному.
— Ты меня поразил. Ты сейчас такое выдал!.. Такое на экране показал!.. Я сам над этим, знаешь, сколько бьюсь? А тут простой человек. Ребёнок…
— Устами младенца истина глаголет, — вступила в нашу беседу Болидия.
— Во. Про скафандр её сейчас спросим, — обрадовался я новой собеседнице.
— Нет-нет. Пожалуйста, без меня, — начала она отнекиваться.
— И мне перерыв нужен. Переварить… Подумать, — взмолился Пещерыч.
— Разве Богу нужно думать? Кто говорил, что думают только люди? — пересмотрела своё решение Барбария и вступила в наш разговор.
— Это тоже притча. Думают все создания, а знает только Бог! — огрызнулся дух.
— А если думаешь, что знаешь, а на самом деле… — поддержал и я ненаучные разговорчики.
— Если ты думаешь, что знаешь, значит, ты человек. А если знаешь, значит, ты, либо Бог, либо идиот, — высказалась Барбария о своём видении вселенной.
— Думать все должны. И растения, и животные. Люди думать обязаны, а боги обязаны всё знать. Иначе, какие же они боги? — заявил Пещерыч, явно погрустнев.
— Думающие. Думающие боги. Плохо, что ли, быть таким думающим, а не всезнайкой? Мне где-то рассказывали, что в соавторах у Бога все, кому ни лень. В хорошем смысле, — не сдержался я и вступил на скользкую тропку разглагольствований со старшими.
— И снова – истина. Думай, зачем собираешься в последний поход, — поддержала меня Барбария.
— Так вы со мной на землю полетите? — обрадовался я, что Пещерыч станет моим попутчиком.
— Как-нибудь в следующий раз… Всё на сегодня. Я вас оставлю. Обо всём этому парнишке расскажи. Обо всём! Всё, о чём спросит, поведай. Может, не прямо в лоб, но, всё равно, по лбу. Пусть кумекает. Эвон, какую оплеуху мне отвесил. Были бы уши, в них бы точно зазвенело, — невесело рассмеялся Пещерыч и затих.
— Куда это он? Правда, что ли, думать?.. Если ты думаешь, значит, ты создание, а если знаешь, значит, ты создатель? А если ты думаешь, что знаешь, то читай пункт первый?
— Тебе же ясно сказали, — отозвалась Барбария недовольным голосом. — Если ты знаешь, что думаешь, значит, ты человек. А если не знаешь, что думаешь, значит, ты кто-то другой.
— Скучно быть Богом, — брякнул я первое, что пришло в голову.
— И не говори. Так… Заочно говорить с тобой будем? Или уже найдёшь меня? — спросила моя новая учительница, но я всё пропустил мимо ушей.
— Зачем, вообще, думать? — уплыл я в эти самые думы, чтобы о них подумать.
— Чтобы жить.
— Чтобы быть живым или бессмертным? — унесло меня в синюю даль.
— Когда кто-нибудь научит каждую свою клеточку быть бессмертной, тогда он весь станет бессмертным, но это, как ты говоришь, скучно. Бессмертие человеку быстро надоедает. Относительно быстро.
— А Бог бессмертный? — спросил я, вспомнив, как сам рассказывал о мороке, в котором зрители якобы были богами и возмущались неправильным толкованием их бессмертия.
— По желанию. У тех, конечно, кто настоящий Бог. А у других так и не получается стать настоящим. Чтобы действительно быть бессмертным, нужно не бояться умереть. Нужно обучить этому и всех своих чад. Хотя бы большую их половину.
— А души? Мне кажется, что у людей такие же души, как у богов.
— Составная часть Бога. Дарит свою искру. Встречает вернувшихся целых или не очень целых. Круговорот, по большому счёту. А если ты при божьей жизни был не слишком правильным или злым, кровожадным, кто к тебе вернётся? Подумай, — загадала загадку Болидия.
— Только кровожадные души. Куда тогда остальные деваются? Если к такому творцу не захотят возвращаться? Умирают? — задумался я.
— Бродят призраками по вселенной. Ищут. Надеются. А когда находят то, что искали, тогда и родню кличут. Ха-ха! — рассмеялась Барбария, но как-то не взаправду.
— А сами они не могут собраться в единое душевное войско и стать совершенно новым, другим Богом? — пошёл я на неё войной за такие шуточки.
— А откуда появляются новые боги? Из праведников? Да. Из праведных душ? Снова да. И потом, Главный Закон Бога, он же Главный Закон Вселенной: «Ничего невозможного нет». Или «Нет ничего невозможного». Улавливаешь разницу? Улавливаешь. Поэтому ты Головастик, — перестала смеяться моя экзаменаторша и начала учить, как того требовал Пещерыч.
— Бесконечность? Космическая бесконечность? — ужаснулся я от очередной догадки или чересчур умной мысли. — Нет ничего невозможного нет ничего невозможного нет ничего невозможного… Читай в любом месте, но не меньше нескольких слов? А если не хватило терпения прочитать каких-то три слова, то получится: «Нет». Или: «Нет ничего».
— Тоже, в принципе, будет правильным. Нет ничего, но есть всё. Всё, что ты можешь представить или придумать. Думай. Представляй. Мечтай, и бойся самого себя. И своих мыслей.
— Это как? Думать нельзя, получается? — озадачился я.
— Ты обязан думать. Обязан. Ты же человек. Пока человек. Ха-ха! Так придёшь ко мне, или заставишь старушку к тебе плестись? — напомнила Барбария.
— Вы же сами сквозь материю летаете. Или разучились? И ко мне на замеры мозгов… Или какую-то другую проверку захаживали.
— Какую ещё проверку? Твой разум, как открытая книга. Сам его почитай. Может, узнаешь себя лучше. Всё на этом. Значит, сознаюсь, что насобирала твоих волос, кожных чешуек и прочих фрагментов. Это затем, чтобы познакомить гибридов. «Прото», из которых будет скроен твой костюм для путешествий. Ты же, вроде, знаешь, как он устроен? Хочешь, чтобы он кубиком становился, когда в спячке будет? Так их и попросим.
— А примерка? Или с запасом сошьёте? — вспомнил я кое-что об ателье для пошива одежды.
— С припасом. Тренироваться будешь – сообразишь, что к чему. Так тебе же ещё отражение стряпать придётся. Сам же думал о каких-то признаках, — напомнила Болидия.
— Точно. Это мои миры такие картинки делать умеют. Копии или другие фантазии. Чтобы даже свойства у них были и признаки. Чтобы и верхом на них кататься, и плавать…
— Они и сами перед людьми такими признаками показываются. Ты что, не знал? Думал, что они все такие же, как вы? Как люди? — оглушила меня учительница новым обухом.
— Знал. О том с Кармалией разговаривал, но так до конца не понял, как это на самом деле происходит. Выходит, они огромные и даже горячие, как солнце, а всё равно умные?.. То есть, добрые и способны на всякое ННН. Нет ничего невозможного. А если для тебя есть хоть что-то невозможное, значит, ты не Бог. Или не Мир. Или не Солнце…
— Перекури. Слишком завёлся с поисками истины. А я обмозгую, как знака состряпать, чтобы он тоже твоим родным получился, — сказала собеседница и затихла, бросив меня на растерзание хищным мыслям и догадкам.
* * *
До самого вечера меня никто не окликнул, не позвал на примерку или на учёбу, или на продолжение рассказа. Перестав ломать голову над ужасами и секретами Мироздания, я решил сходить в голографическую пещеру, чтобы побеседовать с Образом насчёт местных достопримечательностей.
Захотел узнать подробности этого незаселённого мира, если он плоский, или грозди миров, если попал в центральный адресатор, он же шлюз, он же первое звено.
Имя мира я уже знал, и звезды тоже, а вот всё остальное – нет. Не было случая спросить. «Сейчас самое время, — решил про себя. — Рассказывают всякое, шутят, а я ни в зуб ногой. Невежливо как-то».
— Лифт, голубчик. Отвези меня в центр управления. К вашему главному ЭВМ или Объекту Раз, — вежливо, без всяких заумностей обратился я к цилиндру.
«Ничего не ответила рыбка. Только хвостиком вильнула и уплыла», — прокомментировал неожиданную молчаливость ступы и её ямщика, когда дверь закрылась, и лифт тронулся с места.
— Надеюсь, везёшь туда, куда нужно, — буркнул шёпотом, не дождавшись голоса из мультика.
Дверь открылась, и я увидел, что оказался там, куда просился.
— Не подождёшь? — спросил у цилиндра, а тот молча уплыл под потолок и исчез в верхнем окошке. — И ладно. Я Александр из мира Скефий, астры Кармалии-Светлидии. Прошу Образ о включении и обучении.
«Эта тоже неразговорчивая», — подумал, когда после ручных молний под потолком проснулся Млечный Путь.
— Как насчёт побеседовать? Нужно кое-что разузнать о вашем мире, — как к давнишней знакомой, обратился к ЭВМ.
— Загрузка дополнений закончена. Могу приступить к работе, — доложила Образ.
— Каких ещё дополнений? Я что, неправильно разговариваю? Восклицаю что-нибудь несуразное? Или междометия? Тогда бы сказали, что критерий не опознан.
— После аудио анализа ваших рассказов, база одного из земных языков дополнена. Теперь могу объясняться более детально и непринуждённо. Назовите критерий общения. Тему беседы или обучения, — доложила ЭВМушка, поумневшая после моих телевизорных сказок.
— А иттить-колотить тоже выучили?.. Ну и ладно. О чём же хотел побеседовать? Ах, да. О вашем мире. Расскажите сначала общие сведения, а потом у меня мешок вопросов будет.
— Возможны ответы на вопросы до вашего уровня допуска. Извольте приступать.