— Хорошо, — она провела рукой по его вьющимся, отросшим и спутанным волосам, откинула длинную прядь с глаз. — Хорошо, — нежно проворковала она целуя его в щеку. — Пусть мы будем одни — изредка, в свободное время станем наведываться к ней в гости, если ты так хочешь.
— Ты не поняла меня, я хочу здесь остаться.
— Смотри, — она показала на маленького рыжего зверька, любопытно глазеющего на них с нижней ветки. — Какой смешной и пушистый малыш! — она засмеялась.
Видимо, смех испугал пушистого малыша и он рыжей молнией взвился вверх по стволу, затем зверек вновь объявился, но уже на соседнем дереве. Он сидел на коротком сучке и умывал лапками свою остренькую мордочку, иногда с настороженным любопытством посматривал на незнакомцев.
— Так вот, высококультурный дикарь-романтик, — девушка потрепала его волосы. — Медовый месяц мы провели отлично, я такого не ожидала, я даже не жалею, что мы не провели его на Стиксе, но… я считаю, что нам нужно возвращаться.
— Дорогая, но…
Она приложила свой пальчик к его губам и ласково улыбнулась.
Он молча отошел в сторону. «Неужели она ничего не видит и не понимает?! — с грустью подумал он. — Как здесь хорошо, о как хорошо! раскинув руки, он упал на мягкий зеленый ковер лицом к небу, высоко над ним раскачивался, шумя, океан зелени. — Перевернутое море!», — улыбнулся он.
Она прилегла рядом, покорно положив голову ему на грудь. Так они долго молча лежали, думая, каждый о своем, прислушиваясь к запутавшемуся среди деревьев ветру, впитывая силу земли, струящуюся под мягким ковром мха, наблюдая за перевернутыми над головой волнами из листьев. Незаметно они заснули, убаюканные мягким лесным шумом, его свежестью и прохладой.
Они проснулись от чьего-то возмущенного фырканья. Он резко открыл глаза, чувствуя, как каменеет и твердеет тело. Сумерки унылыми тенями собирались под деревьями, парили над и под кронами, начиная ткать ночной покров. Она шумно зевнула и невинно спросила:
— Что случилось?
Фырканье повторилось — оба посмотрели в ту сторону. Недалеко от них настороженно замерла большая черная кошка. Она опять фыркнула на миг, показав большие, ярко блеснувшие, острые передние зубы. В сумерках ее изумрудные глаза ярко горели, как два маленьких прожектора. Девушка испуганно схватила юношу за руку, он стал медленно подниматься, смотря прямо в изумрудные огоньки.
Огромный зверь неожиданно миролюбиво зевнул, опять блеснули его зубы, он явно не испытывал желания нападать на людей — просто с любопытством, как и рыжий малыш, смотрел на невидимое диво — людей. Медленно, не чувствуя страха, юноша стал приближаться к дикой кошке. Зверь замурлыкал.
— Какая ты, красивая! — прошептал он, протягивая к кошке руку.
Она фыркнула, его запах был для нее неведом. Неожиданно она отпрыгнула в сторону и скрылась в вечерней мгле леса. Он стал весело смеяться приговаривая:
— Трусишка, она испугалась меня.
Его подруга обняла его за талию:
— Ты у меня смелый, сильный!
— Я люблю этот мир, — вздохнул он.
— Пойдем домой? — тихо попросила она.
— Пойдем, — ответил он, про себя подумав: «Мы и так дома — нам некуда идти».
Все чаще она стала упоминать об отлете, он только хмурился и молчал, стараясь с ней просто не спорить. Наконец, она сама назначила день отлета и рьяно стала готовиться к нему. Он опять промолчал, только еще чаще стал уходить один в лес или красный блестящий грот, думая о чем-то своем. Она думала, что он прощается с планетой, ей тоже было грустно, но она предпочитала поменять эту грусть на цивилизацию Артура, веселые сборища друзей, праздники на Селесте или курорты Стикса, но его отлучки, ставшие постоянными, раздражали ее.
— Что случилось? — однажды не выдержав, резко спросила она, взяв в свои ладони его хмурое, загорелое лицо.
Он закрыл глаза.
— Я не хочу улетать, — глухо ответил он.
— Почему? — удивилась она, отказываясь всерьез принимать его признание.
Он молчал.
— Почему? — волнуясь, повторила она вопрос.
— Я мечтал об этом всю жизнь! — простонал он.
— О чем?
— О такой планете.
— Но надо возвращаться, наш медовый месяц заканчивается — у тебя и у меня есть работа, друзья, дом.
— Здесь тоже. Хватает всего с избытком и лучшего качества. Подумай, сколько здесь всего нужно и можно сделать нам двоим, — открыв глаза, он пристально смотрел на нее.
— Мы можем сюда прилетать.
— Зачем тогда улетать?
— Ты любишь меня?
— Очень, — честно ответил он.
— Тогда сегодня же вечером улетаем! — решительно объявила она.
Он промолчал.
— Все — решено! — она рассмеялась и поцеловала его в губы. — Милый мой, не надо хмуриться!
Он тоже улыбнулся и спросил:
— А ты меня любишь?
— Конечно, люблю! — она опять поцеловала его.
— Ради меня ты смогла бы остаться на этой планете?…
— Но, дорогой мой, сейчас не об этом речь.
— А о чем?
— Нам пора улетать.
— Почему?
— Перестань задавать глупые вопросы!
Они молча рассматривали друг друга.
— Я… я не могу… так сразу… отказаться от всего, — ответила она.
— От чего «от всего»?
— Нам надо лететь.
— Почему?
— Я улетаю сегодня вечером, — девушка поднялась и пошла к берегу моря, он остался на месте.
— Но почему?! — кричал он ей вслед. — Отчего и зачем нам надо улетать и куда?!
Он сжал руками песок, оглянулся на холм и стоящую на нем ракету кривая улыбка, перечеркнула его рот.
— Глупо, — забормотал он. — Зачем нам все это терять, ради чего?! Такого больше нет нигде и ни у кого…
Он упал в горячий песок, загребая его под себя руками, чувствуя, как он медленно ускользает через пальцы.
Вечером она спросила его:
— Ты летишь?
Она уже успела переодеться в легкий летный комбинезон.
Он стоял перед ней по-прежнему нагим, с его тела капельками стекала вода, он только вышел из океана.
— Иди, одевайся.
Он молча стоял и смотрел на нее, с любопытством разглядывая уже забытую одежду, иронично наклонив на бок голову и не в силах скрыть глупую ухмылку.
— Давай скорее! — торопила она.
— Давай останемся?! — попросил он.
Она деланно рассмеялась:
— Ты что — сумасшедший?!
— Да! — его ухмылка стала шире.
— Ты действительно хочешь остаться?
— Да.
— Я не шучу — перестань улыбаться. Я спрашиваю серьезно.
— И я не шучу — я уже ответил.
— Нет — ты точно сумасшедший, полетели!
Он покачал головой:
— Я решил остаться.
— Здесь?! Один?! Это ты мне говоришь после медового месяца? Великолепно!
— Но ты ведь тоже можешь остаться, я знаю что тебе здесь тоже нравится.
— Нет! Я ненавижу эту планету!
— Я ненавижу наш мир.
— Я улечу одна.
— Я останусь один.
Она ударила его по щеке.
— Мы полетим! — яростно закричала она.
Он покачал головой.
— Нет — я останусь, — упрямо повторил он.
— Я ненавижу тебя, ненавижу!
— Останься.
— Будь ты проклят вместе с этой планетой! Ты умрешь здесь через месяц, не выдержав одиночества, тебе уже не надо сходить с ума.
Он улыбнулся и пожал плечами.
— Ты — ничтожество!
Он закрыл глаза, прозвенела еще одна пощечина.
— Ты не человек! — в ярости прокричала она. — Ты всегда избегал людей, стремился к одиночеству, закапываясь в легенды и дребедень Хроники! Ты не любишь меня!
— А ты?.. Я мечтал о такой планете! Она наша, ни у кого больше нет такого богатства! Посмотри вокруг, — он обвел руками. Какое это сокровище! Такая жемчужина во вселенной только в одном-единственном экземпляре — больше такой не найдешь! В конце концов — это наш дом, прародина всего человечества, мы вернулись, к себе домой. Море лес, Эдем — мы счастливы, что нам еще надо?! Она твоя, я подарил ей твое имя…
— Я дарю ее тебе! — девушка развернулась и стала подниматься вверх по склону.
В середине пути она повернулась посмотреть, что делает он — он продолжал стоять на месте и улыбка была какой-то напряженной, словно ее неожиданно заморозили. Девушка усмехнулась:
— Может быть, я навещу тебя с друзьями.
Он промолчал.
— Ты не хочешь ничего мне сказать на прощание?
Он отвернулся к морю.
— Ты твердо решил остаться?
Он стал насвистывать сквозь зубы. Она не видела, что в его глазах дрожат слезы.
— Ты глупец! Я прилечу через год — где тебя найти?
Он рассмеялся.
— Почему ты смеешься?
— Вряд ли ты прилетишь.
— Почему?
— Потому, что ты не найдешь эту планету.
— Значит — прощай.
— Значит, — он кивнул головой, — прощай.
— Тебе было плохо со мной? — девушка опустилась на склон.
— Нет, — он тоже, сел. — Я был счастлив.
— Тогда почему ты не хочешь со мной лететь?
— Я не хочу улетать.
— Но…
— Я хочу, чтобы мы остались на этой планете вдвоем. Я люблю тебя, а ты?
— Но ты первый меня бросаешь.
— Это ты меня бросаешь.
Оба грустно усмехнулись — оба устали от словесной дуэли.
— Я улетаю.
— Я остаюсь. У этой планеты твое имя — значит, твоя частичка остается со мной.
— Я ненавижу тебя! Я ненавижу тебя!!! — она бросилась вниз по склону к нему в объятия.
Он, поймал ее, поднял на руки и крепко-крепко прижал к себе.
— Я ненавижу тебя! — плакала она, кусая его плечо.
Он ласково баюкал ее и беспрерывно шептал:
— Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя…
Он и она шли по берегу моря, легкий бриз овевал их обнаженные тела. Далеко в море тонула луна, растворяясь в море. Дождем чистого серебра звезды сыпались вниз, с шипением погасая в серебряной воде. Серебряные волны почти бесшумно подкатывали к берегу, хватая идущую пару мягкими, теплыми руками.
Он обнимал ее, за плечи и нежно шептал.
— Дорогая моя, любимая моя, смотри, — он обводил пляж и темнеющий горизонт рукой, — это все твое. Ты одна — единственная хозяйка этого прекрасного мира. Владей и наслаждайся этим миром, который носит твое имя не у каждого есть такой бесценный подарок. Прости — ни у кого!