Не помышляй о плате,
Лучше добром поладим.
— Теперь мы в расчете, — сказал Свейн. — Ты сполна заплатил за лошадь.
Потом они сказали друг другу свои висы, и Греттир сказал, что он вовсе за них не в обиде: ведь Свейн пекся о своем добре. Свейн пробыл там с Греттиром всю ночь, и оба много смеялись этим висам. Они назвали их Седёлкины Висы. Поутру Свейн поехал домой, и с Греттиром они расстались друзьями. Грим рассказал Греттиру о многом, что случилось за время его отсутствия на Среднем Фьорде. Рассказал и о том, что за Атли не было уплачено виры:
— И так велика была власть Торбьёрна Бычья Сила, что нельзя сказать наверное, сумеет ли Асдис хозяйка удержаться у себя в Скале, если так пойдет дальше.
Греттир недолго погостил у Грима: он не хотел, чтобы какие-нибудь слухи проникли на север, за перевал, раньше его самого.
Грим сказал, если что понадобится, пусть обращается к нему за помощью:
— Но я намерен соблюдать осторожность, дабы самому не оказаться вне закона, тебе помогая.
Греттир пожелал ему счастливо оставаться:
— И похоже на то, что мне понадобится твоя поддержка.
Греттир поехал на север, за Двухдневное Взгорье, а оттуда к Скале, и явился туда глухою ночью. Все спали, не спала одна его мать. Он обогнул дом и вошел в заднюю дверь, — он знал там все ходы и выходы, — и прямиком в покои, и нашел ощупью материну постель. Она спросила, кто там, и Греттир назвался. Она села на постели, обняла его и тяжко вздохнула:
— Добро пожаловать, родич, — сказала она, — но непрочно мое материнское счастье: убит тот, кто был мне всех нужнее, а ты объявлен вне закона, как преступник. Третий же еще мал, что он может!
— Есть старая пословица, — говорит Греттир, — большей беды дожидаючись, меньшую позабудешь. Но одним только выкупом горя не избудешь, и Атли, надо думать, не останется неотомщенным. А что до меня, так еще неизвестно, кому радоваться, если дело дойдет до стычки.
Она сказала, что всякое может быть. Греттир побыл там некоторое время, мало кому показываясь, и разведал, что делается в округе. Люди так и не узнали, что Греттир приехал на Средний Фьорд. Он же узнал, что Торбьёрн Бычья Сила дома, и с ним немного народу. Это было после сенокоса.
XLVIII
В один погожий день Греттир поехал через гребень на запад, к Тороддову Двору. Он явился туда около полудня и постучался. Вышли женщины и с ним поздоровались. Они его не узнали. Он спросил Торбьёрна. Женщины сказали, что он на лугу — вяжет сено, и с ним его сын, шестнадцати зим, по имени Арнор. Торбьёрн был человек очень работящий и без дела не сидел. Узнав, где Торбьёрн, Греттир пожелал им счастливо оставаться, а сам поехал оттуда к Дымам. Там от гребня начинаются болота с хорошей травою, у Торбьёрна там было много накошено, и сено успело уже высохнуть. Он вдвоем с сыном принялся вязать сено, чтобы везти его домой, а женщина собирала что осталось граблями. Вот Греттир подъехал к лугу снизу, а отец с сыном стояли повыше. Они уже связали одну вязку и принялись за другую. Торбьёрн прислонил свой щит и меч к вязке, а у сына его была в руках секира. Торбьёрн увидел человека и сказал сыну:
— Сюда едет человек. Подождем вязать сено, посмотрим, чего ему надо.
Они так и сделали. Греттир соскочил с коня. На голове у него был шлем, на боку меч, в руке большое копье без крюков, отделанное серебром. Он сел и выбил гвоздь, крепивший наконечник, дабы Торбьёрн не послал копье обратно. Тогда Торбьёрн сказал:
— Это недюжинный человек, и я совсем уже не узнаю людей, если это не Греттир, сын Асмунда. И он, верно, неспроста к нам направляется. Но будем держаться смело и не выкажем страха. Возьмемся за дело с умом: я нападу на него спереди и погляжу, как у нас с ним пойдет. Ведь я полагаюсь на свою силу в битве с любым противником, если только он один. А ты подходи к нему сзади и руби что есть силы секирой между лопаток. Не бойся, что он тебе что-нибудь сделает: ведь он будет к тебе спиною.
У Торбьёрна шлема не было, и у сына его тоже. Греттир пошел по лугу и, как только достаточно приблизился, бросил копье в Торбьёрна. Но наконечник не так крепко сидел на древке, как он думал, и соскочил в полете и упал с древка на землю. Торбьёрн же взял щит и, увидев, что это и впрямь Греттир, выхватил меч и повернулся к нему. Греттир тоже схватился за меч и, занося его, заметил у себя за спиной парня и повернулся к нему. А увидев, что парень подошел вплотную, он размахнулся и обухом меча так хватил Арнора по голове, что череп раскололся, и пришла Арнору смерть. Тут набросился на Греттира Торбьёрн и ударил его мечом, но тот выставил левой рукой щит и отбил удар, и ответным ударом расколол ему щит. Меч обрушился Торбьёрну на голову и вошел в самый мозг, и Торбьёрн упал на землю мертвый. Больше Греттир не нанес ему никаких увечий. Он поискал потом свое копье, но так и не нашел. Пошел он к своему коню и поехал к Дымам, и объявил об убийстве.
А женщина, что была на покосе, видела схватку. Она побежала в ужасе домой и рассказала, что Торбьёрн убит и сын его тоже. Оторопь взяла тех, кто был дома, ведь никто не знал о приезде Греттира. Послали за людьми на соседний хутор, и скоро съехалось туда много народу. Отвезли тело в церковь. Тородд Обрывок Драны взял на себя тяжбу об убийстве и немедля поднял на ноги своих людей.
Греттир поехал назад в Скалу, к матери, и рассказал ей о случившемся. Она обрадовалась и сказала, что теперь видно, что он и впрямь потомок людей Озерной Долины:
— Но тут начало и корень твоих бедствий. Знаю я наверное, что по милости Торбьёрновых родичей недолго тебе здесь оставаться. Но все же пусть убедятся, что тебя можно вывести из себя.
Греттир сказал тогда вису:
Ворога турсов Бьёрн
Повержен в Бараньем Фьорде,
Рыба бурана Одина
Бычью сразила силу.
Дерзкий бежать пытался
Расплаты за гибель Атли,
Но, бранной сталью пронзенный,
Пал на зеленую землю[59].
Асдис хозяйка сказала, что это правда.
— Но не знаю, что ты собираешься теперь предпринять.
Греттир сказал, что теперь он наведается к своим друзьям и родичам на западе:
— Не надо, чтобы ты подвергалась из-за меня опасностям.
Он собрался в дорогу, и ласково простились мать с сыном. Сперва он поехал на Каменники, что у Хрутова Фьорда, и рассказал своему зятю Гамли все, что касалось убийства Торбьёрна. Гамли просил его поскорее уехать с Хрутова Фьорда, потому что Торбьёрновы родичи набрали себе людей:
— А мы поддержим тебя, чем можем, в тяжбе об убийстве Атли.
После этого Греттир поехал на запад, через Перевал Лососьей Долины, и не останавливался, пока не приехал в Покосные Леса к Торстейну, сыну Кугги. Он провел там большую часть осени.
XLIX
Тородд Обрывок Драпы допытывался, кто убил Торбьёрна и его сына. И когда они приехали в Дымы, им рассказали, что Греттир приезжал туда и объявлял, что это он совершил убийство. Тородд уразумел теперь, как обстояло дело. Тогда он поехал в Скалу, — а там было много народу, — и спросил, дома ли Греттир. Хозяйка сказала, что он уехал, а будь он здесь, он, мол, не стал бы прятаться:
— Вам бы лучше оставить все как есть. Что бы ни случилось, это не чрезмерная месть за убийство Атли. Тогда-то вы не спрашивали, каково мне. А теперь пусть лучше все так и останется.
Они поехали восвояси, не видя, что тут можно предпринять.
Копье, потерянное Греттиром, нашлось совсем недавно, на памяти ныне живущих. Его нашли в последние годы жизни лагмана Стурлы, сына Торда[60], в том болоте, где погиб Торбьёрн. Оно теперь зовется Копейным Болотом, и в этом видят доказательство, что Торбьёрн был убит именно там, хотя кое-где говорят, будто его убили на Средней Луговине.
Родичи Торбьёрна узнали, что Греттир в Покосных Лесах. Тогда собрали они людей и решили двинуться в Покосные Леса. Но Гамли из Каменников, узнав об этом, сообщил Торстейну с Греттиром, что сдут, мол, люди с Хрутова Фьорда. И когда об этом стало известно Торстейну, он послал Греттира в Междуречье, к Снорри Годи, потому что тогда они были в мире. Торстейн посоветовал Греттиру попросить у Снорри помощи. А если тот откажет, пусть Греттир едет на запад к Холмам Дымов, к Торгильсу, сыну Ари:
— Он — то уж, верно, приютит тебя на зиму. Держись лучше Западных Фьордов, пока все не уладится.
Греттир сказал, что последует его совету. Он поехал в Междуречье, встретился со Снорри Годи и попросил у него крова.
Снорри отвечает:
— Стар уж я становлюсь, и у меня нет больше охоты укрывать объявленных вне закона, если меня не заставляет нужда. А почему это старик тебя выпроводил?
Греттир сказал, что Торстейн уже не раз делал ему добро, но теперь, мол, его помощью не обойдется.
Снорри сказал:
— Я замолвлю за тебя слово, если тебе будет от этого прок. Что же до крова, так придется тебе поискать его в другом месте, но только не у меня.
На том они и расстались. Греттир повернул на запад к Мысу Дымов. Люди с Хрутова Фьорда подошли всей гурьбой к Самову Двору. Там они узнали, что Греттир уже уехал из Покосных Лесов, и повернули назад.
L
Незадолго до начала зимы Греттир явился на Холмы Дымов и попросился на зиму к Торгильсу. Торгильс сказал, что еда для него, как и для всякого свободного человека, всегда найдется, — но только здесь не очень утруждают себя стряпней. Греттир сказал, что это мало его заботит.
— Есть и еще одно затруднение, — сказал Торгильс. — Хотят остаться здесь на зиму одни мужи, нрава довольно-таки беспокойного, — это побратимы, Торгейр с Тормодом. Уж не знаю, как вы с ними уживетесь. Но они всегда найдут здесь стол и дом, когда только захотят. Можешь остаться здесь, если хочешь, но если будете досаждать друг другу, — вам это не пройдет.