— Ты специально оказалась на этом этаже, или так распорядилась судьба? — по-прежнему игнорируя ее вопрос, спросил маркиз.
— А в чем дело?
— Мои покои совсем рядом. Вон там, — Феликс кивнул в сторону лестницы, уходящей в темноту. — Зайдешь? Ты какая-то сегодня нерадостная.
— Не думаю, что это хорошая идея, — волноваться начинала уже сама Дэйра. Ей еще никогда не намекали на близость так прямо. — Ты без пяти минут женатый мужчина, это неприлично.
— Я не волнуюсь перед свадьбой, Дэйра, потому что ее не будет, — спокойно сказал Феликс, заглядывая ей в глаза. — Если хочешь узнать почему, приходи ко мне сегодня ночью. Я буду ждать тебя до двух часов утра, а после приглашу другую. Приходи. Уверен, тебе будет любопытно узнать, почему свадьбы не состоится. Ты будешь первая, кому я об этом скажу. Думаю, небезынтересно тебе и то, почему я все-таки предпочел бы тебя, а не какую-нибудь смазливую мордашку в розовых юбках. Ну, пока! Скоро увидимся, потому что ты придешь.
Феликс сбежал раньше, чем она сообразила достойный ответ.
Чтобы успокоиться, Дэйре потребовалось минут тридцать. Девушка молча стояла, глядела на танцующего Нильса, смеющуюся Ирэн, счастливую Лору и пыталась убедить себя, что Феликс — это временное недоразумение, которое исчезнет, как только она покинет стены Бардуага. Но за высокими окнами галереи валил снег, из зала снизу поднимались звуки пира, и становилось понятно, что день, когда за ее каретой закроются ворота замка, наступит не завтра.
Еще раз взглянув в сторону лестницы, по которой ушел Феликс, Дэйра вздохнула и принялась спускаться к пирующим. В последнее время ничего не происходило просто так, нужно было либо принимать вызов, либо привычно прятаться за спинами слуг и родственников. Обиды на предложение маркиза она не чувствовала, и это настораживало. Злость бурлила в ней, словно кипящий котел, но то был гнев на себя — за трусость, потому что предложение Феликса ее напугало до дрожи, и за смелость, потому что попытка соблазнить Нильса стала самым отвратительным поступком в ее жизни. Если уж намок, то можно и выкупаться, говорила старая Поппи. Может, пришло время Дэйры искупаться, а не бегать от воды, как от страшной болезни, которой переболели все кроме нее?
В гуляющий зал она спускалась с ровным дыханием и спокойным сердцем. Не нужно было долго думать над словами Феликса, чтобы понять причину его поведения. О таких мужчинах ей говорили, но встретиться пришлось впервые. И в этом тоже был виноват Амрэль, потому что, если бы он не отправил ее в столицу, Дэйра получила бы свои жизненные уроки менее болезненным способом — по крайней мере, так ей казалось.
Нужную ей фигуру она заметила издалека. Капеллан Карлус Рейнгольд не танцевал, потому что был слишком тучным, чтобы сделать хотя бы одно приличное па. Впрочем, он был доволен, потому что принесли десерт, а так как другие гости были заняты хороводом, все изысканные лакомства принадлежали только ему. Когда она приблизилась, церковный служитель уплетал шоколадный торт и не сразу ее заметил.
— Ирэн уже попросила вас составить брачный договор для свадьбы? — спросила Дэйра, наклонившись к самому уху капеллана, потому что музыка и крики танцующих делали бесполезным любой разговор.
С удовольствием понаблюдав, как с вилки Карлуса свалился на пол истекающий сиропом кусочек торта и тут же отругав себя за бессердечность, Дэйра повторила вопрос, хотя бабка София уже минут десять твердила, что это не ее дело.
— Договор? Ирэн? А не пора ли вам спать, милая маркиза? — рассеянно пробормотал Рейнгольд, но Дэйра уже села рядом и отодвинула от него тарелку с тортом.
— Расскажите, как там дела с бумагами. Ирэн волнуется, что они не будут готовы к сроку.
Осознав, что Дэйра не вернет ни тарелку, ни торт, церковник повернулся к ней и, заколыхав подбородками, важно произнес:
— Все подготовлено идеально, я лично проследил. Не понимаю, зачем госпоже Карлбири еще и вас тревожить, ведь я все рассказал ей утром.
— А договор составили? С герцогом согласовали?
— Ну конечно! — Карлус даже возмутился. — И местному капеллану, и герцогу его показал. Никаких правок не было, бумаги готовы к подписанию, хоть завтра свадьбу можно играть. А можно и не играть, подписать договор, и дело готово. Я так понял, герцогу бы такой вариант очень понравился, но ритуал есть ритуал. Кстати, раз вы здесь, маркиза, могу я попросить вас об одолжении?
Взглянув на сумку рядом с капелланом, которую он придерживал пухлой рукой, Дэйра догадалась, о чем пойдет речь, и поняла, что она на верном пути.
— О чем угодно, — улыбнулась она улыбкой змеи.
— Я не успел занести договор к себе в комнату. Показал его герцогу и сразу отправился сюда, так как боялся опоздать и оскорбить хозяев опозданием. Вас не затруднит занести бумаги в мою комнату, либо подержать у себя до утра? А то как-то нехорошо, что важный документ валяется рядом с объедками.
— Совершенно с вами согласна. Нисколько не затруднит.
— Благословит тебя Амирон, милое дитя, — вздохнул с облегчением Карлус, так как Дэйра придвинула к нему тарелку с недоеденным тортом.
Вряд ли Амирон благословит то, что я собираюсь сделать, подумала девушка. Мелькнула мысль не стоит ли ей зайти к себе и подкрасить губы, но, поразмыслив, Дэйра решила, что для Феликса и так сойдет.
Покои маркиза долго искать не пришлось. Бабка София, хоть и ворча, подсказала ей направление, предупредив, что с тем, что задумала Дэйра, она не имеет ничего общего. В ее время девушки вели себя приличнее и на непристойные предложения отвечали гордо и с достоинством. Дэйра хотела было ей напомнить, где остались ее честь и достоинство, но решила не злить старую герцогиню. Мало ли, как обернется ситуация? Помощь безумной родственницы лишней не будет.
Постучать она не успела. Феликс будто все это время дежурил за дверью, так как створки распахнулись, едва Дэйра подняла руку. Хотя, скорее всего, он услышал ее шаги.
— Тебя никто не видел? — спросил он, опасливо выглядывая в коридор.
Дэйре даже обидно за него стало: сам же говорил, что свадьбы не будет, так чего же боялся? Разве только того, что пригласил к себе в покои невесту принца? Впрочем, в ее планы тоже не входило, чтобы кто-нибудь знал, что она навещала маркиза этой ночью, правда, в отличие от Феликса причины у нее были иные.
— Это что? Шпаргалка, как себя правильно вести с любовником? — попытался пошутить Феликс, плотно закрывая двери и кивая на бумаги, которые Дэйра тут же спрятала за спину.
— Нет, это сюрприз, — улыбнулась она, оглядываясь.
Пожалуй, окажись Дэйра в покоях Феликса при других обстоятельствах, то, непременно, удивилась бы скудной фантазии архитекторов и устроителей замка. Его спальные покои были зеркальным отражением ее гостевой комнаты. Такой же огромный, пустой зал с кроватью посередине и тяжелым, рельефным потолком, утопающим в темноте. Пять горящих свечей на прикроватном столике были не в силах справиться с мраком, казалось, навсегда поселившимся в стенах бардуажского замка. Было холодно, так как камин еле тлел. Вероятно, Феликса грело желание, зато Дэйра не отказалась бы погреться у огня.
— У тебя глухие стены?
Феликс, который так уверенно вел себя час назад, отчаянно пытался взять ситуацию в руки и вернуть себе самообладание. Может, он и ждал ее появления, то не такого скорого.
— Если ты любишь покричать, не стесняйся, — ухмыльнулся маркиз. — Нас никто не услышит, охрану я отпустил.
Он не спешил приближаться, медленно расхаживая от кровати к камину и бросая на нее странные взгляды.
— Знаешь, почему я тебя позвал?
— Знаю, — тоже ухмыльнулась Дэйра. Положив на полку камина брачный договор Ирэн, она развернулась к маркизу и, потянув за ленту, распустила сложную прическу, которую соорудила ей Марго накануне. В комнате было сумрачно, но шрамы на ее лбу, которые раньше загораживал плетеный обруч с жемчужинами, ярко заалели на бледной коже.
— У меня такие по всему телу, — сказала она, указав на шрамы. — Хочешь взглянуть?
Глядя, как расширились глаза маркиза, Дэйра поняла, что просчитала все правильно. Осталось не струсить самой, и довести начатое до конца.
— Прежде, чем войти, подумай о том, как выйдешь, — прогудел на ухо голос бабки, но Дэйра от него отмахнулась.
— Подойди к свету, хочу видеть их все, — прошептал Феликс, усаживаясь на кровать.
— Только после твоей истории, — отходить от камина Дэйра не спешила. Ей нравилось его тепло. Оно было похоже на ласку, которую она никогда не знала. — И ты разденешься первый.
— Если это все твои условия, то, пожалуй, выполню их немедленно, — ответил маркиз, и его голос дрожал не от холода. — Мы с Ирэн познакомились еще в детстве. Когда меня помолвили с ней в тринадцать лет, я не имел ничего против, потому что она стала первой девушкой, которая подарила мне радость. Потом она уехала к себе, а я понял, что радость может подарить не только невеста, но и любая другая девушка. Через три года я пресытился и понял, что жениться на Ирэн совсем не хочу. От ее писем тошнило, а от мысли, что она навсегда поселится в моем замке, я чувствовал себя больным. Путешествие на восток было хорошим предлогом, но любой путь когда-нибудь заканчивается. Выход я нашел еще в Сикелии, в стране песка и самого губительного дурмана, который только придумало человечество. Ты слышала о журависе? Эту траву курят, едят, настаивают, заталкивают в разные отверстия тела — результат всегда потрясает. Радость любви не сравниться с радостью журависа. Я начал присылать Ирэн сикелийский журавис где-то год назад. Она подсела на него быстро и прочно, при этом до сих пор думает, что курит порошок из рогов единорога. Она ведь дура, ты сама знаешь. Завтра я расскажу правду отцу. Изображу раздавленного горем жениха. И предложу навестить комнату невесты. Я еще вчера подложил ей в сумки десять пакетов журависа. Такой объем сам не выкуришь, а значит, моя несостоявшаяся женушка собиралась им торговать в Бардуаге. Отец этого не выдержит. Я, конечно, благородно уговорю его, чтобы Ирэн не наказывали, а просто отправили домой, но свадьба, как ты уже поняла, вряд ли состоится. Знаю, что Ирэн твоя подруга, и ты сейчас опечалена тем, как я ее подставил, однако пойми и мою ситуацию. Меня тащили в этот брак насильно, а зажатый в угол волк сражается насмерть.