Коридор закончился узкой лестницей, ведущей вниз. Все правильно, сообразила Дэйра. Я наверху, надо спуститься, найти конюшню, взять лошадей и… Направление побега скрылось во мраке неверия и страха. Она не была уверена, что сможет одолеть чертову лестницу, не то чтобы скакать на лошади.
Для начала спущусь, решила она, осторожно поставив ногу на залитую кровью ступеньку. И едва не упала, когда тело, лежащее у стены, вдруг заботливо отодвинулось, уступая ей дорогу. У трупа были отгрызены ноги, но мертвое лицо улыбалось ей дружелюбно и даже любяще. Зачем-то кивнув ему, Дэйра обхватила перила и медленно поползла вниз.
Спуск закончился очередным пожаром. Коридор, видимо, горел давно, так как пламя успело сожрать все до каменной кладки. Разозлившись, Дэйра загнала огонь в ближайшую камеру и уставилась на длинный ряд решеток, уходящих в темноту. Ноги привели ее в очередную тюрьму.
Тебе не нужно наверх, неожиданно сказала она самой себе. Наверху живет свобода с фальшивым лицом, она носит маску девятой невесты принца, страшной дочери герцога Зорта, чье будущее шито гнилыми нитками. От слов Поппи о ее настоящем происхождении получилось отмахнуться на удивление легко. Какая бы кровь ни текла в ее жилах, Дэйра чувствовала себя вабаркой до кончиков ногтей и не собиралась позволять сектантке-предательнице рушить ее мир. Что же до нового титула — Белая Госпожа, который было трудно отрицать, глядя на то, как обгорелый труп заботливо открывал перед ней двери, то с ним, похоже, предстояло жить. Она пробовала найти объяснение той непонятной силе, которая переполняла ее, заставляя творить кошмар наяву, но сила была необъяснимой. Дэйра дышала ею, как воздухом, чувствовала ее, как тепло от пламени, плавала в ней, как в воде. Одно было ясно — чудеса стали возможны, с тех пор как в ее камере появился синеглазый таракан.
А еще Дэйра знала, что таракана надолго не хватит. Она выпьет его до дна, иссушит в прах, убьет, как ту птицу, что ожила из чучела в замке герцога Бардуага и погибла в снегах Вырьего Леса. Знал это и таракан, но по-прежнему любил ее — жертвенно, без остатка.
По словам Поппи, там внизу прятался Древний, тот самый, которого ей пророчили в отцы, и который был настоящим виновником всех злоключений, свалившихся на ее голову. Дэйра не хотела быть ни дочерью мутанта из прошлого, ни невестой принца без будущего. Ни тем более Белой Госпожой, ступавшей по дороге смерти. Она хотела вернуться к той Дэйре из Эйдерледжа, которая присягала на верность Лорнам, уважала свой род, любила свою землю. С верностью Лорнам и любовью к семье у нее сейчас было не все гладко. Амрэля она предала, когда украла его собственность, угнав кареты с детьми, что же касалось семьи, то после услышанного отношение к матери превратилось из сложного в очень запутанное. Поэтому Дэйра решила начать свое возвращение с любви к родине. По крайней мере, тут она знала, что нужно делать.
Идея сектантов использовать силу Древнего, чтобы защитить Сангассию, была великолепна. Дэйра собиралась воспользоваться ею, но с оговоркой — собственно, сами сектанты для этой цели были ей не нужны, она и без них справится. Чувство всемогущества настолько ударило Дэйре в голову, что мысль похитить Древнего, найти хранилище и с его помощью раздавить чагаров, показалась здравой и логичной.
Дэйра решительно направилась к винтовой лестнице, уплывающий в темноту вниз. Мрак был ей не помехой, но пламя, запертое в решетке, не могло этого знать и услужливо отправилось с ней огненной дорожкой, освещая путь. Откуда-то появились психи — живые и мертвые, и собравшись в человеческую массу с безумными глазами, искорёженными лицами и окровавленными телами, изъявили желание пойти первыми. Она возражать не стала, и прижавшись к огню на стене, пропустила мертвецов вперед. Шлейф вони, волочащийся за толпой, был таким сильным, что на миг перекрыл даже запах дыма, преследующий ее повсюду.
Какое-то время она бездумно брела вслед за толпой из живых и мертвых людей, которые прочищали ей путь. Иногда мертвецы и безумцы останавливались, наваливаясь друг на друга из-за столкновений, возникающих впереди. Дэйра тоже замирала, слушала крики боли и предсмертные хрипы, которые, к счастью, быстро заканчивались. Вмешиваться она уже не решалась — толку не было. Оживленное ею чудовище с сотней рук и ног вдохновлялось кровью, и ее не слышало. Большинство людей, которых поглощал монстр, тут же вставало и становилось новыми руками и ногами, но некоторые поднимались не сразу и оставались лежать, пока до них не доходила Дэйра. Иногда она протягивала к ним руку, и тогда вставали все — даже те, у кого не было ног.
Из-под бредущей впереди толпы показалось очередное лежащее на полу тело. Дэйра не сразу поняла, что заставило ее остановиться и разглядеть труп. Маленькая женщина в белом медицинском платье была уже стара, но при жизни выглядела хорошо. Маисия всегда заботилась о себе и гордилась, что в шестьдесят ее принимали за сорокалетнюю. Монстр не пожалел ее лицо, разорвав щеки и забрав себе один глаз. Ноги были заломлены под неестественным углом, в груди зияла дыра. Нет, не такой смерти желала Дэйра той, которую считала своей наставницей.
При ее приближении то, что осталось от Маисии, зашевелилось и уставилось на нее единственным глазом. Подумав, Дэйра протянула ей руку. Женщина задвигалась активней, подтянула к себе ноги, и держась за стенку, медленно поднялась, покачиваясь и привыкая к странной позе. Стоять на ногах, из которых торчали кости, было, наверное, неудобно.
— Приведи меня к Древнему, — сказала ей Дэйра, и Маисия закивала, брызгая кровью в стороны.
— И ты тоже иди за нами, — велела Дэйра огню, который в нерешительности топтался сзади. Стихия обрадовалась и подползла ближе. Как и Маисия на сломанных ногах, так и огонь на каменной кладке стен держался неуверенно, но каким-то чудом находил для себя опору.
Так они и шли по мрачным коридорам нербудской психбольницы — армия мертвецов впереди, одинокая фигура хромающей Маисии следом, за ней на некотором расстоянии Дэйра и совсем позади — огонь, зачищающий следы. Он забирал тех, кто остался лежать.
Неожиданно мертвая Маисия остановилась — они достигли развилки. Толпа психов уверенно свернула налево, так как оттуда слышалось больше человеческих голосов. Маисия же уверенно показала направо. Дэйра кивнула, и их укороченная процессия двинулась снова, огонь свернул следом. Шли недолго. Шесть человек в доспехах, живые, но с глазами смертников, преградили им путь, обнажив мечи. За их спинами возвышалась массивная деревянная дверь с крепким замком.
Дэйра оглянулась на огонь, но пламя лизало факелы на стенах и не изъявляло желания ей помочь. На выручку пришла Маисия. Пока стражники решали, как подобраться к Дэйре, бывшая лекарка покопалась у себя на поясе и, достав ключи, стала отпирать глухие дверцы в стенах, которые они прошли мимо, не заметив.
По лицам охранников Дэйра поняла, что они предпочли бы сражаться с мертвецами. А еще она поняла, зачем нужны были такие толстые доски в дверях, потому что из темноты камер Маисия вывела на свет поистине страшных созданий, по сравнению с которыми даже она выглядела нормально. У одних тела были тучными, словно у боровов, у других сплошь состояли из тугих переплетений мышц, но объединяли их шрамы, ровные, геометрические линии, оставшиеся от многочисленных хирургических операций. Похоже, Маисия познакомила их с еще одним увлечением доктора Йорвика, который баловался не только с человеческим мозгом, но и с телом.
Созданий было шестеро, они уставились на Дэйру шестью немигающими глазами, так как у каждого было по одной глазнице. Если бы не испещренные шрамами лица, изрытые буграми от вмешательства скальпеля, Дэйра решила бы, что перед ней — мутанты. Но, похоже, в их мозгах доктор Йорвик тоже покопался, потому что громилы из камер Дэйре заулыбались — беззубо, но искренне. И бросились на стражников.
Боли громилы не чувствовали. Одному из них сразу отрубили руку, потом вторую, но он быстро надвинулся на наемника, притеснив его к стене и давил тушей, пока человек под ним не перестал сопротивляться.
Маисия тоже не осталась в стороне и набросилась на ближайшего стражника с мечом. Решив, что здесь справятся без нее, Дэйра заставила огонь слезть со стены и направила на дверь. Доски вспыхнули, неожиданно стало много дыма, вокруг кричали люди и нелюди, Дэйра же вдруг почувствовала, будто та неведомая сила, что держала ее, начала иссякать.
К счастью, огонь успел проделать дыру в двери до того, как Маисия упала без движения, а психи, душившие последнего охранника, отпустили бездыханное тело и принялись искать новую цель — убивать им понравилось.
Проскользнув между горящих досок, Дэйра увидела Поппи, которая с торжественным видом держала в пальцах таракана. Насекомое еще трепыхалось, но силы его были на исходе. В комнате все было перевернуто — столы, стулья, шкафы. Только ложе посередине, на котором лежало длинное тощее тело под простынями, осталось нетронутым. Пол был усеян стеклом от разбитых колб, их содержимое валялось тут же — разорванные пополам растения и цветы, мертвые птицы и мелкие звери, которые выглядели столь необычно, будто их нарисовал пьяный художник. Флора и фауна древнего мира, которую сектанты извлекли из ледников Бардуага и оживили с помощью Древнего, была уничтожена.
— Все кончено, — торжественно заявила Поппи и разорвала таракана пополам.
Дэйра вскрикнула. Ей показалось, что разорвали ее, но ощущение было слишком быстрым и тут же прошло. Она оглянулась. Пламя дожирало остатки двери, но, похоже, собиралось погибнуть вслед за тараканом. Сил, чтобы перекинуться на мебель в комнате, у него не было. В темном проеме коридора мелькали тела психов, но они были слишком заняты друг другом и пока внимания на проем не обращали. Пока. Все кончилось слишком быстро. Дэйра ощутила жжение в голове и нарастающую боль в животе. Ее замутило.
Прежде чем она успела сказать хоть слово, Поппи достала из кармана пробирку и быстро выпила прозрачную жидкость.