— Ты совсем с ума сошел! — Сейфуллах бросился прямо под стрелу, и момент был упущен. Арлинг опустил лук, едва не скрежеща зубами. Керка ему хотелось убить просто за то, что учитель его выбрал, а тут появился такой повод. Вероятно, у Керка имелось задание от имана, но так как лично Тигр Санагор в него стрелу не посылал, Арлинг решил, что ему хватит разобраться с вассханом. Непонятная тяжесть, которая давила его весь путь, соединилась с темным солукраем и стала вполне определенным желанием — убить Керка немедленно.
Аджухама тоже хотелось немного покалечить — за то, что так открыто выбирал имана и его людей, но Регарди заставил себя сдержаться. Он уже давно был с темным солукраем и кое-что начал в нем понимать.
— Догоним мерзавцев, — крикнул он Хамне и Аллену, которые с готовностью отозвались. Етобары не питали никакой симпатии к Белой Мельнице, после того как по приказу имана их братья и сестры были изгнаны из Сикелии.
Растолкав толпящихся зевак, Арлинг с етобарами пробились к берегу и прыгнули в воду, которая оказалась соленой. Регарди не разбирался в столь сложных инженерных конструкциях, но понял, что воду отвели из моря. Ему было достаточно, что в канале не вздымались волны. Плыть в спокойней воде было сподручнее, а соленая еще и хорошо держала. Арлинг знал, что где-то поступил сгоряча, оставив Магду, но был уверен, что ученики не дадут Фадуну в обиду.
Нехебкай в его голове захлебнулся в темном солукрае и в отличие от Арлинга на плаву не держался: Регарди его не слышал. Зато он прекрасно чувствовал вассхана Керка в компании трех кучеяров, которые, увидев, что Арлинг не только перехватил стрелу, но и бросился в погоню, не стали дожидаться его на берегу. То ли приказа на открытую драку с Регарди у них не было, то ли Керк действовал по каким-то своим соображениям, но они быстро оседлали верблюдов и затрусили прочь от канала. Кучеяры знали, что успеют скрыться до того, как Арлинг переплывет канал. Вот только темный солукрай велел Регарди идти до конца.
Возможно так бы оно и случилось, если бы не вмешалась судьба, а может, то были проделки богов, которые не могли простить Арлингу того, что случилось с Нехебкаем. Одновременно закричали все: женщины на мосту, люди, толпившиеся в очереди на берегу, а также караванщики Аджухама.
— Мы сейчас упадем! — кричали те, что на мосту.
— Разбойники! На нас напали! — а это уже была охрана Сейфуллаха. Караван Аджухама растянулся цепочкой далеко от моста. Регарди замер на воде, чтобы плеск не путал звуки, и только тогда услышал: да, чужаки явились из недр мокнувшей под дождем пустыни и успешно атаковали хвост каравана, который почти никто не охранял. Стражники, привлеченные разборками у моста, собрались ближе к капитану, и это было серьезной ошибкой. В первую очередь начальника охраны — Арлинга. Может, он и был профессионалом в убийствах, но в деле организации охраны требовалось кое-что еще помимо умения убивать.
— Груз! Защищайте груз! — как сумасшедший заорал Аджухам, выхватывая саблю и бросаясь туда, где уже слышались звуки борьбы. То ли вода искажала звуки, то ли темный солукрай мешал ясно читать мир, но Регарди никак не мог определить, сколько именно человек напали на хвост каравана. Казалось, что их там тьма.
Ему не нужно было отдавать приказа ученикам, чтобы они охраняли Магду. Он слышал, как Блай стащил паланкин с Магдой с дромадера. Затем, взявшись за края сооружения, ученики ловко потащили его в сторону от битвы. Саму Фадуну Арлинг не слышал, но был уверен, что с ней все в порядке — он чувствовал биение ее сердца.
— Арлинг, ты мне нужен! — послышался вопль Сейфуллаха! — Груз! Они пришли за ним! Где ты, пайрики тебя разорви!
И хотя Регарди очень хотелось прикончить Керка, который еще чувствовался где-то вдали, впрочем, исчезая с каждой секундой, но Арлинг всегда выбирал Сейфуллаха, и даже зов темного солукрая оказался бессильным перед инстинктами бывшего халруджи. Регарди не волновался за груз, он тревожился за Аджухама, который, словно обезумевший, ринулся туда, где чужаки успешно крошили его стражников, охранявших секретный груз. Впрочем, ни у Арлинга, ни у Сейфуллаха шансов спасти мумию чудовища уже не было — чужаков было слишком много. Аджухам врезался в стену своих охранников и застрял там, пытаясь пробиться в первые ряды. Арлинг и не представлял, насколько важным этот груз был для Сейфуллаха, раз всегда осторожный кучеяр был готов пожертвовать ради него жизнью.
— Арлинг! — это кричала уже Хамна, голос которой раздавался почему-то у моста. — Мы вдвоем не справимся!
— Регарди, ты мне нужен немедленно! — кричал Сейфуллах, но Арлинг уже убедился, что чужаки никого намеренно не убивали. Создав живой щит вокруг груза, они не давали никому проникнуть внутрь, пока обвязывали тушу веревками. Регарди не помнил, чтобы лошади так дышали, и догадался, что разбойники привели с собой особую породу тяжеловозов, которые должны были тащить мертвое чудовище. В отличие от ослов они явно делали это быстрее.
— Мост сейчас рухнет! — прокряхтел Аллен, удерживая треснувшую балку. Каким-то образом етобары оказались под мостом, который раскачивался и грозился рухнуть.
— Я не умею плавать! — надрывалась женщина с младенцем, зажатая между ослов, которые замерли, парализованные ужасом происходящего. С обоих концов к застрявшей пытались пробиться люди, но мост был забит ослами, которые встали намертво.
«Доброе намерение — залог доброго конца», — некстати вспомнилась кучеярская поговорка, но Арлинг уже сделал выбор. Он не знал, что заставило етобаров, смертников и убийц, прийти на помощь застрявшей женщине, но, похоже, даже его темный солукрай спрятал голову, когда до Регарди дошло, что в воду сейчас рухнут все, кто стоял на мосту. Напуганные криками животные уперлись — люди пытались бежать по их спинам, но двигались все равно медленно. Женщина на мосту кричала так истошно, что казалось, будто ее сейчас раздавят.
Арлинг всегда был уверен, что етобар предпочтет умереть в драке с ним, а не спасая чужую жену, но правда была в том, что балка подломилась, и мост лежал практически на плечах Аллена. Хамна пыталась что-то сделать с опорой, но ей не хватало сил.
В два гребка Регарди оказался рядом с Алленом и тоже схватился за балку, не давая ей переломиться окончательно. В воду начали прыгать люди с берега, чтобы помочь держать опору, но они плыли слишком медленно, а сил Арлинга и етобара было недостаточно.
— Убери ее с моста! — прошипел Регарди Хамне. Та сразу поняла, кого он имел в виду. Наступив ему на голову, она выбралась из воды и, как ящерица, поползла наверх.
— Две минуты, — Арлинг почувствовал, что Аллен уже не выдерживает. — Она ее вытащит!
Он и сам уже не чувствовал рук и плеч. Казалось, что тело сейчас разорвется пополам.
— Халруджи, где тебя дьявол носит? — кричал Сейфуллах, забыв, что Арлинг ему уже не служит. Это могло означать только одно: мертвую тварь все-таки увезли.
«Если я сейчас умру, ты тоже сдохнешь», — пригрозил Регарди Нехебкаю. Тот ворчливо пробубнил что-то неразборчивое, но тем не менее Арлинг тогда не умер, а ведь ему казалось, что это произойдет немедленно. Хамна справилась за минуту. Вытащив зажатую женщину с ребенком, она проволокла ее по спинам животных и спрыгнула с ней на землю за секунду до того, как мост все-таки рухнул. Арлинг почувствовал треск и, отпустив балку, нырнул за Алленом, которому не повезло — кусок лопнувшей древесины угодил ему в голову.
В воде Регарди всегда ощущал себя, будто в мертвом мире. Все вокруг замирало, обволакивалось текущей жидкостью, звуки искажались, в нос и глотку забивалась вода, и Арлингу казалось, что еще немного — и умрет он сам. Нащупать Аллена удалось с трудом, а выплыть на поверхность, избежав падающих обломков, — чудом. Не иначе как помогал сам Нехебкай, испугавшийся, что останется без последнего прибежища — его тела.
Позже, уже на берегу, когда все бегали, суетились и вылавливали ослов из канала, а етобар Аллен, нахлебавшись воды, все-таки пришел в себя, и Регарди собрался задать ему вопрос, Хамна схватила его за руку и покачала головой. Причины, которые заставили смертника Аллена, спасти неизвестную женщину, должны были остаться тайной. Подумав, Арлинг не стал его расспрашивать. Хватило и того, что Аллен поклялся никогда не убивать Регарди — в благодарность за спасение.
Осознать события в тот день не получалось, потому что одна неприятность сменялась другой. Когда к Арлингу подбежал разъяренный Сейфуллах, тот знал, что ему предъявят.
— Почему ты еще не в седле? — кричал Аджухам в бешенстве. — Груз нужно вернуть! Они не смогут утащить его далеко. Мы догоним, а ты всех убьешь. Кажется, в этом тебе нет равных.
Арлинг не стал с ним спорить. Магда с учениками находились в безопасности среди тех караванщиков, которые участия в схватке не принимали. Аджухам приказал разбить лагерь, и Блай уже успел поставить шатер для Фадуны. Регарди хотел заглянуть к Магде, но интуиция подсказывала, что ее сейчас лучше не беспокоить. Сейфуллах едва ли не висел на нем, торопя быстрее выдвигаться в путь.
— И убийц своих не забудь захватить, моих же ты устранил. Это твоя вина! Если бы у меня было больше людей, такого бы не случилось. Так и знал, что к добру встреча с тобой не приведет.
— Еще слово и искать свою сколопендру пойдешь сам, — пригрозил Регарди, и так взвинченный всем произошедшим. Темный солукрай еще бурлил в крови, не добавляя спокойствия. А Нехебкай в голове и вовсе сводил с ума своими бреднями. Индиговый будто с цепи сорвался.
— Надо уходить! — яростно нашептывал он ему. — Брось Аджухама, хватай Магду и кого хочешь еще, но только беги отсюда!
— Куда бежать? — отругивался Арлинг, раздражая Сейфуллаха и стражников. Им уже готовили лошадей для погони.
— Далеко! — выл Нехебкай, и едва ли не впервые в его голосе слышался страх. — Спроси Видящую. Она знает.
— Потом, — отмахнулся от него Регарди и с силой запихал надоедливый голос подальше в недра сознания. Ему сейчас требовалась ясность мысли, а Индиговый этому совсем не способствовал. Может, Арлингу и стоило поговорить с Магдой, но в тот момент он решил плыть по течению. Регарди собирался резать людей, пусть и разбойников, и подозревал, что Видящая скажет не то, что хотелось бы слышать. Течение же в виде Сейфуллаха бурлило и толкало вперед. Непогасший до конца темный солукрай в его крови требовал выплеснуть накопившиеся напряжение, обиду, злость и страх в бешеной скачке, которая должна была закончиться смертью — чьей угодно.