Резкий свисток, раздавшийся снаружи, привлек внимание Регарди и заставил положить руку на эфес шпаги.
— Навались! — голос Вадара раскатился по галере и утонул в шуме бьющих о борт волн. Палуба качнулась сильнее, а звезды, видневшиеся из окна каюты, сдвинулись, словно решив упасть с неба все разом. Галера отплывала от причала.
— Что это значит? — крикнул Арлинг, обнажив шпагу и направив ее на принца. Дваро не изменил задумчивого выражения лица, даже когда дрожащий кончик клинка оказался у его горла. Не сделал он и попытки защититься.
Укол был едва ощутимым. Тело перестало слушаться, словно волшебным образом превратилось в комок теста. Падая, Регарди заметил, как один из воинов сунул медную трубку в карман. «Тебя подстрелили, словно куропатку», — подумал он, проваливаясь в небытие.
Пробуждение было тяжелым, болезненным и полным отчаяния. Ему казалось, что корабль разбился о рифы, а сам он попал в водоворот, откуда уже не выбраться. Арлинг попытался вздохнуть и открыть глаза, но вместо воздуха в рот снова попала соленая вода, заставив его забиться в мучительной попытке освободить легкие.
— Эй, хорош! Не лей больше, вроде очухался.
— И ты хочешь продать эту дрянь Дваро? От яда песчанки и то быстрее в себя приходят, а тут — сутки! Зачем нам эта возня? В следующий раз свои микстуры на себе пробуй, а не на пленниках принца. Дваро был недоволен, что ему не удалось с ним поговорить. Приказал, чтобы тебя выпороли в Ерифрее.
— Да ну?
— Я не шучу. Если мальчишка загнется, порки тебе не миновать. Он нужен живым.
— А кто это?
— Не нашего ума дело. Помнишь Явара Рыжего?
— А как же! Его вместе со всей командой взяли в прошлом месяце. Вешать по весне будут.
— Дваро хочет обменять этого парня на его свободу. Никто лучше Явара не знает сикелийские воды. Говорят, он даже в Белом Заливе бывал, хотя оттуда мало кто возвращался.
Арлинг, наконец, отплевался и попытался перевернуться на спину, что получилось с трудом. Мешали кандалы на руках и ногах.
— Где мои друзья? — прохрипел он, стараясь не стучать зубами от холода.
Бочки с провиантом, вонючие тюки с мукой, грязные своды давно нечищеного трюма, тревожный плеск волн и шум размеренно опускающихся весел красноречиво говорили о том, что Дваро почти сдержал слово, отправив его в путешествие на «Морской Пчеле». Но вместо того, чтобы наслаждаться с Магдой обретенной свободой, Регарди лежал в луже морской воды и чувствовал себя рыбой, выброшенной на берег.
— Теперь тебе лучше дружить с нами, приятель. Если хочешь спасти свою лордовскую задницу, делай, что велят, и все будут довольны.
Драганы расхохотались, а говоривший, моряк с золотым кольцом в нижней губе, плеснул остатки воды из ведра Арлингу в лицо. Регарди задохнулся от холода, но гнев и ярость помогли собраться.
— Девушка, — терпеливо повторил он. — И с ней парень, одного со мной возраста.
— Рога тебе наставили, что ли?
Новый взрыв смеха вызвал бурю эмоций, которую Регарди быстро подавил, спрятавшись за маской безразличия. Ему придется многому научиться у Дваро. Успокойся, приказал он себе. Эти два ничтожества ничего не знают, не унижайся перед ними. «Морская Пчела» отбыла задолго до того, как Даррен с Магдой должны были прибыть в Согдиану. А если в порту оставили засаду, Монтеро должен был ее заметить — он всегда отличался прозорливостью. По крайней мере, Арлинг надеялся, что друг оказался более осторожным и не упал в ту же яму, что и он.
Волна тошноты неожиданно подступила к горлу, и Арлинга вырвало на ноги стоящего рядом драгана. Второй моряк расхохотался и вяло пнул Регарди в живот, вовремя оттащив пострадавшего товарища, который собирался учинить возмездие над пленником.
Поднявшись насколько позволяла качка и цепь от кандалов, продетая в кольцо на полу трюма, Арлинг разразился угрозами, понимая, насколько смешно и нелепо они звучали.
— Безликое отребье! Вас вздернут на виселице еще до весны! Вместе с падалью Дваро! Но сначала вами займется Педер Понтус. Его представлять не нужно, вы все перед ним трясетесь, дешевая мелкота. Я хочу видеть Дваро немедленно!
Арлинг выдохся и, замолчав, тяжело оперся о колени. Его мутило от качки и этих двоих. Пираты, уселившись на тюки напротив, достали кости и принялись играть, не обращая на него внимания.
— Проклятые ублюдки! Даю вам последний шанс спасти ваше поганое будущее! Или вы меня отпустите, или Канцлер вас уничтожит. Тебя и тебя! Я лично прослежу, чтобы ваша смерть не была быстрой.
Тут Регарди осекся и едва не засмеялся вместе с ухмыляющимися драганами, которые, похоже, неплохо развлекались.
«Ты уже не сын Канцлера», — напомнил он себе. Арлинг не мог уйти без прощального письма, и оставил отцу записку, где высказал все наболевшее за последние годы. Послание было наполнено презрением и отвращением к политике Бархатного Человека, а в конце письма Регарди отрекался от семьи и фамилии. Сейчас такой поступок казался ему глупым и опрометчивым. Письмо было ошибкой. Он даже не хотел думать о возможной встрече с отцом. Желание принца обменять его на жизнь пирата, который заслужил повешение, не должно было сбыться.
— Знаю, вы меня обокрали, — снова начал он, стараясь говорить спокойнее. Из одежды ему оставили только рубаху со штанами, но утрата фамильных драгоценностей и золота беспокоила его куда меньше пропажи клинка, подаренного Абиром. Шпага была памятью и хорошей подругой, не раз выручавшей его на дуэлях и драках. Потерять ее было больно.
— Так вот, это лишь небольшая часть того, что вы получите, если одумаетесь и отпустите меня. Сейчас и немедленно.
— Сейчас мы заняты, — лениво протянул драган с серьгой. — Доиграем и выслушаем твои предложения.
— Потом будет поздно! — зашипел от злости Арлинг. — Жалкие оборванцы, вы даже представить не можете, на какие мучения себя обрекаете! Мне нужна только лодка! Я дам за нее десять тысяч согдариев. Этого мало? Тогда двадцать? Пятьдесят?
— И откуда ты такие деньжищи вытаскивать собрался? — засмеялся моряк, пострадавший от его приступа дурноты. — Из штанов?
— А что? Давай дадим парню лодку, — отозвался другой драган. — Вот только, куда он на ней поплывет? Мы в открытом море, до Ерифреи далеко, до Согдианы тоже. Патрули здесь не ходят, купеческих кораблей нет. Покружит, да к нам обратно и вернется. Когда брюхо от голода к спине прилипнет.
— У меня есть деньги, дайте голубя, я напишу другу, он вам пришлет!
— Это тот, который с твоей девчонкой убежал?
— Голубя ему дай! Нет, он точно хочет, чтоб я от смеха еще до Ерифреи помер. Можем петуха дать, если его еще кок в котел не отправил!
Арлинг гневно сжал кулаки, но крики и топот босых ног на помосте заставили драганов бросить кости и подскочить с тюка. Переглянувшись, они выбежали, оставив Регарди одного с невеселыми мыслями.
Почему Дваро его предал? Неужели карты были лишь предлогом для того, чтобы заманить его в ловушку? Или ошибку допустил он сам, попросив принца о невыполнимом? Нет, он не требовал ничего, что принесло бы Дваро хоть какой-нибудь риск. Он был даже согласен на рабскую галеру! Все дело в прогнившей крови Гедеонов. Отец правильно сделал, что добился его отлучения с помощью старых лордов и Церкви. Теперь Дваро грозила плаха или пожизненное заключение в тюрьмах севера. Арлинг добьется, чтобы принца сослали на галеры, и не на «Морскую Пчелу», а на военные корабли, которые охраняли северные границы империи от арвакских пиратов.
Трезвый голос рассудка выполз из-под корней затуманенного гневом сознания и холодно напомнил, что Арлинг в очередной раз ошибался. С какой стати отец вообще захочет что-либо о нем слышать? Регарди ничего не знал о Яваре, но был уверен, что если Канцлер пообещал по весне повесить пирата, так и случится. Ничто, даже похищение его сына, этому не помешает. И тогда на галеры отправится уже сам Арлинг — либо с помощью Дваро, либо с благословления отца. Если Канцлер и пожелает его спасти, то только из мести и лишь для того, чтобы заключить в еще большую неволю, чем это мог сделать Дваро. Нет, Арлинг не желал, чтобы отец помогал ему. Он расстался с домом навсегда. И пусть их с Магдой побег начался не по плану, сдаваться он не собирался. Даррен, наверняка, отвез девушку обратно в Мастаршильд, и сейчас она в безопасности. Арлинг верил в Монтеро. У него был талант выкручиваться из запутанных ситуаций. Выход обязательно найдется, просто нужно хорошо поискать. Может быть, Даррен уже нанял людей, которые рано или поздно спасут Арлинга.
Корабль сильно качнуло, и Регарди, почувствовав новый прилив дурноты, скорее опустился на сырой пол. Помощь придет, нужно только подождать.
Между тем, наверху творилось что-то странное. Он слышал надрывные крики Вадара, щелчки кнута и хлопанье поспешно выставляемых парусов. «Морская Пчела» заметно прибавила ход, и Арлинга затошнило сильнее. Неужели погоня? При одной мысли, что помощь могла быть близко, сердце учащенно забилось. С другой стороны, судя по тюкам без красных печатей согдианского торгового досмотра, галера везла немало контрабандного товара, и их мог преследовать обычный императорский патруль. Вряд ли офицеры станут разбираться, кто он — похищенный сын гранд-лорда или юнга, наказанный капитаном за провинность.
В бессильной злобе Регарди дернул за цепь от кандалов, но она была надежно прикреплена к полу. Он ненавидел собственную слабость. Если патруль будет таранить галеру, удар бушприта придется по надводной части трюма, как раз там, где он находился. Арлингу вдруг отчетливо вспомнились школьные уроки по военной истории, когда учитель любовно воссоздавал морские бои во время восстаний в южных провинциях. Сначала плоскодонные военные галеры императора обстреливали вражеские корабли из катапульт, баллист и арбалетов, а после — проткнув острыми носами борта противника — переходили к абордажной атаке. Болтая на уроках с Дарреном и рассеянно слушая учителя, Арлинг и представить не мог, что когда-нибудь не только станет очевидцем галерного боя, но и окажется на атакуемом судне. Его размозжит тараном по трюму вместе с контрабандными тюками рыбной муки, и Магда никогда не узнает о бесславной кончине ее возлюбленного.